В эти дни в московском издательстве «Время», а чуть позже в США увидит свет книга-расследование Аллы Ярошинской -
Алла Ярошинская - философ, политик, беллетрист. Ее документальная повесть «Чернобыль. Совершенно секретно» удостоена Альтернативной Нобелевской премии (1992, Швеция). Первая в мире «Ядерная энциклопедия», вышедшая под ее редакцией (1996), признана национальным достоянием. Автор более двух десятков книг, вышедших на многих языках. Народный депутат горбачевского призыва. После распада СССР - советник Бориса Ельцина. Работала в ООН в сфере проблем ядерного нераспространения. Член международного писательского ПЕН-клуба.
В романе «Чернобыль. Большая ложь» автор обнародует секретные документы о преступном утаивании правды властями СССР о глобальных последствиях ядерной катастрофы, «накрывшей» не только 75 миллионов человек в бывшем СССР, но и в Европе, и на других континентах, публикует результаты исследований независимых медиков, встает на защиту забытых властями чернобыльских жертв. Предлагаем читателям отрывок из книги.
Недавно мне в руки попал уникальный документ с пометкой «Совершенно секретно. (Рабочая запись.) Экз. единственный». Заседание политбюро ЦК КПСС от 29 апреля 1986 г. Похоже, это первое заседание, на котором рассматривался вопрос о Чернобыле. На третий день после взрыва.
Вел его сам Горбачев. Присутствовали все члены политбюро. Здесь впервые решалось, какую информацию дать миру и стране. После сообщения В.И.Долгих о «свечении кратера» реактора, о «забросе мешков с вертолетов» («Для этих целей мобилизовано 360 человек плюс 160 добровольцев, но есть отказы от работы»), о «трех языках» облака - западном, северном и южном», они начали обсуждать и проблему, «как давать информацию».
«Горбачев М.С. (…) Чем честнее мы будем вести себя, тем лучше». (Браво, Михаил Сергеевич!) Но уже через абзац: «Когда будем давать информацию, надо сказать, что станция была поставлена на плановый ремонт, чтобы не падала тень на наше оборудование». А как же перестройка и новое мышление? На чернобыльскую аварию они не распространялись. Не поэтому ли Чернобыль и стал катализатором распада коммунистической империи?
Из протокола хорошо видны метания членов «благородного собрания». Они изобретают, как лучше обмануть мир и собственный народ. Планы возникают по ходу.
«Громыко А.А. Необходимо (…) дать братским странам больше информации, а определенную информацию дать Вашингтону и Лондону. Соответствующие разъяснения нужно было бы дать и советским послам.
Алиев Г.А. Может быть, дать информацию нашему народу?
Лигачев Е.К. Возможно, не следует делать пресс-конференцию.
Горбачев М. С. Наверное, целесообразно сделать одну информацию о ходе работ по ликвидации аварии.
Яковлев А.Н. Иностранные корреспонденты будут искать слухи. (…)
Рыжков Н.И. Целесообразно дать три сообщения: для наших людей, для соцстран, а также для Европы, США и Канады. В Польшу можно было бы послать человека.
Зимянин М.В. Важно, чтобы в информации отметить, что ядерного взрыва не было, а была лишь утечка радиации в результате аварии.
Воротников В.И. Можно сказать, что было нарушение герметичности при аварии.
Добрынин А.Ф. Правильно. Ведь у Рейгана наверняка уже на столе лежат фотоснимки. (…)
Горбачев М.С. Постановление принимается».
Под протоколом от руки подписано: «А.Лукьянов». Тот самый Анатолий Лукьянов, который спустя несколько лет возглавил по предложению Горбачева Верховый Совет СССР, а затем в августе 1991 г. стал соучастником путча коммунистического реванша.
Настроения и решения этого заседания политбюро неукоснительно соблюдались в работе его оперативной группы по Чернобылю. Журналистов на ее заседания не допускали. Только один раз, 26 мая 1986 г. (протокол № 18 оперативной группы), пригласили редакторов центральных газет. Им дали партийный наказ: «Главное внимание уделить мерам, принимаемым ЦК КПСС и Правительством по обеспечению нормальных трудовых и социально-бытовых условий жизни эвакуированного населения, ликвидации последствий аварии, широко отражать активное участие трудящихся в реализации этих мер».
Едва ли не на каждом заседании обсуждали сообщения для СМИ. Все тексты утверждались голосованием, с конкретной датой публикации.
«Секретно. Протокол № I. 29 апреля 1986 г. (...) 10. Утвердить текст Правительственного сообщения для опубликования в печати. Утвердить текст информации руководителям ряда капиталистических стран об аварии на Чернобыльской АЭС и принимаемых мерах по устранению ее последствий. Утвердить текст руководителям ряда социалистических стран о состоянии дел по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС».
В тот самый день этот вопрос рассматривало и политбюро. В постановлении отмечено: «4. (…) подготовить информацию о ходе работ по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС для населения нашей страны, руководства братских партий социалистических стран, а также глав государств и правительств других европейских государств, США и Канады (тексты прилагаются)».
Все, как предлагал глава правительства Николай Рыжков на первом заседании политбюро по Чернобылю. Для внутреннего употребления - одна информация, вернее, дезинформация, для братьев по социалистическому разуму - другая, для «проклятых» капиталистов - третья.
