Начало нынешнего учебного года в вузах Украины оказалось сложным и нервозным. Реформа высшего образования, о которой так много и долго говорили, началась с того, что преподаватели, годами работавшие с годовой нагрузкой примерно
900 часов, должны были в первые же дни корректировать свои учебные планы и программы так, чтобы уместиться, как того требует Закон "О высшем образовании", в 600.
Все принялись "имплементировать" одно из требований закона - резко сокращать количество аудиторных (по-новому говорят - "контактных") часов и увеличивать количество часов на самостоятельную работу. И, как это всегда бывает во время больших перемен, почти вся энергия преподавателя тратилась на бумаготворчество- составление программ и учебно-методических комплексов. Понятно, что все делалось второпях, поскольку учебный процесс начался, и нам, профессорам и доцентам, некогда было и вверх взглянуть. Теперь, когда уже понемногу мы привыкаем к новым условиям, чрезвычайно важно сосредоточиться на осмыслении того, где мы сейчас находимся, и как нам быть дальше.
Закон "О высшем образовании" определяет стратегию и основные направления реформирования. Процесс же внедрения закона в жизнь требует тщательной продуманности многих деталей, в которых, как известно, прячется дьявол. Детали - это множество разного рода тактико-методических подходов к реализации стратегических задач, определенных в законе. Именно с этими деталями возникли некоторые проблемы - нет четкого понимания особенностей новых реалий. Подобное было и в достопамятные времена перехода на Болонскую систему. Ох, какая же путаница в головах и действиях тогда была, сколько глупостей было сделано, сколько "выпущено в свисток" драгоценной жизненной энергии! Жили себе в постсоветском мире, ждали указаний сверху, чтобы нам понятно объяснили, как надлежит действовать. В идеале, учитывая постсовковую реальность и много других факторов, все ключевые тактико-стратегические и методические моменты должны были бы разрабатывать сверху - специалисты наивысшей квалификации в процессе всевозможных дискуссий, конференций, мозговых штурмов и т.п. Лишь после того, как семь раз все отмеривали, надо было лишь раз отрезать и спустить вниз обязательные для выполнения инструкции. И, действительно, для нашего тогдашнего постсовкового бытия это, возможно, был бы единственно правильный путь. Но сейчас, очевидно, мы должны понять, что наступают принципиально другие времена - прощание с совковостью навсегда. Разговоры о децентрализации, самостоятельности регионов, вузов, а с недавних пор и школ неизбежно подводят нас к тому, что от патернализма как образа существования, хотим мы этого или нет, должны избавляться как от болезни.
Теперь, когда с сокращением количества лекционных, семинарских и других учебных часов (вполне оправданным, отвечающим современным тенденциям и уже давно активно реализуемым в учебной практике зарубежных университетов) наступил новый реформационный момент, крайне важно не ограничиться корректированием учебных планов и программ, а понять, что это фактически новый этап в жизни высшей школы. И он требует создания абсолютно новой методологически-методической парадигмы, т.е. новой педагогической (дидактической) философии. И эту парадигму мы должны безотлагательно и самым активным образом вырабатывать в различных дискуссиях и обсуждениях, изучая и осмысливая свой и чужой опыт, пока она сформируется и станет понятной и убедительной настолько, что овладеет массами и будет реальной реформационной силой. В принципе, речь идет о важном условии любого успешного реформирования.
Обращу внимание лишь на несколько проблемных моментов, которые с сокращением аудиторного фонда следует подвергнуть хорошо продуманному реформированию. В учебной системе есть составные части, требующие особого и первоочередного внимания, поскольку наделены системообразующей функцией. С них и надо начинать, потому что их хорошо продуманное реформирование порождает т.н. синергетический эффект, когда система начинает успешно функционировать. К таким системообразующим факторам относятся учебные планы и программы. Понятно, что с уменьшением аудиторных часов появляется потребность существенно их пересмотреть. И тут не обойтись без их сокращения. А это может вызвать некоторое сопротивление: дескать, разве можно уменьшать количество учебных дисциплин и сокращать программы - ведь это означает сознательное снижение уровня профессиональной подготовки будущего специалиста.
