Украина празднует первое Рождество по «новому» календарю. Празднует, так получается, уже второй раз за этот календарный год. Но все это, конечно, чистая формальность. Сами по себе числа ничего не значат. Когда родился Христос, в ходу были другие календари. А историки утверждают, что Он и вовсе не мог родиться зимой — скорее всего, осенью. Но что это меняет? Главное, что у нас есть этот Святой Вечер, когда мы зажигаем рождественскую свечу и собираем вокруг нее свою семью.
Впрочем, в нынешнее Рождество далеко не все из нас смогут позволить себе такую роскошь — собраться всей семьей. Мир дал трещину. Для многих — и вовсе рассыпался, как карточный домик. Что мы уяснили себе за последние почти два года войны — наш мир невыносимо хрупкий. А еще то, что человек, оказывается, одна из самых надежных основ мироздания. Крепче стен, в которых он привык жить, как улитка в домике. Тверже металла, из которого он построил свою цивилизацию. И все в конечном итоге зависит от него и от его выбора.
Если для рационалиста есть повод поверить в Бога, то вот он: сила духа, скрытого в немощном теле. Чудо Рождества — это о всемогущем Боге, который надевает на себя смертную, уязвимую человеческую материальность. Воплощение Нового Завета между Богом и людьми.
Рождество — это всегда о новом. Или хотя бы о преодолении старого. Волхвы шли к Младенцу через темную ночь — тьма вокруг давала возможность видеть звезду и не отвлекаться на мир вокруг. Их путь оказался безошибочен и прям только потому, что они ясно видели цель.
Тьма, сгустившаяся вокруг, и нам дает шанс увидеть свою звезду и выйти из порочного круга, по которому мы, как к заколдованному месту, то и дело возвращаемся обратно. В империю, в СССР, в статус «ничейной территории», «нейтральной полосы», «буферной зоны». Мы снова имеем шанс и надежду стать чем-то и кем-то, придать своей земле форму и содержание, независимо от того, в какой роли, в каком качестве и в каких границах хотят видеть нас другие.
Еще один шанс. Бог щедр на шансы.
В своем стремлении к Украине, в желании «быть собой» мы всегда были и остаемся неисправимыми романтиками. Это наша сила — мы готовы при необходимости положить жизнь за свое право быть собой. Но и наша слабость — потому что романтическая идея Украины никак не превращается в рациональный проект, о котором можно дискутировать, искать консенсус, вносить правки и в конечном итоге принимать как рабочий план. Он витает в воздухе. Нам не хватает всего одного шага, чтобы «поймать» его и сформулировать — что такое новая современная Украина?
Что ж по крайней мере мы знаем, что она возможна. И мы знаем, что мы этого хотим.
К сожалению, не только мы. Именно поэтому Путин начал войну — чтобы не дать нам перейти от романтической стадии мечты об Украине к стадии рабочего проекта модерной Украины, разработанного украинцами для самих себя, без учета интересов «старшего брата». Который максимально далек от всякой модерности. У России в Украине много целей — империя, «сухопутный коридор», «буферная зона». Но ее основная стратегическая цель — не допустить реализации проекта модерной независимой Украины. Затянуть нас назад, в старый мир — не столько даже в империю или в СССР, еще дальше — в глубину веков, вернее, в псевдоисторическое фентези, в мифический Золотой век российского величия, когда все «считались», а лучше — «боялись».
Война — не лучшее время для формирования созидательных проектов. Что бы ни говорили о том, что «война формирует нацию», война же ее и разрушает. И физически — унося жизни лучших представителей этой нации. И символически, потому что война возвращает нас в категории, далекие от модерности — к «ветхозаветному» способу формирования и функционирования, сформированному вокруг героики, «жертв, предков и границ». К верховенству Закона, который царствует над личностью и правит обществом.
Легко поверить в то, что заповедь любви — для мирного времени. Новый Завет нам следует отложить до лучших времен. Опереться на Закон. Поставить во главу угла общее и пренебречь личным. На войне как на войне. У волхвов нет ни времени, ни сил, чтобы поднять голову и увидеть звезду. Пастухи оглушены взрывами и не слышат голоса ангела, несущего им удивительную весть. Гнев — более надежный источник силы, чем надежда. Ненависть — более надежный ориентир в мире, где одна-единственная ошибка или лишняя эмоция может стоить жизни.
Именно поэтому война была дьявольской, но по-своему удачной идеей Кремля. Война уводит нас прочь от проекта Украины как модерной европейской державы, где отношения в обществе могут строиться на праве и доверии, а не только на принуждении и законе. Война опрокидывает нас в Ветхий Завет и не пускает в мир Нового — в мир, основанный на личном выборе и любви к человеку, которая не может быть подменена никакими общими местами.
Самым большим романтиком Украины, которого я встречала в своей жизни, был престарелый патриарх Любомир Гузар. О любви к Украине он говорил странные, почти еретические вещи. «Любить Украину — обычное дело. Все любят Украину. А я вам так скажу: не надо любить Украину. Любите украинцев. Ничего не стоит ваша любовь к Украине, если вы не любите украинцев». Казалось бы, ничего особенного: настоящая любовь всегда имеет в фокусе именно человека. Не «человека вообще» — сферического украинца в вакууме — а конкретного, несовершенного, возможно, вовсе несимпатичного. Завет такой практической любви к конкретному человеку был предложен Богом в Вифлеемской пещере, засвидетельствован волом и ослом, принят от лица человечества царями и пастухами.
Война заставляет нас действовать по обстоятельствам, приучает к тому, что у нас «нет выбора». Что выбор — это какая-то роскошь, которую можно позволить себе разве что на досуге. Но это не так.
Глубокие изменения редко происходят в благополучные времена — они приходятся на периоды глубоких кризисов. Самое первое Рождество произошло на фоне почти апокалиптическом. Иудея — дальняя, вечно мятежная провинция Римской империи, где под покровом каждого из Законов — хоть имперского, хоть Моисеевого — миром правили интриги, деньги и самодуры. Это мир, где для беременной женщины не находится места в доме и она вынуждена рожать в хлеву. Где солдаты вырывают младенцев из материнских рук и разбивают им головы о камни, и при этом их совесть чиста — они выполняют приказ. Самый непостижимый для нормального человека эпизод рождественской мистерии за последние два года перестал быть для нас таким уж непостижимым.
В каждом локальном апокалипсисе мы можем узнать себя — в этом удивительная универсальность сюжетов Писания. Это хорошая новость: каждый год мы получаем шанс присоединиться к Царям и Пастухам. Разорвать спираль вечного возвращения в апокалипсис.
Поднять голову.
Увидеть Звезду.