Неутешительные результаты ВНО по математике, да и по другим научно-естественным дисциплинам, свидетельствуют, что вектор развития образования в Украине сориентирован в определенном и крайне опасном, по нашему мнению, направлении.
Когда говорят о кризисе математического образования, на самом деле надо вести речь о кризисе образования естественного. Фактически математика является инструментом для исследований. Иногда говорят, что наукой считают ту отрасль, в которой можно что-то посчитать. Низкие баллы ВНО по математике отображают недостаточную способность определять количественные признаки явлений и процессов. Если человек не владеет инструментом, то и предметом он овладеть не сможет.
Этот кризис углубляется уже многие десятилетия. В нормальном обществе естественное образование является фундаментом, поскольку именно благодаря ему формируются мировоззрение, мышление и успехи в других дисциплинах. Если посмотреть на результаты ВНО по украинскому языку и литературе, то самые высокие баллы имеют ученики заведений естественнонаучного направления. Это ведущие общеизвестные лицеи и школы Украины.
У нас естественное образование, да и образование в целом, не выполняет функций социального лифта. Поэтому господствует мнение, что образование не нужно. Хотя диплом должен быть формальным подтверждением престижности и успешности выбранного жизненного пути.
Мы все находимся в одной большой лодке. Образование не существует само по себе, без экономики, политической и культурной основы. Оно является индикатором общего состояния, в котором мы находимся. Без ответа на вопрос «что мы здесь строим?» невозможно ответить на вопрос «кого и чему мы учим?». У нас есть выбор: быть третьесортным приложением глобальных государств или создать современное общество с собственными нарративами.
Результаты ВНО по математике, поднявшие такой шум, не являются непредсказуемыми и не выпадают из контекста. Это первый год, когда ВНО по математике стало обязательным для всех выпускников. Надо учесть, что в нынешнем году из-за пандемии часть выпускников смогла отказаться от ГИА. Без этой возможности результаты были бы еще хуже. Шум вокруг результатов ВНО некоторые используют для того, чтобы добиться отмены тестирования. Но такое решение приведет к ухудшению ситуации, потому что вернутся негативные практики, ради устранения которых внедрялось ВНО.
Но не стоит представлять уникальными результаты неудовлетворительной сдачи ВНО. Они соответствуют общемировой тенденции. Например, в такой развитой стране как Израиль, ежегодно успешно сдают выпускные тесты по математике лишь около 15% выпускников.
Руководители образования привыкли перекладывать вину за качество и результаты обучения на учителей. Это просто и привычно — канализировать негатив на подчиненных. В то же время околообразовательное сообщество по факту провала лоббирует переобучение педагогов и фасилитацию школьных коллективов. Конечно, не за «спасибо», а на коммерческой или грантовой основе. Но на самом деле все происходит иначе. Учитель действует в определенных условиях, созданных администрацией, МОН, а шире — обществом. Мы имеем учителей, которых поощряли и финансировали определенным образом.
Анализ результатов PISA содержит интересный показатель — соотношение между качеством обучения и потраченными страной ресурсами. По этому показателю Украина имеет один из высших результатов. То есть на деньги, потраченные нами на среднее образование, общество получило очень приличный результат. Посему в этом контексте хочется воскликнуть: «Не стреляйте в пианиста! Он играет, как умеет».
Учитывая катастрофическую ситуацию с учителями, идущими учиться по принципу «нет дороги — иди в педагоги», не грех спросить: а чему может научить будущий учитель математики или физики, поступающий в университет с низкими баллами ВНО на уровне 108–110? При этом с такими баллами набирают группы по 5–7 студентов, при наличии госзаказа на 30–40 мест.
А сколько их идет работать в школу после окончания вуза? Даже если и приходят, то не лучшие. Действующие критерии оценки работы учителя деформировались. На последнем месте остается такой «пустячок», как профессиональная подготовка, а на первое выходят другие, иногда идеологические или конъюнктурные соображения. Сложилась ситуация, когда нет не только кого учить, но и кому учить. И это — катастрофично. Сейчас найти квалифицированного учителя физики, математики или информатики практически невозможно.
Вся эта совокупность факторов упирается в одно: наше государство не нуждается в квалифицированной рабочей силе, от рабочих и до научных профессий. Например, более двухсот бывших учеников одного из авторов имеют научные степени в физике или программировании. Но они почти все, за исключением двух, работают за пределами Украины. И не потому, что ищут лучшей жизни. Они работают там, где их труд затребован. Получается, высококвалифицированные работники нам не нужны. Так откуда они возьмутся? Этот момент является индикатором очень серьезной проблемы — что мы делаем? Какое государство строим?