Мы должны понять одну принципиально важную вещь: сложилось так, что из-за комплекса причин, доставшихся нам от советского прошлого (обязательные "идеологические" дисциплины, воображаемый культ научности, отсутствие в подготовке специалиста четкой ориентации на производство и т.п.), студентам приходится изучать много лишних дисциплин, да и сами дисциплины разбухли от плохо контролируемого лишнего веса. Эта проблема касается не только высшей школы - для среднего образования она не менее актуальна.
Выход из ситуации предложил еще в 30-х гг. прошлого столетия профессор Мадридского университета известный философ Хосе Ортега-и-Гассет, который в трактате "Миссия университета" убедительно обосновал т.н. принцип бережливости в образовании. Нам следует внимательно прислушаться к нему не только потому, что это один из самых авторитетных философов прошлого века, но и потому, что эволюция наиболее успешных образовательных систем Старого и Нового Света во второй половине ХХ - начале ХХІ в. происходила в направлениях, сформулированных в его трактате.
Приведем главные мысли философа об упомянутом принципе бережливости. "Образование возникает, - пишет Ортега-и-Гассет, - когда знания, которое нужно получить, превышают способность человека к познанию. Сейчас, как никогда, именно преизбыток культурного и технического богатства угрожает стать катастрофой для человечества, ведь каждому новому поколению значительно труднее или даже невозможно его постичь.
Поэтому крайне необходимо основать науку образования (выделено мной. - Г.К.) с ее методами и установками, учитывая такой простой и суровый принцип: ребенок, юноша - это ученик, студент, а следовательно, он не может изучать все, что должен был бы. В этом заключается принцип бережливости в образовании.
[…] Нет другого выхода, как восстать теперь против такой всеохватности и воспользоваться принципом экономии, как топором. И первое, что надо сделать, - это беспощадно обрубить все лишнее".
Завершая тему "Принцип бережливости в образовании", философ предлагает путь ее реализации. Он заключается в том, чтобы подвергнуть "фантастическую массу всех возможных знаний" двойному отбору.
"1. Отберем лишь те знания, - рекомендует Ортега-и-Гассет, - которые можно считать весьма необходимыми для жизни такого человека, как современный студент. Полноценная жизнь и ее крайние нужды - вот что следует выделить из совокупности массы.
2. То же, что осталось по соображениям первой необходимости, нужно еще больше сократить вплоть до того, что студент может реально выучить […] Надо учить студента лишь тому, чему его действительно можно научить. На этом необходимо стоять неумолимо и никогда не отступать от этого принципа".
Понимаю, что для многих из нас такие требования немного непривычны - учебные планы и программы в советские времена составляли где-то в верхах и спускали вниз. Отсюда и их некоторая фетишизация в нашем совковом подсознании. Потому и непривычно слышать, что из программ надо беспощадно, как топором, вырубать все лишнее.
На первый взгляд, в концепте Ортеги-и-Гассета остался нерешенным один сущностный момент, а именно: как все-таки определять, что именно лишнее, а что основное, не лишнее, такое, что не следует беспощадно вырубать. На самом же деле, внимательное прочтение его трактата убеждает, что он дал общие, как и надлежит философу, ответы на эти вопросы. "Под университетом, - пишет он, - нужно понимать институт, в котором средний студент учится быть культурным человеком и компетентным профессионалом". Это действительно весьма общее требование. Правда, философ довольно подробно объяснил понятие "культура", обучение которой, по его мнению, является главной миссией университета. (Здесь мы не ставим перед собой задачу интерпретировать понимание им этой категории, поскольку для этого нужен отдельный серьезный разговор). Понятие же "компетентный профессионализм" в особых толкованиях не нуждается. Важно акцентировать на другом, а именно: философ несколько раз подчеркивает, что реализация требований к формированию содержания обучения требует от преподавателей особых качеств - синтезирующих и систематизирующих способностей и педагогического таланта. А это означает (и это мы особенно подчеркнем), что формирование учебных программ является делом научно-творческим и может быть по-настоящему успешным, если им занимаются люди с особыми - синтезирующими и систематизирующими - способностями, которые к тому же гармонизированы со способностями педагогическими.
