Каждой театральной премьере военного времени зрители радуются не меньше, чем сообщению об очередном затоплении ВСУ вражеских кораблей, которые встречаются на глубине так, словно в море места нет. Военные пишут историю оружием, художественный тыл — художественными средствами. Спектакли, которые начали появляться после того, как театры пришли в себя от «полномасштабности» и попытались понять, КАК жить дальше и нужен ли театр во время войны, когда-нибудь будут запечатлены в истории Украины отдельной страницей. Это будет рассказ о том, как театры выживали сами и помогали людям почувствовать, что жизнь продолжается на полную. Хотя очень часто воздушная тревога прерывает эту иллюзию, возвращает к реальности, создавая дополнительный антракт или же решая, когда досрочно закончится спектакль. Украинские режиссеры и актеры не останавливаются. И не успеет зритель разобраться с эмоциями от премьеры одного национального театра, как другой национальный театр предлагает разгадать уже следующую режиссерско-сценическую загадку.
В конце апреля на сцене Национального академического драматического театра имени Леси Украинки «пришвартовался корабль» с героями выдающейся шекспировской пьесы «Отелло». Режиссер спектакля Давид Петросян решил пригласить зрителей не в Венецию или на Кипр, а предложил вместе совершить «морское» путешествие и задуматься над тем, что неизбежно приводит к трагедии и чем эта история может быть полезна или даже поучительна для нас сегодня.
Если бы мне когда-то (до ноября 2022 года) предложили спор, уверяя, что режиссер Давид Петросян будет ставить в Национальном академическом драматическом театре имени Леси Украинки (известном в народе как бывшая русская драма) хоть какой-то спектакль, я сказала бы категоричное: «Не думаю, что это вообще возможно». Давид человек с четкими моральными ориентирами и позицией. Это все давно считывается с его спектаклей, начиная даже со студенческих (чего только стоит «Буна»), где не было и нет простоты, лукавства и зрелища ради зрелища. Давид пытается воспитывать публику, и лейтмотивами в его работах всегда являются вопросы человеческой природы и морали. Литературный режиссерский опыт Давида довольно солидный: Софокл, Фридрих Дюрренматт, Леся Украинка, Ольга Кобылянская, Франц Кафка, и это далеко не полный перечень. География режиссуры Давида тоже не ограничивается одним театром.
В конце прошлого года театральную публику, словно море во время сильного шторма, всколыхнула новость — Давид Петросян победил в конкурсе на должность главного режиссера Национального академического украинского драматического театра имени Марии Заньковецкой во Львове. Придя в себя от потрясения «неужели можно так взять и покинуть Театр Франко», фейсбучная публика решила: «Мы, конечно, рады за Давида частично… и не все, но это «зрада»!». Давиду хватило мудрости не реагировать, а спокойно и уверенно заниматься тем, что у него выходит лучше всего, — ставить спектакли, запланировав на удивление «зрадофилам» и новую работу в Национальном академическом драматическом театре имени Ивана Франко.
Спектакль на большой сцене национального театра всегда попадает под усиленное внимание всех — от коллег-режиссеров до обычных зрителей. Но когда в недалеком прошлом флагман российской культуры и советского хлама в Украине — киевский театр имени Леси Украинки открыл двери для молодых режиссеров, замахнувшись на самого Шекспира, приверженцы «старого репертуара» дали о себе знать.
Еще есть среди нас очевидцы, видевшие другого «Отелло» в режиссуре бывшего (до ноября 2022 года) главного режиссера и генерального директора киевского театра имени Леси Украинки Михаила Резниковича. Возможно, кто-то еще был свидетелем, как после того спектакля, а Дездемону играла Лариса Кадочникова, Сергей Параджанов под затаенное дыхание зала и в полной тишине подошел к сцене, поцеловал ее и уже под бурные аплодисменты вернулся на свое место. Но это давняя история и в ней есть свои герои. О себе же дала знать другая «старая школа» и тот, о ком уже стоило бы забыть. Но… Тот вышеупомянутый экс-руководитель Резникович недавно дал скандальное интервью белорусским пропагандистам. Из всего потока сознания мне хватило всего двух слов-оценки «невойна». И это говорит не просто навеки «экс» и уже никто для сегодняшнего дня. Это Герой Украины с 2013 года, который, правда, с 2022-го уверенно взял курс за другим «русским военным кораблем» и, соответственно, пошел этим курсом. Этот «герой» уже давно без корабля, но уверенно держится на поверхности новостей благодаря своей естественной сущности. И каким бы ни был в его режиссуре тот «Отелло», так поразивший Параджанова, что-то мне подсказывает, что не Дездемону тогда надо было душить.
