| ||
Степан имел буйный нрав — фотокорреспондент рисковал |
Недавно погиб зубр — одно из животных, завезенных в чернобыльскую зону в рамках программы «Фауна» (о ней «Зеркало недели» писало в прошлом году). Одни средства массовой информации сообщили, что зубр умер «от скуки», а другие — что «от старости». Ученые опровергли и первое, и второе, ведь животное было молодым, здоровым и завезли его в зону только три года назад (в рамках программы «Фауна» завозили молодняк, способный заводить здоровое потомство). Далее последовало замечание, мол, бедное животное завезли в зону насильно, поэтому оно и сконало. При этом ни слова не было сказано ни о самой программе «Фауна», ни о сложившейся вокруг нее непростой ситуации, ни о равнодушии должностных лиц к судьбе 30-километровой зоны, ставшей в последнее время обиталищем многих «краснокнижных» видов.
Сейчас в чернобыльской зоне обитает второй в Украине табун лошадей Пржевальского (в чем несомненная заслуга украинских ученых-зоологов), последних представителей диких лошадей на планете. Что с ними будет? Волнует ли это кого-нибудь, кроме ученых, взявших на себя нелегкую задачу восстановления биоразнообразия чернобыльской зоны и увеличения популяций редких видов животных?
На сегодняшний день зона отчуждения превратилась в зону беспредельного браконьерства. По мнению ученых, это стало неизбежным злом после того, как Минэкологии отказалось от организации на данной территории экологического заповедника (что, кстати, было сделано белорусами на их части территории зоны; кроме прочих исчезающих видов копытных туда завезли и зубров) и в дальнейшем проявило полное равнодушие к судьбе фауны пострадавшей территории.
Миллионы гектаров украинских земель все еще остаются для диких коней вражеской территорией (кстати, на территории Полесья тарпаны — ближайшие сородичи лошади Пржевальского — жили с незапамятных времен, пока не были полностью истреблены в начале прошлого века). Поистине, человек — худший из хищников.
Вскрытие показало...
Поскольку вокруг загадочной гибели зубра сложилось много противоречивых, часто надуманных версий, уместно обратиться к протоколу патологоанатомического вскрытия трупа животного, проведенного 29.01.2001 г. комиссией, в состав которой входили несколько авторитетных ученых.
Итак, зубр по кличке Степан, по словам сотрудников ЧЭЦ (чернобыльского «Экоцентра»), пал за 10 дней до проведенного вскрытия. Труп находился в помещении — бывшем здании птичника №1 (с.Корогод), что само по себе уже кажется странным и подозрительным. Не менее странно и другое обстоятельство: до этого труп вскрывал ветврач 30-километровой зоны В.Грива. Без какого-либо согласования с сотрудниками «Экоцентра».
«Внутренние органы (кишечник, желудок, печень, почки, сердце, часть легких), — следует дальше из протокола, — отсутствовали. Съедены лисицей или мелкими грызунами. Подкожная клетчатка с левой стороны груди содержала два кровоподтека величиной с грецкий орех, что может быть следствием огнестрельного ранения. Однако пуль найдено не было...»
«Ввиду нарушения целостности трупа и наличия трупных изменений из-за длительного срока, прошедшего после смерти, определить причину гибели животного практически невозможно» — констатирует комиссия, проводившая повторное вскрытие.
— Ветеринарный врач В.Грива ведет себя крайне неприлично и непрофессионально, — комментирует ситуацию один из членов комиссии, проводившей повторное вскрытие трупа зубра, зав. лабораторией Института зоологии, д.б.н., профессор Григорий Двойнос. — Он самолично, без научных сотрудников ЧЭЦ, сделал вскрытие, в котором не использовал показатели некоторых органов (например, селезенки — «индикатора» сибирской язвы). Поэтому мы провели повторное вскрытие, чтобы изучить состояние всего организма.
За последние несколько месяцев в зоне, кроме зубра, «при загадочных обстоятельствах» исчезли как минимум восемь из сорока лошадей Пржевальского. «Как минимум» потому, что на самом деле в последние недели их не видели вообще ни сотрудники Института зоологии, ни работники заповедника «Аскания-Нова», регулярно наблюдавшие за бывшими своими питомцами. А еще когда «пржевальцы» были на виду, всех удивило исчезновение новорожденного жеребенка. Ведь хорошо известно, что дикие кони прежде всего защищают свое потомство. При этом нужно учитывать прыткость диких лошадей, силу их копыт и особенности группового поведения.
Как ни странно, до всех вышеописанных печальных событий, в течение первых двух лет адаптации животных к новым условиям, ни одно из них не погибло ни от болезней, ни от нападения хищников. Почему же именно в последние месяцы животные стали гибнуть? Не потому ли, что директор ГП «Чернобыльлес» Н.Калетник ликвидировал егерскую службу (см. «ЗН» от 24.06.2000 года, «Ликвидировать нельзя реорганизовать»), которая оказалась «хлопотной» (в связи с расхождением интересов с ее начальником Н.Самчуком)?
Кстати, упомянутая служба занималась не только наблюдением и охраной животных, но и снабжением их «солью-лизунцом» (солонцами) — представителям фауны жизненно необходим натрий. В природе в его поисках они вынуждены идти за сотни километров и скапливаться там, где есть солонцы. Поэтому, приступая к реализации программы «Фауна», в зону сразу же завезли соль и рассыпали ее на участках, где обитают животные. Со времени ликвидации егерской службы прошло уже больше полугода. За этот период естественными потребностями животных никто не интересовался.