В одном из приложений уже даются конкретные указания: «София, Будапешт, Берлин, Варшава, Бухарест, Прага, Гавана. Белград - Совпослам. Срочно посетите т. Живкова (Кадара, Хоннекера, Ярузельского, Чаушеску, Гусака, Кастро, Жарковича или лицо, его замещающее, и, сославшись на поручение, передайте следующее (…) Поясните, что аналогичная информация будет передана руководству США и ряда западноевропейских стран. Добавьте, что при необходимости с нашей стороны будет передаваться друзьям дополнительная информация».
Интересен нюанс - «дополнительная информация» будет «передаваться друзьям». А не друзьям?
«Секретно. Протокол №3. I мая 1986 г. (...) Направить в районы, прилегающие к зоне размещения Чернобыльской АЭС, группу советских корреспондентов с целью подготовки материалов для печати и телевидения, свидетельствующих о нормальной жизнедеятельности этих районов». Сочинение на заданную, так сказать, тему.
Привлечь внимание руководства страны к бедственному положению людей, проживающих в радиоактивных зонах, попытался журналист «Известий» из Белоруссии. Его записка приложена к протоколам.
«Секретно. Телетайписткам. Эту телеграмму не показывать никому, кроме главного редактора. Копию уничтожить. (...) Сообщаю для Вашего сведения, что радиационная обстановка в Белоруссии значительно осложнилась. Во многих районах Могилевской области обнаружено радиоактивное заражение, уровень которого значительно выше уровня тех районов, о которых мы писали. По всем медицинским канонам, проживание людей в этих районах связано с огромным риском для жизни. У меня сложилось такое впечатление, что наши товарищи растерялись и не знают, что предпринять, тем более что соответствующие московские инстанции не хотят верить в случившееся (...) Сообщаю Вам это по телексу, потому что все телефонные
разговоры на эту тему у нас категорически запрещены. 8 июля 1986 г.
Н. Матуковский».
А вот как тщательно готовились к пресс-конференциям для советских и иностранных журналистов.
«Секретно. 4 июня 1986 г. (...) Приложение к протоколу № 21. Директивы для освещения на пресс-конференции основных вопросов, связанных с причинами и ходом ликвидации последствий аварии на четвертом блоке Чернобыльской АЭС (...) 2. При освещении хода ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС: показать успешное выполнение широкомасштабных технических и организационных мероприятий, направленных на ликвидацию последствий аварии (...) 4. Указать на несостоятельность претензий и оценок как отдельных официальных лиц, так и прессы из ряда западных стран, заявляющих о якобы существенном экологическом и материальном ущербе, нанесенном за счет распространения небольших количеств радиоактивных веществ с воздушными массами из зоны Чернобыльской АЭС».
Ну и как же при этом не «усилить пропагандистские мероприятия, направленные на разоблачение лживых измышлений буржуазных органов информации и спецслужб, о событиях на Чернобыльской АЭС»? Это предписание из секретного циркуляра ЦК КПСС от 22 мая 1986 г. кочует в разном изложении из документа в документ. Ну надо же хоть как-то бороться с радиацией! И вот уже главный коммунист Украины Владимир Щербицкий докладывает в тайном послании в Кремль: «Внимательно изучается общественное мнение, организовано регулярное информирование партийного актива и населения (партийный актив уже как будто и не принадлежит к населению, какая-то высшая каста. - А.Я.), разоблачаются вымыслы буржуазной пропаганды, различного рода слухи».
И как им самим не было противно все это писать и говорить?
Секретные лживые указания официальным лицам, послам и карманной прессе что, кому и как преподносить о ядерной катастрофе в СССР, стали на многие годы эдакой доброй традицией. В советское время накануне каждой чернобыльской годовщины политбюро ЦК КПСС разрабатывало и утверждало «План основных упреждающих контрпропагандистских мероприятий». Особенно рьяно предлагал свои услуги товарищ Фалин, возглавлявший в
1987 г. гэбистское агентство печати «Новости», опасаясь «возможных попыток подрывных центров империализма использовать годовщину аварии на Чернобыльской АЭС для развертывания очередной широкомасштабной антисоветской кампании» (приложение к совершенно секретному протоколу Секретариата ЦК КПСС №42 от 26.02.87.).
Видимо, ему это зачлось, потому что вскоре Фалина возвели в ранг секретаря ЦК КПСС. Сегодня он сам окопался в одном из таких «подрывных центров» в Германии, скромно представляясь теперь «историком». Правку «плана» контрпропагандистских акций осуществлял лично Егор Кузьмич Лигачев, самая одиозная фигура в политбюро. За запланированную ложь накануне первой годовщины катастрофы, 10 апреля 1987 г., на заседании Секретариата ЦК КПСС проголосовали, как всегда, единогласно (совершенно секретный протокол №46): «… Голосовали: тт. Горбачев - за, Алиев - за, Воротников - за, Громыко - за, Лигачев - за, Рыжков - за, Соломенцев - за, Чебриков - за, Шеварднадзе - за, Щербицкий - за».
«За» было всегда стопроцентным. Несмотря на то что на своих совершенно секретных сходках они откровенно называли последствия взрыва в Чернобыле «последствиями малой войны» (А. Громыко), сравнимыми с «применением оружия массового уничтожения» (М. Горбачев, С. Соколов). Но это положено было знать только «жрецам». Чернь же уверяли, что «здоровью людей ничего не угрожает», и реэвакуировали беременных женщин и детей в «черные» радиоактивные зоны» (В. Щербицкий), отправляя своих подальше от беды.