Начиная примерно с эпохи Просвещения религиозная вера в странах Запада ослабела и была заменена в значительной мере верой в прогресс, базирующейся на человеческом разуме и его идеальном воплощении - рациональной науке. При этом, что есть прогресс, казалось самоочевидным и не требующим анализа и уж во всяком случае любое развитие науки и техники в любом направлении принималось за безоговорочно прогрессивное явление. Вершиной, апофеозом этого подхода явилось учение о ноосфере, наиболее ярко представленное в трудах Тейяра де Шардена («Феномен человека») и Владимира Вернадского. Упрощенно суть ноосферного подхода в том, что с появлением на Земле Человека разумного заканчивается этап биологической эволюции и начинается эволюция разума и идей, которая, несмотря ни на какие препятствия, должна привести человечество к некоему идеальному состоянию, основанному на коллективном разуме и именуемому у Шардена омегой, а у Вернадского - ноосферой.
Однако примерно с середины нынешнего века эпоха розового оптимизма, связанного с непоколебимой верой в торжество прогресса, сменяется сначала сомнениями, а далее в немалой степени и черным пессимизмом по данному поводу. Оснований для этого появилось более чем достаточно. Среди них и создание атомного оружия, способного уничтожить человечество еще до того, как оно доэволюцирует до «омеги», и «производственные» катастрофы планетарного масштаба, типа уже случившейся чернобыльской, и глобальный экологический кризис и ряд других проблем современного человечества, вызванных, по-видимому, именно тем самым научно-техническим прогрессом. В результате появился и получил немалое распространение подход, прямо противоположный ноосферному и получивший название биосферного. Суть его в том, что надо так или иначе ограничить безудержный и неконтролируемый научно-технический прогресс и сделать акцент на сохранении биосферы и продолжении биологической эволюции. По поводу того, как именно ограничить, у сторонников биосферного подхода нет полной ясности и согласия. Наиболее крайние и экзальтированные биосферники, вспомнив завет незабвенного Берлаги, зовут нас просто «назад в пещеры». По большей же части ответ на этот вопрос тонет у них в некотором словесном тумане.
В результате возникает перед человечеством дилемма, заслуживающая, безусловно, внимания не одного лишь крымского международного семинара. (Имеется в виду международный семинар «Космическая экология и ноосфера», состоявшийся в октябре прошлого года.) Семинар, кстати, был интересен не только обращением к данной дилемме. Большое внимание на нем было уделено изучению влияния космофизических факторов на биосферу отдельного человека и на общество в целом. Были также интереснейшие доклады по фундаментальным проблемам современной физики, например доклад Ю.Баурова «О новой модели структуры физического вакуума и новом информационном канале», в котором предлагалась новая физическая модель мира, претендующая занять достойное место в ряду сменяющих друг друга моделей, как-то: классическая ньютоновская, релятивистская эйнштейновская, квантовая и квантово-релятивистская, охватить и объяснить все те последние вновь открытые экспериментально феномены, которые не охватываются или противоречат предыдущим моделям. Еще один доклад такого плана принадлежит И.Дмитриевскому («Реликтовое излучение - переносчик космоземных взаимодействий»).
Но вернемся к вышеупомянутой дилемме и зададимся вопросом: «А был ли мальчик», т. е. действительно ли существует такая дилемма. В последнее время распространяется мнение, что действительная причина возникновения глобальных проблем, включая экологическую, не в научно-техническом прогрессе самом по себе, а в диспропорции научно-технического и духовного развития человечества. Действительно, хотя создание атомной бомбы и невозможно было бы без теории относительности, но, с другой стороны, никто, а тем более создатель теории относительности Эйнштейн, не заставлял человечество изготовлять атомную бомбу. И если бы в своем духовном развитии оно достигло фазы, когда прекратило бы всякие войны, то никому бы и в голову не пришло эту бомбу создавать. Сняло ли бы гармоничное научно-техническое и духовное развитие человечества все глобальные проблемы - это еще вопрос, но значительную часть их - вне сомнения.
Однако тут возникает новый вопрос: почему возникла эта диспропорция. Или почему естественные и точные науки способны решать проблемы, которые они ставят перед собой (или жизнь ставит перед человечеством в этой области), а гуманитарные науки и прежде всего философия способны лишь обсуждать свои проблемы, хотя важность их сегодня для человечества - вопрос жизни и смерти. Ведь, например, идею вечного двигателя не запрещено законом пропагандировать, но у того, кто станет это делать, мало найдется слушателей, потому что «наука (естественная) доказала…», а фашизм запрещено законом пропагандировать, но его угроза вполне реальна даже в такой стране, как Франция, хотя тонны философской словесности потрачены на его ниспровержение.
Ответ на поверхности - естественные науки обладают общим языком, позволяющим всему мировому сообществу ученых какие-то теории принимать, какие-то отвергать, в то время как за всю цивилизацию не существовало философии, принятой всеми философами в мире. Однако этот ответ порождает новый вопрос: что это за язык, которым пользуются все ученые-естественники и который неведом философам? Я утверждаю, что это единый способ обоснования, принятый в рациональной науке, во всех ее разделах и теориях с тех пор, как рациональная наука вполне оформилась как таковая (т.е. примерно со времен Ньютона, с которых, кстати, и начался бурный научно-технический прогресс). Однако этот метод принят учеными-естественниками не в явном виде, а лишь как стереотип естественно-научного мышления. Проявление этой грамматики науки, т.е. изложение единственного метода обоснования и его доказательства (А.Воин, «Неорационализм», Киев, 1992 г. и его последующие работы, большей частью неопубликованные), позволит распространить этот метод (с соответствующей адаптацией) и на гуманитарную сферу, что в конечном счете приведет к устранению видимого противоречия между ноосферным и экологическим (биосферным) мышлением.