«Война с московскими попами» продолжается. И «битв» в ней, на первый взгляд, достаточно. 12 апреля СБУ провела обыск у заместителя главы синодального отдела внешних церковных связей УПЦ МП Николая Данилевича. Собеседник украинских журналистов в спецслужбе рассказал, что в 2017 году Данилевич уговаривал Вселенского патриарха Варфоломея не предоставлять Православной церкви Украины Томос об автокефалии. И вот, не прошло и десятилетия от момента проступка, — а спецслужба уже и среагировала. Если так пойдет дело, то еще чуть-чуть — и кому-то припомнят шутки про «термос». Но это не точно.
Незадолго до этого Национальный музей истории Украины (НМИУ) открыл сбор средств на демонтаж храма-МАФа на фундаменте Десятинной церкви. Требуемую сумму (около 700 тыс. грн) собрали быстро и даже с походом. Вывод полон социального оптимизма: вот как киевлян задолбал храм-МАФ! Или даже шире: вот как украинцев задолбала УПЦ МП!
Чувства неверующих (как и немалой части верующих) удовлетворены. Этого вполне достаточно. Удовлетворенные чувства (как и возмущенные) оттирают в сторону неприятные вопросы — неприятные главным образом своей рациональностью. Например: это действительно нормальный порядок вещей? Для того чтобы решение Хозяйственного суда города Киева, принятое 14 сентября 2023 года, было воплощено в жизнь, государственное учреждение (музей) должно попросить общественность «скинуться»? Ту самую общественность, которая уже «скинулась» налогами на содержание государственной исполнительной службы и правоохранительных органов, на содержание городских коммунальных и прочих служб — тех, кто должен был бы «прибрать» без всяких «монобанок».
Но так неинтересно. Буднично. Поэтому кто-то пишет корявыми буквами на стене лозунг: «Уборка к Пасхе». И объявляют «коммунистический (простите) субботник», где главную роль играет энтузиазм масс, а не результат.
Снос незаконной застройки на территории заповедника в идеале совершенно будничное событие. Даже если МАФ — храмовое сооружение. Но «снести храм к Пасхе» — это уже звучит совсем по-другому. Даже если «храм» — уродливый МАФ, московский, опять-таки, незаконно построенный. Подобная формулировка «дополняет» нашу социальную реальность. Возбуждая чувства верующих и неверующих, она исподволь десакрализирует и храм, и Пасху заодно. Если вы думаете, что подобные вещи опасны только для «московской церкви», вы ошибаетесь — языку в определенном смысле все равно, какая конфессиональная принадлежность предмета, к которому относится денотат «храм».
Человеку, менее знакомому с украинскими политическими реалиями, такая десакрализация всего, что связано с церковью (по крайне мере ее «традиционной» ипостасью), может показаться угрожающей и планомерной — угрожающе планомерным наступлением на демократические права и свободы. Может показаться даже хорошо рассчитанным политическим шагом в направлении авторитаризма — ведь чем меньше у народа остается независимых «властителей дум» и «инженеров душ», тем проще власти прибрать этот народ к рукам.
Кстати, именно на это напирают западные защитники «гонимой церкви», которые исходят из очень логичного (с точки зрения трезвой рациональности) и отчасти даже лестного для нашей власти предположения, что у нее есть план, есть четкое понимание своих целей и готовность достигать их, не считаясь с правами и правилами.
Но стоит лишь присмотреться к нашим политическим реалиям чуть ближе и «теория разумного замысла» уже не кажется слишком убедительной. Потому что почти все заявленные властью радикальные изменения в культурно-духовной жизни страны — декоммунизация общественного пространства, деколонизация сферы культуры и образования, дерусификация медиа — заканчиваются преимущественно косметическим ремонтом. Так, чтобы несущие конструкции ни в коем случае не пострадали и оставались пригодными к дальнейшему использованию. Теория «разумного (авторитарного) замысла» уступает известной школьной аксиоме о бесконечном делении плитки шоколада: если от шоколадки откусывать понемногу — она оказывается больше, чем если съесть ее всю сразу.
Хороший пример бесконечного деления шоколадки дает ветеран «культурных войн» — дом-музей Булгакова, то и дело выскакивающий в новостные ленты, как чертик из табакерки. Его нарезают тонко, как прошутто: поменять на мемориальной доске надпись, потом «дополнить» фасад еще одной мемориальной доской — композитору Кошицу, затянуть Булгакова (не Кошица) пленкой, завести речь о понижении в звании — с «памятника национального значения» до «памятника местного значения», задуматься о том, чтобы снести памятник писателю рядом с домом или хотя бы прибрать его во двор — чтобы глаза не мозолил… Но тех, кто боится, что музей закроют, выкинут из помещения, я могу успокоить — если это и случится, то нескоро. И не весь. Ведь это все равно, что съесть всю шоколадку сразу.
