Я вынужден взяться за перо, поскольку в статье «АЭС произошла авария, масштабы и детали которой пока не известны.
Я немедленно уведомил о происшедшем своего непосредственного начальника — заведующего сектором атомной энергетики Отдела тяжелой промышленности и энергетики аппарата ЦК КПСС В.Марьина. Он дал указание срочно выехать в ВПО «Союзатомэнерго», разобраться в ситуации и доложить.
Нас волновали вопросы: что произошло, каковы масштабы аварии, в каком состоянии реактор, осуществляется ли его аварийное охлаждение, поскольку такое охлаждение является главной проблемой при авариях на АЭС. После звонка директора ЧАЭС В.Брюханова стало ясно, что авария носит крайне тяжелый характер.
Утверждать, что кто-то посторонний звонил на блочный щит энергоблока №4 и дал какие-то указания оперативному персоналу, может только человек весьма далекий от эксплуатации, не знающий требований эксплуатационных инструкций и порядка их выполнения. Команды оператору дает только его непосредственный сменный начальник, о чем делается обязательная запись в соответствующих дежурных журналах.
Б.Горбачев ссылается на бывшего сотрудника Смоленской АЭС В.Комарова, утверждающего, что, будучи председателем экспертной комиссии при Прокуратуре СССР, он имел возможность ознакомиться с ведомостью телефонных переговоров оперативного персонала. В этой ведомости якобы присутствовал мой звонок заместителю главного инженера А.Дятлову следующего содержания: «Проводи проверку. Или ты уйдешь на пенсию или будешь главным инженером новой ЧАЭС-2».
Все это неправда — Комаров не только не был председателем экспертной комиссии, но и вообще не являлся ее членом (состав этой комиссии указан в документе, находящимся в архиве Н.Штейнберга). Комаров никогда не был главным инженером СП «Комбинат», как утверждает Горбачев. Да и слова, приписываемые мне Комаровым, — полная бессмыслица. О какой проверке идет речь? Что это за ЧАЭС-2? Да и отправить кого-либо на пенсию — это далеко за пределами полномочий инструктора аппарата ЦК КПСС.
Объясняется все просто. Будучи директором Смоленской АЭС (о чем Комаров нигде не упоминает), я не дал согласия на его назначение на одну из руководящих должностей. Во-первых, на этот пост претендовал другой, более опытный специалист. Во-вторых, и это главное, Комаров обладал (да и обладает) склонностью к авантюрным действиям, что видно из его интервью.
Горбачев утверждает, что я что-то скрывал более 20 лет. Если какие-то мои приказы оперативному персоналу фигурировали на чернобыльском суде, то об этом знало бы много людей, присутствовавших на его заседаниях. Скрыть правду в такой ситуации невозможно — об этом узнало бы и руководство ЦК КПСС, которому о ходе судебного процесса лично докладывал ведший его судья. На этом моя карьера была бы закончена. Однако впоследствии я был назначен заведующим сектором аппарата ЦК КПСС, а затем — начальником отдела ядерной энергетики в аппарате Совета министров СССР. Неправдой является утверждение Б.Горбачева о том, что я был автором (или соавтором) всех нелепых версий о причинах Чернобыльской катастрофы, которые якобы сочинил с целью скрыть реальные причины аварии.
Б.Горбачев пренебрежительно отзывался о Н.Штейнберге и о результатах анализа причин аварии, выполненных комиссией Госатомпромнадзора СССР под его руководством. Очевидно, ему неизвестно, что выводы комиссии получили положительную оценку практически всех научных и инженерных организаций бывшего СССР, специализировавшихся в области ядерной энергетики. Только одна организация — Генеральный конструктор чернобыльских реакторов — прислала сдержанный отзыв.
Выводы комиссии Н.Штейнберг докладывал на заседании группы ведущих международных экспертов (JNSAG) при Генеральном директоре Международного агентства по атомной энергии, созданной специально для выявления причин Чернобыльской аварии. Эксперты согласились с выводами комиссии, и они были положены в основу заключительного доклада JNSAG. Но и об этой группе международных экспертов Б.Горбачев отзывается как о «группке мелких функционеров», которые вкупе со Н.Штейнбергом и Г.Копчинским пытались и пытаются скрыть истинные причины Чернобыльской трагедии. Он не знает и, похоже, не желает знать, что именно JNSAG стала автором современной философии безопасности ядерной энергетики, на которой базируются проекты всех новых АЭС.
Я настоятельно прошу об одном: напечатайте мое письмо в вашей газете. Мне представляется это важным не только для разоблачения лжи потерявших совесть людей, но и для правильного понимания того, что стало истинной причиной Чернобыльской трагедии. Этого требует память о сотрудниках ЧАЭС, похороненных на кладбищах Киева, Москвы и Славутича, это важно и для доживших до наших дней ветеранов Чернобыльской АЭС.