Что было качественнее - автомат Калашникова или советская школа? Каждый может по-своему ответить на этот провокационный вопрос. Все мы осведомлены о том, что автомат изобретателя-самоучки М.Калашникова был едва ли не единственным «товаром массового потребления», в десятках миллионов экземпляров преодолевшим рубежи СССР и даже попавшим на гербы полутора десятков стран мира благодаря качеству и отличным характеристикам в специфической области применения. Сумма сведений о советской школе у читателей старшего поколения очень велика, так как почти все мы обучались грамоте и азам наук в ее стенах. Но эта осведомленность не может служить надежным основанием, например, для вывода типа «советская школа была лучше американской, равной шведской или немецкой и, быть может, чуть хуже французской или швейцарской» (прошу читателей не воспринимать эту фразу всерьез). Всерьез оценивать и сравнивать мы просто не имеем права, так как слишком плохо знаем собственную систему образования (ее неважно знают даже в министерствах, собирающих до трети нужных данных).
Цель этой статьи - дать читателям хотя бы маленький островок объективных данных, пригодных к использованию в качестве опоры для более обоснованных раздумий о качестве бывшей советской и нынешней украинской школы.
Качество любого продукта во всем мире определяют методом сравнения его с признанным эталоном или стандартом определенного уровня потребительских характеристик. Если такового нет, а в области образования дело с мировыми или континентальными стандартами качества обстоит весьма неважно, выполняют сравнение с родственными продуктами других фирм и стран.
В Украине, как и в СССР, в области школьного обучения есть только одна «фирма» - Министерство образования (в частных заведениях находятся едва 5 тыс. учеников из 7 млн.), поэтому для оценки качества школы будем использовать данные, относящиеся к государственным системам среднего образования.
Мы, наверное, еще долго не сможем решить проблему ознакомления с ними «на месте», так как при отсутствии «железного занавеса» его довольно успешно заменила средняя зарплата украинского учителя или ученого. В такой незавидной ситуации остается искать информацию «о них» «у нас».
Сравнительно легко найти официальные доклады стран мира о развитии своих систем образования, которые министерства предоставляют на представительные международные конференции в Женеву, происходящие раз в два года (45-я сессия была в 1996 году, 46-я - в нынешнем). Акцент в них сделан на успехах за отчетный период, а в приложениях - на количественных данных.
При первом чтении отчетов (включая украинские) охватывает радость и восхищение прогрессом и развитием, внушительностью чисел. Если же проанализировать несколько отчетов за десятилетие, то впечатление станет противоречивым - большая часть текста совпадает дословно.
Совсем другие акценты звучат в статьях педагогов и журналистов тех же стран, предназначенных не для Женевы, а для «внутреннего потребления». Соотечественники с ужасом узнают, что национальная система образования «катится в пропасть», воспитывают и обучают «не так, как надо». Не только у нас плохи дела - нет в мире страны, где бы не критиковали систему образования и не пытались ее реформировать.
Итак, ни официальные (облагороженные), ни газетные (критиканские, а порой, как в Украине, и несправедливые по отношению к учителям и преподавателям) описания состояния и развития систем образования не могут служить источником объективных сведений об истинных характеристиках и особенностях качества обучения в школах и вузах разных стран. Сравнение школ столь сложно, что даже признанные в мире образования эксперты не рискуют своим реноме и не составляют списков 10 или 25 «лучших средних образований» подобно тому, как ежегодно в США создают и публикуют списки 25 или 50 «лучших университетов страны» (их состав, естественно, отличается, когда списки создаются профессорами, студентами и журналистами).
Если для многих наших сограждан сравнение школ представляет интерес из любопытства, то для небольшой группы экспертов и служащих это крайне важная ежедневная проблема. Речь идет о людях, оценивающих зарубежные образовательные квалификации и принимающие решения об их частичном или полном признании. (Выделенный интернациональный термин молод и обозначает аттестат, диплом, сертификат, удостоверение - любой документ об окончании стадии, курса или полной программы обучения и/или профессиональной подготовки.)
Общие мировые события и частичная ликвидация границ уже привели к значительному повышению подвижности (принятый международный термин - «мобильность») учащихся и квалифицированных лиц, что создало острую необходимость в признании зарубежных образовательных квалификаций (напомним, что ситуация с украинскими документами была темой предыдущей статьи автора в «Зеркале недели», 14 ноября 1998 г.).
