«Коктебель — территория счастья» — под таким девизом вот уже второй год кряду в самой живописной точке Крымского побережья проходит Международный фестиваль искусств «Куриный бог-2005».
«Я все-таки совершенно серьезно думаю, что коктебельский пейзаж — один из самых красивых земных пейзажей, которые я видел», — писал Волошин. В летописный архив сдавать неистового Максимилиана и историю его Дома рано — живы люди, лично знавшие если не Волошина, то его супругу Марию Степановну, сохранившую здание уже после 1932-го. Собственно, они-то и стали инициаторами фестиваля, долженствующего объединить элиту. Знакомьтесь, гости Волошина, прибывшие к нему в конце лета 2005-го… Пианист, концертмейстер Большого театра, старший концертмейстер Центра оперного пения Галины Вишневской, одна из основательниц секстета Большого театра Алла Басаргина. Ее супруг — солист Большого, оперный бас Станислав Сулейманов. Они — хозяева праздника. Третьим соорганизатором фестиваля стал известный литератор Виктор Ерофеев. Как рассказывает
г-жа Басаргина, впервые в Коктебель ее, совсем юную, привел случай. Отец Аллы Борисовны был писателем. За неимением путевок в более престижные писательские дома отдыха юной Аллочке и ее маме «не посчастливилось» отправиться в Коктебель. (К слову, в разговоре моя собеседница ни разу не произнесла «советского» названия поселка — Планерское.) Когда-то «пансионат» состоял из пары комнат на первом этаже, второй занимала (до 1972-го) Мария Степановна Волошина. Коктебель с ходу покорил москвичек настолько, что, не разбирая вещей, сразу по приезде мать Аллочки Басаргиной отправилась на почту — давать телеграмму супругу в Москву: «Продлевай путевку, насколько сможешь!» С Марией Степановной семейство, с тех пор приезжавшее в Крым ежегодно, подружилось благодаря музыке: Алле нужно было заниматься, а у вдовы поэта имелся рояль. «Какой была Мария Степановна?» — не преминула я поинтересоваться у Аллы Борисовны. — «Очень интеллигентной. Но вспыльчивой, хотя и быстро отходила после вспышек гнева. Знаете, в ее доме всегда было очень много людей — это, наверное, сильно утомляло».
Довоенный Коктебель и его обитателей хорошо помнит и знаменитая художница Мирэль Шагинян. Присутствие на фестивале 92-летней, но вполне для своих лет бодрой, ироничной легенды изо, надо заметить, показалось лучшим из всех возможных символов преемственности поколений и нераспавшейся связи времен. «Связь времен» — нынешнего с волошинским — в Коктебеле и в самом деле крепка. Вокруг Дома Макса (основные работы по реставрации здания завершены только в этом году) — а точнее, чуть дальше, в Старом Коктебеле, под самыми горами, а не на набережной, — постепенно вырастал дачный поселок преимущественно московской интеллигенции. Старожилы вроде Басаргиных и Шагинян хранят пересказы и традиции, дух места. А рядом с их достаточно скромными жилищами нынче вырастают виллы московского нынешнего бомонда. Коктебель облюбовал Дмитрий Киселев, строит дачу телеведущая Арина Шарапова. «Новичкам» волей-неволей придется считаться с традициями и старшим поколением…
Увы, знаменитая коктебельская набережная за последние лет 10—12 изменилась до неузнаваемости. Между собой местные жители (во всяком случае, таксисты) называют ее «Бродвеем». Дом Волошина, хоть и главная здешняя достопримечательность (по ночам его даже подсвечивают разноцветными прожекторами, да и все другие здания на «Бродвее» явно не случайно ниже «ростом»), почти затерялся среди шумливых, немилосердно чадящих ресторанчиков, едва стемнеет, превращающихся в шумные дискотеки. Вокруг него, как моллюски к днищу корабля, приросли многочисленные раскладки с сувенирами и нехитрой снедью. Море — если, конечно, не стоишь на знаменитой веранде Дома, где когда-то звучали не частушки Киркорова, а поэзия Цветаевой, Ходасевича и иже с ними — с площади перед волошинским пристанищем толком не разглядишь: пляж перекрыт торговыми палатками, затем — самоуверенными «стационарными» пляжными зонтиками. «Цивилизация», что поделать! Говорят, еще пару лет тому было хуже — сейчас власти следят за порядком вокруг Дома куда строже и пристальней прежнего…
Впрочем, Карадаг, Хамелеон и прочие знаменитые горы человечество пока не затронуло. «Цивилизация» бродит по набережной в купальниках, парео и пляжных шортах. Мягкий украинский выговор здесь — увы, полная экзотика: заслышав украинскую речь, москвичи и прочие россияне с удивлением оглядываются. А на единственного на набережной верблюда, с которым гостям предлагается сфотографироваться на фоне Карадага, почти не реагируют. Привыкли. Что поделать? Не каждому нашему соотечественнику ЮБК по-прежнему по карману. Впрочем, в отличие от той же Ялты, где мне довелось побывать аккурат перед вояжем на коктебельский фестиваль, Коктебель — и в самом деле на удивление интеллигентный город. Российских «триколоров» над здешними пляжами не наблюдается, отдыхающие бок-о-бок «народы-братья» подчеркнуто толерантны друг к другу. К примеру, россияне, по традиции, обиженные на судьбу «за Крым», — к украинцам. Увы, объединяют почти всех гостей и жалобы на то, что турецкие курорты, как бы ни щедра была природа к Крыму, для отдыха приспособлены куда лучше наших...