Владеющий информацией
не всегда владеет ситуацией
В 2001 году ученые Института зоологии НАН Украины должны обобщить трехлетний опыт адаптации этих животных в чернобыльской зоне. По этому поводу должен состояться международный симпозиум. Но состоится ли — пока под вопросом. Ведь кроме ученых-зоологов никто никаких усилий к сохранению уже созданного (!) не прикладывает, никакой помощи не оказывает. Понятно: академические ученые не могут заниматься работой егерей. Более того, до сих пор они даже не имеют возможности выезжать на место реализации своего проекта, поскольку... им не оформляют постоянных пропусков в зону отчуждения. Да и нет уже загона, в котором должны содержаться лошади. Ограждение просто-напросто повалили, алюминиевую проволоку растащили.
А ведь еще с 1998-го в чернобыльской зоне научные сотрудники Института зоологии совместно с ботаниками (в частности, профессором Львом Балашовым) проводили наблюдения и ботанические описания территории, где обитали лошади, с целью сравнения с местностью, где они не выпасались.
— Мы владеем уникальной информацией, — сокрушается профессор Двойнос. — Но сейчас, к сожалению, теряем время.
Ученые на страже,
но безоружны
— В настоящее время есть поручение премьер-министра в отношении программы «Фауна», — рассказывает директор Института зоологии, член-корреспондент НАНУ, доктор биологических наук, профессор Игорь Акимов. — Несколько ведомств готовят предложения по поводу того, как лучше ее выполнять. Свои предложения мы уже направили в НАН Украины. Сейчас наш институт совместно с чернобыльским научно-технологическим центром «Экоцентр» и его директором Юрием Ивановым рассматривает возможность создания межведомственной научной лаборатории, способной непосредственно заняться воплощением программы. Но, с другой стороны, ее осуществление возможно только в случае, если будет восстановлена в своих правах егерская служба, обладающая достаточной независимостью для того, чтобы не превращать угодья чернобыльской зоны, на которых будут пастись лошади Пржевальского, зубры и другие редкие животные, в территорию для «царской» охоты. Вот почему необходима независимая, мобильная и обязательно вооруженная (чтобы при необходимости задержать браконьеров. — Авт.) егерская служба. То есть такая, какой она была до недавнего времени. К сожалению, для директора ГП «Чернобыльлес» Н.Калетника егерская служба оказалась «непосильной». Поэтому считаю: егерская служба (если она будет воссоздана), — подчеркивает И.Акимов, — должна находиться в непосредственном подчинении Администрации зоны отчуждения, Министерства экологии и природных ресурсов или Министерства чрезвычайных ситуаций.
Между тем, сейчас бывшие егеря переведены дирекцией ГП «Чернобыльлес» в разряд лесников. Но «егерь» и «лесник» понятия не тождественные, а значит — не взаимозаменяемые. Если первый занимается охраной и учетом животных, то второй — лесами. Другими словами — они отвечают за разные объекты. Вопрос в том, можно ли брать на себя ответственность, не имея на то компетенции?
— Планируется ли в перспективе завоз новых животных в чернобыльскую зону?
— Думаю, что прошедшие три года (со времени начала реализации программы «Фауна») доказали жизнеспособность научной концепции. Животные чувствуют себя в зоне хорошо. Считаю, что поставленная программой цель — это не только реабилитация зоны отчуждения биологическими средствами, но и создание на этих выброшенных из хозяйственного оборота землях территории, где могли бы проживать «краснокнижные» виды. Они как раз сейчас там и накапливаются. Без громких слов, это наше национальное достояние (имеются в виду, конечно, животные, а не зона — она, к сожалению, наша национальная боль).
Будут ли еще завозиться животные? Такой цели мы пока не ставим. Но если будет необходимо — завезем. Тем более что этим мы выполняем еще одну задачу. Наш биосферный заповедник «Аскания-Нова» уже «перегружен» поголовьем. Поэтому думаю, что «лишние» животные вполне могли бы переселиться на территорию зоны. Все будет зависеть от того, как дальше пойдет реализация проекта.
***
С легкой руки голландцев появился новый раздел науки — дедоместикация, с помощью методов которой на основе пород одомашненных животных восстанавливают их первобытных предков. Экологические проекты в Голландии не перестают удивлять и восхищать мировую общественность. И не только «новыми» породами животных, но и местностью, в которой реализуются проекты. Польдеры — так голландцы называют отвоеванные у моря территории, на которых возделывают поля, строят города и даже создают национальные парки.
«В один из таких парков, кроме оленей, косуль и других видов животных, завезли псевдотура и псевдотарпана, — рассказывает И.Акимов. — В первом случае их постарались воссоздать из примитивной «коровьей» породы, во втором — из польской (или полесской) лошадки, которая ближе всего «стоит» к тарпану. (Туры, правда, почему-то оказались несколько коротконогими, но зато с полутораметровым размахом рогов.) Искусственно созданных псевдотуров и псевдотарпанов голландцы поселили в национальном парке, разбитом буквально на бывшем морском дне.
А мы завезли в зону настоящего тарпана, каковым является лошадь Пржевальского (восточный подвид тарпана, еще столетие назад обитавший в монгольских степях, откуда и был завезен бароном Фальц-Фейном, основателем заповедника «Аскания-Нова», в Украину). Парадокс, но сейчас партия лошадей Пржевальского из «Аскании-Нова» (согласно международному проекту) была отправлена на свою историческую родину, где их предки были полностью истреблены браконьерами».
Неужели такая печальная участь ожидает и лошадей Пржевальского, прижившихся на территории чернобыльской зоны?
P.S. В США на сегодняшний день существуют три закона по охране диких мустанговых «свободно бродящих лошадей».
Есть над чем задуматься.