Проблема признания зарубежных образовательных квалификаций существовала давно, но лишь сейчас она приобрела особое значение, выйдя за пределы «знака дружбы и уважения двух стран или их учебных заведений», превратившись в континентальную, отчасти мировую проблему. Печально, но быстрое нарастание объективных стимулов к подвижности студентов и их преподавателей шло параллельно с усложнением и диверсификацией систем образования и отдельных типов заведений, непрерывностью существенных изменений большинства уровней средней и высшей школы, «размножением» программ, учебных планов, следовательно, усложнением всего комплекса образовательных квалификаций.
Но жизнь заставляет сравнивать, оценивать и признавать. Работая с чужим аттестатом, эксперт в первую очередь пытается определить тип выдавшего его заведения и его роль в системе среднего образования данной страны. С его точки зрения, в первом и наиболее общем приближении все средние заведения любой развитой страны можно разделить на три больших сектора:
А - гимназии или лицеи, задача которых состоит не только в подготовке молодежи к поступлению в вузы, но и формировании базиса знаний по дисциплинам будущей специализации в высшей школе путем их достаточно продолжительного углубленного изучения;
Б - технические средние заведения, готовящие к производительному труду, но предоставляющие право поступления в технические или специализированные вузы в соответствии с полученным средним профессиональным образованием;
В - средние и прочие базовые профшколы, предоставляющие производственную квалификацию, но не имеющие права направлять свой контингент в вузы.
Определив «сектор расположения» выдавшего аттестат заведения, эксперт переходит к сравнению «родного» сектора А, Б или В с зарубежным.
В Западной Европе накоплен обширный опыт таких (малоприятных) занятий, никак не способствовавших в прошлом укреплению дружеских отношения представителей образования разных стран, принимавших участие в детализации процесса сравнения на уровне анализа содержания и объема изучения отдельных дисциплин или их групп. Сформировалось убеждение, что создание континентального кадастра всех заведений любого из трех указанных секторов с признанным всеми размещением их на лестнице совершенства невозможно.
В данный момент практика сравнения школ и взаимопризнания присужденных ими аттестатов опирается на добровольное следование призывам кота Леопольда об абсолютной необходимости «дружной жизни». Свыше двух сотен межгосударственных соглашений, чуть больше десятка региональных и несколько конвенций континентального охвата опираются именно на твердое убеждение в необходимости доброй воли и толерантности в каждом конкретном случае рассмотрения прошения «соседского» школьника, абитуриента или студента, имеющего веские основания учиться «не у себя». Ясно, что технические сложности принятия окончательного решения весьма уменьшаются при подобии систем образования, близости языков или культур, наличии свежей и полной информации о соответствующем секторе образования другой страны.
Развитие «тезиса кота Леопольда» в ходе довольно длительной дискуссии экспертов Европы и Северной Америки привело к замечательному результату - формированию согласованного представления о «мировом стандарте общего среднего образования». Следование ему, конечно, для каждого государства является делом добровольным, но эксперты и ректоры вузов уже опираются на него в процедуре сравнения и признания аттестатов.
Каковы же определяющие характеристики этого признанного стандарта? Их три:
1) полное общее среднее образование должно длиться не менее 12 лет;
2) иметь заключительную стадию углубленного и дифференцированного обучения в направлении будущего высшего образования длительностью три или более лет;
3) использовать систему объективного (тестового или иного) заключительного контроля, позволяющего не только ранжировать выпускников по знаниям, но и сравнивать работу разных школ.
Может показаться странным, но представители США тоже подписали это заключение и этим согласились с недостаточно высоким уровнем своего среднего образования, с обоснованностью критического подхода европейских университетов к специализированной подготовке и знаниям выпускников американских школ.
Отметив самое важное в теоретическом и политическом аспектах сравнения и признания аттестатов, автор предоставляет читателям данные для раздумий и сравнений в виде двух таблиц.
Данные экс-социалистических стран Центральной и Восточной Европы в доступных источниках не столь детальны. Они обобщены в таблице 1.
Подобные таблицы автор уже более двух лет распространял среди заинтересованных лиц и организаций. Есть некоторая вероятность того, что эта информация способствовала появлению в проекте нового Закона об общем среднем образовании ряда положительных моментов: структуры 4+4+3 года, 175 рабочих дней в начальной и 190 - в основной и средней школах и т.п. Хотелось бы надеяться на то, что, ознакомившись с этими таблицами, наши парламентарии, взвесив все «за» и «против», отдадут предпочтение замечательно правильному варианту 12-летнего общего среднего образования (со структурой 4+5+3), имеющему, что легко доказать, массу преимуществ перед любыми другими? Автор готов предоставить всем желающим всю накопленную информацию в надежде на то, что наша родная школа усилит свои многочисленные положительные черты, избавившись от ненужной части унаследованного.