Дистанционное обучение уже давно стало такой же обычной частью нашей жизни, как контрольные или каникулы. И если в первые локдауны все думали лишь о том, как его организовать и что это вообще за птица (потому что настоящая цифровизация образования была только в планах и на бумаге), то сейчас пришло время поговорить о рисках и проблемах дистанционного образования. Их мы уже хорошо видим.
Проблемы с помещениями и оборудованием
Похоже, что отношение чиновников к материальному обеспечению процесса дистанционного образования можно описать словами «как-то оно будет, а как именно — неинтересно». Нет ни одного способа обеспечить эффективное обучение с видео, размещением материалов и онлайн-уроками без адекватных помещений, откуда учитель может вести урок, без качественных видеокамер, микрофонов, графических планшетов, программного обеспечения для монтажа видео и подготовки материалов, хорошего Интернета и, конечно, мощного компьютера.
То оборудование (за собственные средства учителей, иногда за деньги родителей), которое более или менее обеспечивало потребности в додистанционную эру, — для дистанционного обучения, даже не очень качественного, не годится. Дешевый ноутбук, на котором можно было набирать тексты и делать простенькие презентации, не сможет работать 10–12 часов в день, на нем не удастся монтировать видео и делать презентации с большим количеством изображений, он не потянет работу на развитой платформе дистанционного обучения, — знаю это по собственному опыту, когда несколько лет назад, перебиваясь на неполную зарплату научного работника, вынуждена была купить для работы самый дешевый ноутбук взамен сгоревшего. Жалобы на учителей, которые только передают домашние задания в каком-то мессенджере или по телефону, оправданы, — но как проводить онлайн-обучение, если компьютера или Интернета, или соответствующих навыков нет? Одобрить единые требования и стандарты к учебному процессу МОН, конечно, могло, — но без выделения учителям и школам ресурсов большого смысла в этом не было. Кто-то просто не хотел работать, если можно не перетруждаться, у кого-то не было собственного оборудования (где написано, что учитель и ученики обязаны иметь компьютеры, планшеты или хотя бы смартфоны?).
Сейчас ведутся разговоры о ноутбуках, которые, может быть, когда-нибудь выдадут всем учителям (преподавателям колледжей и ЗВО никто ничего даже не обещает, несмотря на их такие же печальные зарплаты). Но о графических планшетах, видеокамерах и качественных микрофонах и наушниках — и речи нет, хотя это дешевле, чем ноутбук. Нет в планах введения должностей инженеров по оборудованию и дистанционному обучению или создания рабочих мест для учеников и учителей, лишенных дома надлежащих условий.
Вместо прямой закупки оборудования государственными органами, лучше было бы выделить необлагаемые налогом средства учителям, чтобы они приобрели необходимое оборудование. Потому что потребности для разных учебных предметов разные.
Риски контента от коммерческих провайдеров (риски контента, финансируемого государством, тоже существуют)
Недавно американский The Wall Street Journal опубликовал статью о системе дистанционного обучения Acellus, которая использовалась многими образовательными округами в США и в которой родители учеников нашли расистские и другие проблемные материалы. Вспыхнул скандал — но отказаться от этой платформы и перейти на что-то другое оказалось чрезвычайно сложно. В некоторых образовательных округах начали отказываться от платформы, в некоторых — требовать замены проблемных текстов.
Ошибки, сомнительные и псевдонаучные тексты встречаются и в украинских учебниках, но в условиях очного обучения у учителя больше возможностей указать на ошибку или просто пропустить проблемный текст.
Риски академической недобропорядочности и необъективного оценивания
Учителя и родители жалуются, что во время контроля знаний ученики списывают или пользуются помощью, что-либо проконтролировать невозможно, разработка системы устного опроса, позволяющего оценить знания, — задания должны быть индивидуальные для каждого ученика и такие, чтобы только использование источников не давало возможности ответить, — заберет нереальное количество времени.
Один знакомый преподаватель говорил, что во время очного обучения проверка самостоятельной работы группы занимала 10–15 минут (посмотреть несколько рисунков на листах и объяснить ошибки всем одновременно). Во время дистанционного на это уходит два-три часа: открыть в почте каждый файл, проверить каждое индивидуальное задание (давать один или два варианта нет смысла), объяснить каждому его ошибки. У многих учителей физически нет времени на контроль, для максимального исключения возможности списывания. Поэтому контроль проводится «как-нибудь», часто необъективно, студенты, которые учились и не захотели списывать, в рейтингах оказываются позади тех, кто списал. Большинство школьников воспринимает контроль знаний как игру «обмани учителя», и учителя вынуждены притворяться, что все хорошо (похоже, любой текущий контроль знаний в школе исчезнет, потому что даже модельные программы для 5-го класса предлагают изучение программ, позволяющих навести смартфон на уравнение и получить решение для перерисовки).
Отсутствие надежной информации о результатах обучения каждого отдельного ученика и класса в целом не дает возможности оценить, что же происходит, что надо повторить, как изменить процесс обучения, чтобы получить результат. Общество не видит здесь проблемы: дистанционное обучение воспринимается как некачественное, как основание для освобождения от аттестации — потому что дети не учились, поэтому им надо просто нарисовать оценки. Именно так размышляют депутаты, которые ежегодно голосуют за сокрытие результатов обучения и нечестные оценки.