Если мы строим самодостаточное общество, а не экономический придаток других стран, то нам нужны квалифицированные специалисты в разных сферах, прежде всего science, чтобы начать развивать образование. И сразу, как в советские времена, вернется конкурс в технические университеты, потому что это станет престижно. Мы сформируем социальный заказ на знания, на умных людей. Тогда каждый осознает, что его собственный уровень образования — это лифт, который вывезет в жизни лучше, чем родительский кошелек или мамины приманки. На общественный заказ влияют элиты, поскольку они контролируют массмедиа. Вопрос заключается в том, что формируют элиты, что они хотят видеть в этой стране. Большинство населения направит усилия на одобряемое, престижное, то есть потенциальный источник успеха. Так работает механизм усиления обратной связи.
Если мы строим независимое, с собственной экономикой государство, то нам надо не только увеличивать количество часов на изучение естественных дисциплин, но и создавать необходимые условия и увеличивать коэффициенты доплат учителям-естественникам, а также внедрять повышенные требования к ним. Почему-то наше общество не хочет признавать, что время хорошего преподавателя стоит недешево. Его ресурсы должны возобновляться. Работа учителя — это самый дорогой ресурс, поскольку он закладывает фундамент будущего, системы воспроизведения общества и культуры.
В противовес этому принимаются решения в рамках реформы образования и Новой украинской школы, фактически ставящие вне закона специализированные школы, обязуя их обучать всех детей, проживающих в зоне обслуживания. Когда мы вынуждены принимать всех, то теряем уровень подготовки. Мы не можем научить тех, кого хотим, потому что надо учить всех, кто пришел. Это учительская обязанность.
Есть системы, которые лучше снести «под ноль» и построить на их месте абсолютно новые. Во многих случаях так следует делать, потому что это выгодно. Но если мы говорим о системах, связанных с человеческим капиталом, в частности об образовании, то его невозможно перезапустить «с нуля». Мы ограничены исходными условиями, — у нас есть те люди, которые есть. Если мы хотим выйти из кризиса, надо тянуть за разные ниточки, получая локальные, хоть и маленькие, результаты, которые позже приведут к общему лучшему результату.
Проблему с естественным образованием надо признать. Нет заказа? Он на самом деле есть, но низкий. Его надо пытаться формировать. Определенные позиции следует поддерживать, в частности — инженерные специальности. Но на эти специальности не может поступать человек, не сдавший экзамен по естественным наукам, как это происходит сейчас. Не может стать химиком человек, не знающий химию. Не может быть инженером человек, не знающий физику. Не может быть врачом тот, кто не знает биологию, химию, физику. Опыт показывает, что абитуриенты не знают естественные дисциплины, но имеют амбиции получить медицинское, инженерное или химическое образование. Это нонсенс.
В образовании доминируют рутинные практики, обеспечивающие преемственность и имеющие как положительные, так и негативные последствия. К негативным рутинам надо причислить проявления академической недобропорядочности — списывание, академический плагиат, несправедливое оценивание, коррупцию. Они чрезвычайно укоренились в обществе, и не дают возможности строить государство и бизнес на этических началах.
В свою очередь, надо имплементировать положительные практики — предоставить автономию школам, предварительно отобрав на руководящие должности честных и профессиональных управленцев. От директора и администрации зависят качество образовательной среды и создание условий для работы учителей и обучения учеников. Важно участие местных громад и местных политиков в развитии школ. Учитывая фактор децентрализации, мэры городов уже владеют необходимыми инструментами и ресурсами, чтобы улучшить ситуацию со школьным образованием, дать импульс развитию громад. Другое дело, что в разных городах эти процессы происходят по-разному.
Если мы введем настоящий конкурсный отбор, уменьшится количество абитуриентов, упадут конкурсы. Но чего мы хотим? Нам нужны конкурсы? Нам нужны раздутые штаты университетов? Да, будут потери. Но потери в чем? Мы теряем абитуриентов, неспособных дальше учиться? Так разве это настоящая потеря? Или мы, наоборот, будем стимулировать абитуриентов изучать естественные дисциплины, которые станут основой для их будущего обучения? Иногда лучше меньше, но лучше.
Сначала было бы неплохо по крайней мере не ликвидировать специализированные школы, а начать создавать естественно-математические профильные лицеи с гарантированным качественным представлением этих наук в разных регионах, с одинаковым доступом к ним детей — не по имущественному признаку и не по месту проживания, а по желанию и таланту.