Почему Ортега-и-Гассет делал ударение на синтезирующих и систематизирующих способностях составителей программ? Он исходил из того, что "беспощадное обрубание" всего лишнего должно происходить так, чтобы оставить и, соответственно, сделать более выразительным самое сущностное, что, по его словам, составляет ядро той "фантастической массы всех возможных знаний", которые подлежат "обрубанию". Обнаружение этого ядра - это и есть выявление самого существенного в той или иной сфере знаний. И чем точнее удастся очертить эти сущностные моменты, тем понятнее становится их системно-целостная природа. А это означает, что их могут лучше разъяснить те, кто учит, и, соответственно, лучше и глубже постичь те, кто учится. Постижение сущностного ядра той или иной сферы знаний - это, по сути, овладение основами науки, пусть даже максимально упрощенными, но все же наделенными исключительно важной способностью давать возможность тому, кто эти основы усваивает, лучше овладевать определенной наукой и легче подниматься по ее ступеням. Иными словами, постижение ядра, основ той или иной сферы знаний (пусть даже, еще раз подчеркнем, это ядро или эти основы будут максимально упрощенными) дает человеку, который учится, необычайно важные стартовые возможности в овладении - в частности и самостоятельном - соответствующими знаниями.
При условии, когда "обрубание" всего лишнего ради того, чтобы сделать более выразительным ядро, произошло правильно, те, кто учит, получают больше учебного времени, чтобы помочь студентам по возможности глубже постичь основы знаний, а студенты, в свою очередь, получают возможность больше сконцентрироваться на постижении сущностных моментов учебной дисциплины, которую они усваивают. Экстенсивный способ обучения, когда есть стремление постичь слишком широкое пространство знаний, дает результат "всего понемногу". Интенсивный же способ обучения предусматривает сосредоточивание на познании ядра, на постижении сущностных моментов, что само по себе позволяет получить системные знания о предмете изучения, т.е. подняться до его понимания.
Второй чрезвычайно важный момент, требующий от ответственных за учебные планы и программы "синтезирующих и систематизирующих способностей", касается сокращения количества учебных дисциплин их интеграцией. В нашем среднем и высшем образовании данный процесс межпредметной интеграции почти отсутствует. Буду откровенным - в этом плане ситуация почти катастрофическая. Не буду затрагивать причины такой инертности (их много), зато проиллюстрирую на конкретных примерах два противоположных подхода к этому делу.
Первый пример - отрывок из письма моей бывшей студентки, которая делится своими впечатлениями о первых годах работы в школе: "Что это вообще за предметы - основы здоровья, защити себя от ВИЧ, медико-санитарная подготовка, эти советские рудименты, - неужели нельзя объединить их в общий, действительно основательный курс "Основы безопасности жизнедеятельности", который читали бы во всех классах с годовым повышением сложности? - справедливо спрашивает она. - Далее - художественная культура. Непонятно, почему нельзя давать обзор культуры и искусства в курсе литературы. Ведь учителю украинской литературы все равно приходится это делать. Просто лишняя нагрузка для детей. Этика - казалось бы, важный курс, но видели бы вы учебник - там такие сложные философские понятия предлагаются, что детям 5-6-х классов их просто не постичь, они зазубривают их в лучшем случае, в худшем - учителя ставят оценки из справочника "потолок", ну ведь это же этика, что там учить.
В 10-м классе - правоведение, где учащиеся углубленно изучают законодательство Украины. Ну как углубленно? Читают и тут же забывают. Зачем оно? Только время отнимает. Дайте в курсе истории 11-го класса несколько тем, чтобы дети поняли суть законодательной системы, знали свои права и увидели Конституцию. Далее - экономика. Учительница в нашей школе сама понимает, что это полная дурость, а не предмет. Опять же, похватали по верхам, что-то где-то почитали (в лучшем случае) и забыли. А время-то потрачено. Интегрируйте темы по экономике в курс математики в старших классах - один же учитель читает эти предметы.