Такое оценивание и отмена ГИА в форме ВНО формирует привычки к академической недобропорядочности и демотивирует потенциально хороших учеников и студентов. Эту проблему с оцениванием в процессе дистанционного образования нужно учитывать. Надо не отменять независимое оценивание, а наоборот, делать его максимально независимым и очным, четко различать текущий контроль для корректировки учебного процесса (итоговые оценки не должны от этого зависеть) и итоговые оценки, которые надо выставлять по результатам только очного и максимально независимого контроля.
Дополнительная проблема — увеличение масштабов нарушения авторских прав в учебном процессе. Если законодательство позволяет использовать определенные материалы, защищенные авторским правом, для обучения в классе, — выставлять эти материалы на сайте или в ролике на Youtube уже нельзя, и есть риск удаления материалов и исков против учителей.
Психологические проблемы для учителей и учеников, перегрузка и выгорание
Уже много писали о перегрузке и выгорании преподавателей ЗВО и школ, повышенной нагрузке на учеников. Кто-то не работает — «только снимает задания на Вайбер и ничего не проверяет», кто-то пытается работать качественно — ценой собственного здоровья. Чиновники и родители должны понять, что уроки и лекции онлайн требуют в 3–5 раз больше времени для подготовки, чем занятия в классе. Дополнительная проблема — отсутствие четких требований и понимания, все ли сделано правильно. У детей и студентов проблема с контролем соблюдения сроков, навыками долгосрочного планирования.
Питание, физическая нагрузка, сон, психическое здоровье, социальные навыки
Дистанционное обучение стимулирует потребление вредной пищи, нерегулярное питание и снижение физической активности. Если оставаться дома — вроде бы можно больше спать, но хочется поиграть или посмотреть сериал, и со сном возникают проблемы. Добавляются изоляция, непонимание требований и графика учебного процесса. Чиновничье управление учебным процессом в Украине, когда распоряжения по форме обучения поступают «свыше» без предупреждения или несмотря на предупреждения, противоречивые рекомендации, отсутствие коммуникации... Я не могу давать рекомендаций по снижению рисков для здоровья, но они нужны.
Риски массового перехода школьников к дистанционным школам
Дистанционные школы были довольно популярны и до пандемии — по разным причинам: многие родители не могут обеспечить ежедневное хождение в школу, потому что ребенок болеет, семья часто меняет место жительства или хочет дать ребенку возможность сосредоточиться на спорте или искусстве. Или просто хотят не заморачиваться со школой и обучением, потому что всегда можно найти частную дистанционную школу, которая аттестует без обучения. Такие школы были популярны как элемент обучения в альтернативной школе (их ученики проходили аттестацию в лицензированной дистанционной школе), как составляющая домашнего полноценного обучения (такое тоже есть, хотя требует немалых усилий со стороны семьи или мотивированность самого ребенка).
Но после введения обязательного дистанционного обучения в государственных и частных школах родители утратили преимущества недистанционного образования, увидели все перечисленные проблемы — и начали переводить детей в дистанционные школы с налаженным учебным процессом и часто за те же деньги, которые раньше надо было платить в фонд класса. У мотивированных родителей и детей все хорошо, и они получают хорошее образование — лучше, чем в обычной школе, и чудесно общаются на кружках или в спортивных секциях. Но многие родителей или идут на поводу желаний ребенка (который может в совершенстве изучить «Майнкрафт», но это все, что он будет знать), или внедряют какие-то теории — свои или образовательных гуру (например, анскулинг — в уверенности, что ребенок получит все необходимое в течение жизни), а время уходит и никакого образования не будет, хотя будет документ. Плюс отсутствие социальных навыков, неумение работать и перспектива полной зависимости от родителей до пенсии. Если таких детей несколько на страну — это проблемы родителей. Если тысячи — это уже проблема общества.
Обострение системных проблем образования
Принцип украинской образовательной системы — требовать чего-то от учителей и учеников, не выделяя адекватных ресурсов, делать вид, что необходимые ресурсы возникнут откуда-то после приказов, рекомендаций и требований, — хорошо известен, но дистанционное образование сделало его наглядным. Учителя и преподаватели получали дополнительный стресс, — их оставили наедине с требованиями, выполнить которые нереально. Значительно усилилось негативное влияние неадекватной коммуникации со стороны МОН, нескоординированности между разными министерствами и местной властью, плохих программ и учебников, и даже — низких зарплат. Некоторые, пусть получая низкую зарплату, ценят определенную стабильность, но если стабильность нарушается, — уходят.
В образовании, вдобавок к пандемии и дистанционке, есть множество других проблем, но чиновники встали на путь молчания, сокрытия реальной ситуации, игнорирования вызовов. Пандемию и дистанционное образование успешно используют для прикрытия и оправдания других проблем, вместо того чтобы стимулировать их решение. Даже ту информацию, которую могла бы дать ГИА в форме ВНО, решили не получать — видимо, чтобы не было потребности реагировать на тревожные результаты, чтобы и дальше рассказывать, как все превосходно. Хорошие инициативы — например, видеоуроки от лучших учителей, не воплотили до конца. Школьное образование оставлено родителям и отдельным учителям, которые пытаются работать как можно лучше и помогать другим своими материалами и видеоуроками.
Анализ рисков — необходимая часть адекватной управленческой деятельности, работающей на устранение или уменьшение их влияния. Большинство этих рисков общие для всех стран мира, и стоит посмотреть, как другие пытаются с ними справиться.
Больше статей Ирины Егорченко читайте по ссылке.