Теория авторитарного замысла разбивается о крайнюю нерешительность главного игрока и претендента на «шоколадку». Он как будто и хотел бы проглотить ее всю, но что-то его все время останавливает. И это не только детское стремление растянуть удовольствие. Но, скорее, взрослое подозрение, что то, что он ест — не совсем шоколад. Поэтому он откусывает по маленькому кусочку, осторожно разжевывает и смотрит: что из этого выйдет. Но даже если то, что он ест, ему не слишком нравится — например, он понимает, что это не шоколад, а лягушка, которую, как известно из классики, надо проглотить быстро — он все равно будет и дальше имитировать поедание шоколада. Потому что признавать свои ошибки в нашей постсоветской культуре считается слабостью. Да и всегда остается надежда, что остатки шоколадки в перспективе можно будет на что-нибудь обменять по хорошему курсу.
В результате власть консервирует проблемные вопросы, которые следовало бы решать по библейскому принципу: «чтобы ваше да было да, а нет — нет». Наиболее очевидный пример «домашнего консервирования» — как раз вопрос: «быть или не быть» УПЦ МП. Помимо того, что это действительно очень непростой вопрос, проблема — в самих политических целях, которые остаются то ли до конца несогласованными между стейкхолдерами, то ли то, что согласовано, и то, что выносится на широкую публику, не слишком совпадает.
При том, что на протяжении более чем двух лет власть утверждает: УПЦ МП представляет собой угрозу национальной безопасности, спустя два года эта церковь все еще есть, действует, вещает окрепшими голосами и, если верить власти и СБУ, продолжает «представлять собой опасность». Но… ее не запретят. Законодательный «запрет» — одиозный законопроект №8371 — в самом идеальном случае позволит нарезать кусочки еще тоньше и дольше, ровно так, чтобы ни в коем случае не разрешить эту проблему в корне. Закон, вокруг которого столько надежд, опасений и скандалов, лишь определит в общих чертах размеры и форму шоколадки, которую никто не собирается съедать всю.
Так что же, может, нам всем, как НМИУ, открыть «монобаночку» и скинуться на «уборку МП в Украине? К Пасхе, наверное, уже не успеем. Ну хотя бы к Рождеству? Собственно, это уже происходит на местах, где государственные и коммунальные службы не выполняют свои функции, и заинтересованным сторонам остается старый добрый Do-It-Yourself: кто-то своими руками заваривает двери храма, кто-то своими руками выпиливает заваренные двери. Возможно, и НМИУ тоже стоит так сделать — за собранные деньги присмотреть хорошую болгарку, умелую бригаду, частное охранное агентство...
Мне могут сказать, что «принцип шоколадки» это и есть «политика»: искусство балансировать интересы и сдерживать интересантов, никогда не «доедая» до конца все то, что позволяет в настоящем или будущем обеспечить равновесие и сдерживание. Не стану спорить. Замечу только, что национальные интересы не всегда совпадают с интересами конкретных политиков и даже целых политических партий. Можно даже сказать, что национальные интересы в большинстве случаев оказываются заложниками, а не бенефициарами realpolitic.
В нашем случае национальные интересы Украины требуют довести до логического завершения процесс деколонизации и декоммунизации — сбросить с себя (или, скорее, вынуть из себя) все советское, оторвать и выбросить прочь все имперское. Но на памятникe Родине-Матери меняют серпимолот на тризуб. И это магическое действие каким-то образом превращает имперскую метку в «памятник патриотизму». Арка Дружбанародов (народное, а значит, настоящее название — «ярмо народов») остается на своем месте, но меняет фамилию, согласно своему новому матримониальному статусу.
Все эти «соломоновы решения» помогают советскому и имперскому мимикрировать и остаться с нами, вокруг нас. И внутри нас.
Но если таковы правила игры, не может быть претензий и к руководству УПЦ МП: оно просто поступает точно так же — ест свою «шоколадку», откусывая по крошечному кусочку в качестве «уступки политическим реалиям». Отказываясь от радикального разрыва с Московской патриархией, оно находит спасение в косметических правках: «закрашивании» Московского патриархата в документах, открещивании от отдельных одиозных персон и идей, декларации своей «украинской принадлежности». Даже службы кое-где стали на украинском языке проводить. Все это никак не мешает (и даже помогает) УПЦ МП сохранить свою верность русскому православию и принадлежность к русскому миру.