Непогожим осенним днем небо над черниговскими кварталами, примыкающими к улицам Рокоссовского и Шевченко, заволокло дымом. Был выходной. Вечерело. Гарь смешивалась с туманом. Ветер лениво сносил смог к парку культуры и дальше, к реке Стрижень. Запах горелого отчетливо ощущался в нескольких километрах от источника возгорания. А полыхало, надо сказать, красиво. Что-то глухо взрывалось. От решетки отскакивали почерневшие стеклянные осколки.
...Есть такое проклятие у пожарных: «Не сдашь зачет по физподготовке - будешь тушить подвалы да чердаки». Наверное, и для журналиста писать о подобных событиях - не предел желаемого. Однако случай, очевидцами которого мы стали, дважды имеет право занять достойное место на газетной странице. Потому что серьезное ЧП в охранной зоне памятника старины - это уже новость не локального масштаба. Если же стихийное бедствие происходит на территории научно-исследовательского учреждения, занимающегося исследованиями в области микробиологии, - это и вовсе внушает тревогу. Когда же несколько часов горит строение, одновременно принадлежащее Черниговскому научно-исследовательскому институту сельскохозяйственной микробиологии (изучающему, в числе прочего, такие милые вещи, как палочка Коха и вирус болезни Тешена), являющееся частью охраняемого государством архитектурного комплекса, да еще и не в первый раз такое случается - простите, сие запредельно. С институтом микробиологии мы, можно сказать, соседи.
Потому и писать о произошедшем не очень хотелось. Кому охота с соседями ссориться? Но последний случай вывел из терпения. Братцы, ну сколько можно?
Может, при советской власти идея разместить НИИ в старинной усадьбе, бывшем имении помещика Глебова, известной всему СНГ по доброму десятку художественных фильмов, и казалась удачной. «Мир хижинам - война дворцам». Но очень уж буквально повели войну с изумительно красивым замком и подсобными его помещениями ученые-постояльцы. То, что нововведения, сделанные по их заказу, архитектурный ансамбль не украсили - само собой. (Одна железная труба крематория для подопытных животных - почти вровень со стрельчатой башенкой - чего стоит!) Но это - дело прошлое и в принципе поправимое. А вот - непоправимые дела.
Еще при прежнем директоре по кирпичику разобрали небольшой домик в стороне от главного корпуса. Кирпичи с царскими орлами погрузили на грузовик и куда-то увезли. Говорят, домик служил Глебовым конюшней. (А может, и не конюшней. Кто теперь разберет?) Но в любом случае представлял историческую ценность. В Качановке, усадьбе Тарновских, например, с конюшнями и летними кухнями реставраторы возились не менее тщательно, чем с рыцарским залом. Тоже ведь - память, осколки ушедшего времени.
Потом вспыхнуло еще одно строение. В дыму задохся баран. (Для исследовательских целей была необходима баранья кровь, несчастное животное содержалось при институте как донор.) Пожарные справились с огнем быстро. И вновь подкатил грузовик. Несколько человек принялись выковыривать закопченные кирпичи с царским гербом. Пресек безобразие отдел по охране памятников старины при управлении архитектуры облгосадминистрации. По словам его ведущего специалиста В.Устинова, архитектурный памятник если и передается каким-либо владельцам - то с непременным условием ничего не перестраивать и не ломать. Более того, пользователь несет ответственность за его сохранность по закону.
Строение осталось полуразобранным. Никто ремонтировать не собирается. А ведь оно, несомненно, представляет интерес не только для историков, но и для архитекторов. Внутри дома, который микробиологи использовали как хлев, сохранились фрагменты каменного колодца. Старинные водозаборные и отопительные устройства загадочны и сложны. Почти ни одно не дошло до нас в рабочем состоянии. (В той же Качановке современные инженеры-теплотехники, как ни старались, систему воздушного отопления дворца восстановить не сумели.)
А потом был еще один пожар. И вот - еще. На нашей памяти третий. Пожарные же уверяют - четвертый. (Говорят, старый подвал уже когда-то тушили.)
Нет, мы понимаем, конечно: экономический кризис вынуждает организации почти по-революционному «уплотняться». Содержать целый ряд сооружений ученым не по средствам. Хотя будем честны - особого порядка в учреждении и до начала экономической депрессии не наблюдалось: комплекс стали разрушать еще в лучшие времена, когда проблем с финансированием не было. Но даже в самый лютый кризис нельзя же так - попросту забросить бывшие административные корпуса, автоклавные, хозяйственные помещения... Оставить их без присмотра и без охраны. А то и вовсе сломать. Заброшенное разваливается на глазах. Местные жители разбирают печи, отпиливают в пустующих зданиях батареи водяного отопления, с корнем выкорчевывают оконные рамы и двери. Сторож из главного корпуса не показывается никогда - что бы ни происходило. Хоть пожар. Хоть потоп.
... Дряхлый помещичий парк плавал в дыму, словно в густом киселе. Было уже темно, когда подкатили пожарные. Вообще-то сама вывеска «Институт микробиологии» внушает непосвященным страх. Недаром в фашистской Германии один из секретных атомных объектов назвали «Вирусным флигелем» - чтобы отвадить любопытных. Подъехавшая пожарная команда не боялась ничего: ездить по этому адресу стало для нее делом привычным. Мысль о том, что могло находиться в лопающихся колбах, никому из огнеборцев в голову не пришла. «А мы здесь бывали уже», - только и сказал офицер на наши слова о взрывающихся сосудах. Поразмыслив, мы решили, что при таком отношении к делу в них может быть все, что угодно. И отошли подальше, предоставив пожарным делать свою работу. Отошли, предаваясь грустным размышлениям о том, что «подальше» в микробиологии - очень относительное понятие. Небольшая, безо всяких пожаров и взрывов поломка фильтров в одном из российских НИИ привела когда-то к вспышке сибирской язвы, туберкулез - не сибирка, конечно, но тоже не подарок, что же касается вируса энцефаломиелита, вызывающего ту самую болезнь Тешена у свиней, то единого мнения насчет его опасности для людей в мировой науке нет...
Строения, гибнущие на наших глазах, пережили революцию, гражданскую и Великую Отечественную. А вот наше смутное время не переживут. Наверное, навести порядок здесь мог бы, скажем так, эффективный собственник под непременным государственным контролем. Полагаться на прямую поддержку органов власти бессмысленно. Городское руководство сейчас озабочено главным образом тем, как бы половчее сделать деньги из воздуха путем манипуляции с рыночными сборами и отгораживания огромных кусков черниговских улиц под места платных парковок автотранспорта. Оно отказывает в помощи даже страдающим отчаявшимся людям, например обществу больных сахарным диабетом, обратившимся в горисполком во время очередного сбоя с поставками инсулина. Что уж о гибнущих памятниках старины говорить. У областного начальства нет нескольких тысяч гривен на то, чтобы подпереть как следует известную по фильму «Вий» уникальную Георгиевскую церковь в Седневе, которая покосилась и вот-вот рухнет.
Пока же единственной гарантией от бесконечного повторения ЧП в бывшей усадьбе Глебовых служит лишь здравый смысл и совесть руководителей Черниговского научно-исследовательского института сельскохозяйственной микробиологии. Впрочем, похоже, мысль о косвенной причастности к разрушению того, что не ими было построено, если и беспокоит их - то не очень.