Доктрина, как и школьная форма, лучше «навырост» {Фото УНИАН} |
Прошло почти полгода со дня подписания Президентом Украины Л.Кучмой указа о подготовке и проведении в октябре 2001 года Всеукраинского съезда педагогов. В нем подчеркивалась необходимость активизации дискуссий, привлечения общественности к формированию государственной политики в области образования и коллективному созданию проекта Национальной образовательной доктрины, подлежащей обсуждению и утверждению на съезде. Доктрина в указе трактуется как документ чрезвычайной государственной важности.
Увы, эта важность вовсе не ощущается ни в жизни, ни в средствах массовой информации. Дискуссий, конечно, хватает, но вовсе не о доктрине. Министерство образования и науки сумело привлечь всеобщее внимание не к ней, а к третьестепенным вопросам типа сомнительной по актуальности 12-балльной шкале оценивания знаний. Можно лишь сожалеть, что мы продолжаем идти «своим путем», игнорируя опыт не только развитых стран, но даже ближайших соседей.
Во второй половине 90-х годов одной из главных тем политических дискуссий в России была проблема создания новой национальной образовательной доктрины. Выскажем предположение, что среди причин ее актуализации стал провал всех попыток россиян убедить международные организации в эквивалентности зарубежных школьных аттестатов и российских, а также удручающие результаты измерения знаний учеников по точным наукам. Педагоги России констатируют — их школа сильно деградировала. Утешение лишь в том, что она пока «не позади планеты всей».
В рамках измерений знаний школьников по точным наукам, проведенным в 41 стране, 7—8 классы российских школ подверглись международному тестированию в апреле 1995 года. Сравнение с результатами конца 80-х годов убеждает: утеряны места по всем предметам в группе первых пяти стран-лидеров. Россия оказалась среди стран-«середняков», которых она значительно опережала на предыдущих тестированиях.
Россияне отнеслись к созданию новой образовательной доктрины чрезвычайно ответственно, привлекая к этому учителей и ученых, организуя парламентские чтения и другие обсуждения на высшем уровне. Принятая в 2000 году доктрина, являясь итогом компромисса многих политических сил, имеет фундаментальные недостатки, превращающие ее из стратегического документа во внутриминистерский сборник указаний и пожеланий.
В отличие от подобных документов развитых стран, она даже не упоминает о мировых тенденциях и задачах системы образования в решении комплекса возникающих в связи с этим проблем.
Поражает перечень задач государства в сфере образования — 50! Он эклектически соединяет и принципиальные положения концептуального плана, и предложения на уровне банальности. Некоторые задачи противоречивы. В частности, провозглашая увеличение роли и распространения русского языка в сочетании с заботой о языках «народов Российской Федерации», в тексте доктрины отсутствует международное понятие «меньшинств» (minorities), что исключает внимание государства ко всем группам, не достигшим уровня «народа». В противовес мировой тенденции увеличения роли общественности в сфере образования российская доктрина ужесточает сугубо государственное управление.
Исключение из образовательной сферы общественности, отсутствие автономии педагогов, откровенный разрыв ограниченных возможностей государственных структур с их безграничными задачами делает маловероятным достижение множества ожидаемых от реализации доктрины результатов. К тому же россияне не создали большой «Белой Книги» (White Book), содержащей объективный анализ состояния и тенденций изменения своей и зарубежных систем образования.
Украина имеет возможность учесть недостатки как российской образовательной доктрины, так и Национальной программы реформы образования 1992 года. Но для этого следует изменить подход к ее созданию, выйти за рамки одного отраслевого министерства, последовательно учесть многие мировые явления.
Поэтому, выражая надежду на продолжение обсуждения темы «Доктрина», приведем чрезвычайно важный перечень «сверхпроцессов», которые, по мнению автора, необходимо учесть как при создании текста доктрины, так и оценки перспектив и направлений развития отдельных уровней образования на основе национальной «Белой Книги».
1. Обострение реальных угроз не только устойчивости прогресса, но и существованию «человека разумного» из-за спровоцированного им разрушения собственной экологической ниши. Если предупреждения «Римского клуба» относительно «пределов роста» были частично учтены, то завещание отца этологии К.Лоренца с перечнем восьми «смертных грехов современного человечества» пока не вызвало его надлежащей реакции и перестройки менталитета.
2. Усиливается сопротивление биосферы действиям людей — появилась группа новых неизлечимых болезней, повысилась вирулентность старых, более заметными стали ментально-психические отклонения и многие другие признаки ускорения движения человечества к коллапсу.