А теперь дорогу молодым. Давиду Петросяну в этом году исполнится всего 33 года. Молодость часто сопровождается незаангажированностью и смелостью к экспериментам. Наверное, поэтому трагедию Шекспира «Отелло» режиссер предлагает в виде сказки на два действия. С детьми говорить на языке сказки легко, для взрослых в этом жанре нужна адаптация, особенно, если речь идет о тексте, написанном около 1604 года. Поэтому специально для спектакля был заказан у Александра Степанова новый перевод, словно этим команда спектакля уже наперед заявила взрослым зрителям, что мы будем плыть с вами на одном корабле и нужно, чтобы нас поняли без необходимости остановок-объяснений архаизмов или акцентов на чрезмерной поэтизации, иначе есть вероятность сбиться с курса.
Так сначала было слово, а потом — сценография (Даниила Колот): часть наклоненной палубы корабля почти в реальных размерах. Оформление сцены стало отдельным действующим лицом, которое взаимодействовало с актерами иногда даже чаще, чем они друг с другом. Огромные и полуобожженные паруса казались реалистичной химерой и, качаясь, создавали гипнотическое впечатление шторма, давали чувство не только присутствия, но и неотвратимой обреченности всех, кто плыл на этом корабле. С такими парусами дальше дна точно не доплывешь.
Но из этой корабельной концепции сценографии абсолютно выпала афиша (Сергей Маслобойщиков) спектакля, на которой изображен темнокожий Отелло в виде то ли большого корабля, то ли мавра-головастика с высокой причудливой мачтой. Сценография и афиша — это две разные сказки, хотя каждая по-своему и стоит внимания, были бы время и желание.
На что точно нужно найти время (и, может быть, даже пересмотреть/прослушать спектакль в который раз) — это на музыкальное оформление, которым вместе с режиссером занималась композитор, певица, хормейстер, исследователь фольклора, лауреат Шевченковской премии за музыку в спектакле «Конотопська відьма» Театра Франко Сусанна Карпенко. Уд, восточная лира, псалтирь (струнный инструмент), перкуссия, домбек, бендир — это лишь часть инструментов, которые вживую будут звучать в спектакле. Подбор такого количества старинных инструментов — колоссальная работа, и Давиду и Сусанне здесь отдельное браво! Уверена, что о большинстве этих инструментов, как и об их звучании, неподготовленные зрители (я тоже там) услышат впервые.
А вот что будет не впервые, так это сотрудничество Даниилы Колот с Давидом Петросяном (оформление «Візиту» в Театре Франко тоже ее работа). На этот раз режиссер позволил воображению художницы создать костюмы. Получилось красиво, утонченно и… стереотипно. Где есть мавр Отелло, где-то там рядом есть и Венеция, ну и, конечно, еще ближе есть венецианское кружево — гипюр. Но лично мой ум не хочет мириться с тем, что отважный главнокомандующий носит такую нежно-странную одежду.
Для управления кораблем эпохи Шекспира, вероятно, нужны были бы весла. Через несколько столетий будет изобретен более усовершенствованный механизм — штурвал. На корабле Отелло в наши неопределенные сказочные времена на месте того, что направляет корабль, — рояль. Сразу и принудительно отвергаются мысли о триггерных моментах нашей истории, когда веселая игра на пианино (хотя здесь не рояль, но какая уж разница) приводит к реальному штурвалу власти. Думаю, что этот громоздкий центральный музыкальный символ-реквизит все равно будет вызывать непонимание и желание его оправдать. Иначе зачем Отелло, лишив свою Дездемону жизни, бережно кладет ее под открытую крышку того же рояля.
Уже не одно столетие шекспироведы спорят, был ли Отелло темнокожим. Большинство утверждает, что да, был, а меньшинство, как всегда, просит еще подумать. Давида Петросяна цвет кожи Отелло интересует в последнюю очередь, в первую — цвет души. Поэтому белолицый мавр в исполнении Александра Яцентюка «чернеет» только в момент страшного греха — убийства невинной любимой женщины.
Уже не один послепремьерный день приверженцы таланта Давида Петросяна спорят, не прогадал ли режиссер с выбором главного героя. Как аргумент приводят доводы, что кино и театральное пространство — два разных микрокосмоса. Здесь не поспоришь. Как и соглашусь с тем, что актеру Александру Яцентюку, исполнителю роли Отелло, абсолютно комфортно в кино, о чем свидетельствует рейтинг одного из лучших фильмов 2023 года «Памфір», где Александр сыграл главную роль. Спектакль — это живое искусство, и оно существует в моменте реальности без шанса на дубль 2, 3 или 23, поэтому комфорт — это последнее, о чем здесь можно думать.