Я вам честно скажу, у учеников - нервные срывы. Особенно от перегрузок страдают добросовестные дети - они не могут игнорировать какой-либо из этих предметов, и им приходится учить ВСЕ, иногда в ущерб собственным интересам и основным предметам. И учителя тут не виноваты - они бы и рады облегчить таким ученикам жизнь, но ведь нужно выполнять программу".
Второй пример - цитата из поста в Фейсбуке, принадлежащая Лилии Ким, которая переехала из России в США, где пробует себя как сценарист в Голливуде. Она делится своими впечатлениями от тамошней школы, в которой учится ее дочь: "Перед отъездом, - пишет она, - меня пугали плохим качеством американского образования. Дескать, до старших классов таблицу умножения проходят и простые уравнения. Система образования действительно другая. Расписание каждый день одно и то же: английский, наука, социальное, математика, физкультура.
Английский язык - это наши литература, язык, этика и основы психологии вместе. Каждую неделю читают по книге. Все сочинения, которые мы писали на русском, - о запятых, языковых оборотах и пр. включены в условия эссе. Разбирают мотивации, как возникают различные чувства и т.п.
Наука - это физика, химия, биология и экология вместе. Как все устроено и системно взаимодействует. Например, физика света, после чего - химия фотосинтеза, затем естественный мир, и почему вреден смог. Поскольку все изучается во взаимосвязи, то лучше усваивается и экономит время, развивает системное мышление.
Математика - как наши алгебра и геометрия вместе. Все задачи привязаны к практике. Скажем, вычислять площадь учат на абстрактных фигурах - как и у нас. Например, такая задача: посчитать, сколько краски нужно для окрашивания стен комнаты, потолка? Сколько коврового покрытия на полу? Не забыть отнять площадь окон, дверей.
Социальные науки - это история, социология, экономика вместе. Как все взаимно влияет одно на другое".
В обоих примерах речь идет о средних школах. Но и в высших такое же разительное отличие. Каждый выпускник любого нашего вуза назовет много учебных курсов, которые, по его мнению, ничего не дали ему для профессионального роста.
Синтезирующие способности нашего коллективного научно-педагогического мышления должны быть направлены на интеграцию учебных курсов, их укрупнение. Не так и сложно, кажется, понять, что чем меньше учебных курсов будет изучать студент, тем больше он сосредоточится на их изучении. Будет срабатывать эффект концентрации познавательной энергии. Сейчас в среднем студент изучает за семестр 10 дисциплин при оптимальном количестве 5 (±1).
Свою концепцию бережливости образования Ортега-и-Гассет, повторяю, высказал в 30-х гг. прошлого века. Ее истинность подтверждается непреложным фактом, что образовательные системы стран, в которых эта сфера культуры находилась в режиме постоянного развития, так или иначе словно прислушались к словам выдающегося философа. Это был объективный процесс, его предопределяли постоянное усиление информационных потоков и неустанный рост научных знаний.
В свое время довольно высоко ценилась советская образовательная система. На протяжении длительного периода ее организационные принципы (централизация, весьма высокий в профессиональном плане уровень программирования, некоторые другие факторы, например, обеспечение нужд могущественного военно-промышленного комплекса, на который работала вся экономика страны) делали ее конкурентной - держали на плаву.
Но постсоветский период оказался временем консервирования советского образования. Оно фактически не менялось, а если и были какие-то попытки реформировать его в соответствии с новыми условиями, то лишь в отдельных секторах, и, как правило, не давали результатов, поскольку вся образовательная система была инертной.
Но сейчас уже не то время, когда образовательная система может существовать в инерционно-законсервированном состоянии. Как и куда двигаться дальше - вопрос. Ответы на него якобы предлагают новейшие законы об образовании. Но для того, чтобы сдвинуть закостенелую образовательную систему, тоже нужны новые подходы. Может, все же прислушаемся к Хосе Ортеге-и-Гассету, к его мыслям, истинность которых подтвердило время?