3. Быстро возрастает «императив образования» (термин «образование» здесь употреблен в максимально широком его значении), что уже отчетливо проявляется в некоторых развитых и подтягивающихся к ним странах (увеличивается его социальная и индивидуальная ценность, затраты государств на образовательные цели). Представление об особой роли «человеческого капитала», точнее, компетентностного капитала, из теории становится рабочим средством ускорения (или сохранения) темпов прогресса наиболее перспективных современных социумов.
4. Интенсификация образования продолжается традиционными средствами, что не позволяет успешно решить проблему подготовки новых поколений к жизни в открытом (правовом и демократическом) обществе нового века. В основе этого лежит несоответствие генетических видовых программ поведения человека, приспособленных к простым иерархическим построениям социумов (род, племя, княжество, империя), и тех канонов поведения жизнедеятельности, которых требует развитая демократия.
5. Быстро эволюционируют и теряют пригодность традиционные представления о государственной безопасности, в частности политика «собирания земель», создания союзов, «осей» и «лагерей». Как диктуют глобальные угрозы, необходима не только полная переоценка целей развития связей с ближними и дальними соседями, но и быстрое формирование ориентированных на поддержку стабильного развития малых, средних и больших объединений стран.
6. Большинство современных войн — «внутренние» события отдельных государств, не решивших острых национальных или этнических конфликтов. Войны с участием многих стран превратились из колониально-оккупационных в «коррекционно-воспитательные». Можно лишь сожалеть о том, что международное сообщество пока еще недостаточно влиятельно и эффективно для полного исключения войн и силовых воздействий.
7. Мы являемся свидетелями того, что традиционная организация обороны страны (и даже армия как часть социума) превращается из приоритета государства в обузу и даже угрозу. Примеров этому — множество (инцидент в Борисполе, гибель подлодки «Курск» в России и т.д.). Нет сомнений, что уже в недалекой перспективе появятся новые подходы и средства к обеспечению локальной и глобальной безопасности, в частности отмирание силовых государственных структур с «внешним» вектором ориентации.
8. Быстро повышается уровень глобальной взаимозависимости и формирование совершенно новых правил взаимодействия. Одно из ярких проявлений этого — становление открытого мирового рынка, снижение барьеров для движения капиталов, продукции, услуг, рабочей силы и пр.
9. В современном мире приближается к завершению формирование открытого рынка образовательных услуг. Страны, раньше других отреагировавшие на это явление, быстро увеличивают свою часть этого рынка (пример — Великобритания, за десятилетие почти утроившая количество студентов-иностранцев).
10. Все больше стран мира вступают в стадию информационного (постиндустриального) общества с типичным распределением активного населения по секторам занятости: аграрный — 3—10%, промышленный — 20—35%, т. н. третичный (образование, здравоохранение, сервис и т. д.) — 60—80%. Далеко не везде системы образования реагируют на это обстоятельство, руководствуясь приоритетами и стандартами индустриального общества, когда свыше 50% активного населения входило во второй сектор.
11. Весьма положительный процесс — быстрое вовлечение женщин в социальную и политическую жизнь, и в связи с этим появление стандартов демократичности государств (типа 40-процентного участия женщин на высших уровнях законодательных и административных пирамид и пр.)
12. Не менее важным является превращение всемирных конвенций (например, конвенций о правах человека и защите детей) в наднациональные правовые документы. Можно лишь сожалеть, что создание новых конвенций идет трудно. Например, несмотря на приближение «окончательной победы» постиндустриального общества, так и не создан всемирный кодекс информационно-журналистской этики. Такой кодекс особо важен хотя бы потому, что в новых условиях старшее поколение окончательно теряет характерную для сравнительно недавнего прошлого возможность полного (или почти полного) контроля внешних информационных воздействий на детей и молодежь, формирующих многие черты их индивидуальности, личного и коллективного поведения. Увы — даже в самых новых планах и концепциях реформ школы данный факт начисто игнорируется, словно за два столетия в мире ничего не изменилось и пример Пруссии — лучший из всех возможных.
13. Всем, кто связан с планированием и всесторонним обеспечением учебно-воспитательного процесса, следует последовательно учитывать явления очень быстрого изменения особенностей восприятия и обработки информации, получаемой современной молодежью. Так, если у поколений первой половины ХХ ст. развивалась и совершенствовалась способность работы с текстами, то в последние два десятилетия бумагоносители заменят электронные и другие средства записи информации.
14. Все еще продолжается увеличение временного разрыва между моментом достижения молодыми людьми физиологической и социальной зрелости. Это создает значительные сложности в преодолении системами образования возрастных кризисов как подростковых, так и последующих.
15. Лидерство в темпах развития от наук «военно-прикладного» направления переходит к наукам о человеке. В содержании обучения пока не нашли отражения потенциально очень эффективные для повышения его результативности открытия этологии, теории информации и кибернетики, нейромолекулярной биологии и других современных научных дисциплин.