Отелло-Яцентюк в начале спектакля сидит на авансцене, занимая одно из 12 мест, почти по центру. Его спина в ранах, тело окровавлено. Он спокойно точит саблю, и по элементам снаряжения под стулом понятно, что он вернулся с битвы и ни от кого не ждет ножа в спину. Отелло — красивый мужчина крепкого телосложения, в нем чувствуются сила, отважность и покой утомленного человека.
Древнегреческий философ Сократ просил заговорить, чтобы иметь возможность увидеть человека. С первых реплик, когда Яцентюк заговорил, возникли сумбурные ощущения. Отелло не видно. Речь не сценическая, не поставленная. Чем дальше, тем больше слышны интонации диалекта и такого родного украинского шокания. А где же темпераментный мавр?! Здесь становимся на «якорь критики» и многократно спрашиваем только себя: а должен ли образ Отелло, его характер четко совпадать с устоявшимися за столетия представлениями о нем?! Думаю, нет. Ни Отелло, ни Петросян никому и ничего не должны. Режиссерская воля сделать Отелло именно таким — контрастным к другим «пассажирам» корабля и без необходимости попасть в общепринятые представления о демоническом чужеземце.
Один из лучших исполнителей роли Отелло темнокожий актер Айра Олдридж (друг самого Тараса Шевченко) настолько эмоционально убедительно вживался в роль бешеного мавра, что актрисы, игравшие роль Дездемоны, боялись с ним играть. Можно взять пример намного ближе — 2001 год, Театр Франко, «Отелло», режиссер Виталий Малахов. В роли Отелло — Анатолий Хостикоев. Кто хоть раз видел непревзойденную игру Анатолия Георгиевича в других спектаклях, почувствовал осетино-украинский темперамент, тот поймет, что шансов выжить у Дездемоны не было.
Отелло Яцентюка другой. Иногда он даже кажется растерянным во всех обстоятельствах, складывающихся вокруг него. При этом среди действующих лиц этой сказки Отелло — единственный живой человек без признаков окаменелости. Человек, который упрямо борется со своим внутренним миром больше, чем с внешним.
Очаровывает Дездемона (Ольга Голдыс). Она нежная, утонченная и незащищенная, как бездомный котенок, ищущий своего хозяина, которому сможет доверять. Кошачьи повадки демонстрирует Дездемона в начале спектакля. Ее пластика с первого движения и до окончания спектакля профессиональна и убедительна. Чаще всего языком тела, движений, танца Дездемона проявляет всю палитру драматического действия.
Хотя страсть между Отелло и Дездемоной довольно часто продемонстрирована лишь в виде симпатии. Глаза не пылают от любви, ритм сердца сбивает только танец, а не присутствие Отелло на сцене. К Дездемоне у привередливой публики претензий не меньше, чем к ее любимому мавру. Первая и последняя претензия, на которую я обращу внимание, — Ольга Голдыс не драматическая актриса, а танцовщица, учившаяся не там, где нужно.
Не знаю, как по одной яркой работе в спектакле Давида Петросяна «Процес», где Ольга непревзойденно играет главного героя Йозефа К., и только премьерным показам «Отелло» можно делать такие заключения. У меня, например, возникает другое мнение — об отсутствии в пределах Киева драматической актрисы с подобного уровня пластикой и хореографическими задатками.
Как и в любой сказке, в «Отелло», кроме добра, есть зло. Яго — совершенный представитель темных сил. На эту роль Давид Петросян пригласил актера Театра Франко Александра Форманчука. С первой секунды появления Яго на сцене чувствуется колоссальный сценический опыт актера, его уверенность и господство над всеми хитросплетениями сюжета. Яго Форманчука продуманный, коварный и безгранично харизматичный. Видно, как Александр наслаждается этой ролью, отдается ей полностью. Именно на фоне такого яркого Яго Отелло кажется еще более неуверенным и притихшим. Но этот момент не лишает лично меня желания пересмотреть спектакль вторично, чтобы перечитать символизм действа и убедиться, что в этой трагедии невиновных нет, и если этот корабль пойдет на дно, то не из-за природного шторма. Этот корабль потопит не море, а недоверие и человеческое коварство.
Следующие показы спектакля состоятся 10, 11 и 31 мая.