Чтобы отчетливее представить себе атмосферу коктебельского праздника, лучше всего вспомнить строки Волошина:
Дверь отперта. Переступи порог.
Мой дом раскрыт навстречу
всех дорог…
Организаторы, разумеется, не скрывали, как сильно польщены сравнением с «трудами и днями» Дома писателей «при Максе». Но ведь и в самом деле — так. В августе-2005 на «Курином боге» все соответствовало составленным по прочитанным мемуарам представлениям о том, как жили-поживали гости поэта и художника, собравшиеся под его кровом. Конечно, сегодня vip-лица — иные. В Коктебель съехались солисты Большого театра, Мариинки, студенты и выпускники Центра оперного пения Галины Вишневской и т.п. (Засилье музыкантов, а не литераторов, закономерно — ведь и к Максу, в первую очередь, съезжались коллеги по цеху.) Украину в честной компании представляла оперная прима Мария Стефюк. По численности музыкантам совсем ненамного уступал и отряд художников — Олег Кулик, Андрей Бильжо, династия Шагинян-Цигалей чуть не в полном составе, Павел Пепперштейн, Маша Белова и Алексей Политов и т.д. «Литературная часть» была представлена Игорем Иртеньевым с Аллой Боссарт, «русским парижанином» Алексеем Левшиным, сценаристом и конферансье Вадимом Жуком. (В сентябре в Коктебель собрался приехать уже Дмитрий Пригов со товарищи.) Несмотря на напряженный график работы, пару дней специально для «Куриного бога» выкроил телемэтр Юлий Гусман. Оживленными репликами «из зала» запомнились и актриса (а в жизни — жена Сергея Цигаля и невестка Мирэль Шагинян) Любовь Полищук, и галерист Михаил Крокин. Искусствовед Катя Деготь все больше помалкивала. Видимо, по старой привычке арт-критика, вслушивалась-всматривалась в происходящее и размышляла. Бывавшая на вилле BASSO Жанна Агузарова, правда, не приехала, хоть и собиралась — наверное, не успела вовремя приобрести билет с Марса, где в последние годы в основном и норовит обитать. Скорее всего, появится в Крыму уже в сентябре. Как и Артемий Троицкий, Арина Шарапова и Дмитрий Киселев, Галина Вишневская, наш тенор Владимир Гришко, из-за занятости, не сумевшие лично вырваться в Крым, но передававшие присутствующим на фестивале «виртуальные» приветствия.
Но в том-то и специфика «Куриного бога», что в его основу заложена чистая импровизация. Гости фестиваля изначально приравниваются к друзьям Дома. А стало быть, могут приезжать (приходить, прилетать, приплывать — нужное подчеркнуть) в любое время и, что называется, в любых количествах. Приглашать своих друзей. На равных с заявленными участниками выступать в вечерних программах. А то и просто общаться друг с другом. Хотя дело и происходит на частной вилле (или во дворике Дома Волошина), дресс-кода для присутствующих, слава Богу, нет. В результате, одинаково комфортно чувствуют себя и дамы в вечерних платьях, и художники в простецких джинсах.
Что касается пресловутого «синтеза искусств», можно сказать, что, по крайней мере, начало процессу положено. Помимо вокальных данных певцы на «Курином боге» демонстрировали способности к графике, художники читали стихи, литераторы — пели. Уютная вилла, где происходили основные события, включая и окрестности, довольно скоро трансформировалась в некий синтез Центра современных искусств с единой глобальной инсталляцией. Сами «гилейцы» с Давидом Бурлюком во главе наверняка потирали бы от удовольствия руки, завидев, что «искусство» на современном крымском фестивале не просто «пошло в массы» в буквальном смысле — оно освоило ограду виллы. По всей ее длине всю неделю светилась яркими красками инсталляция Константинова «Соловьиный сад», издали напоминающая нарисованных ребенком двух зеленых крокодилов, но вблизи выглядящая как выписанные во вполне наивной манере деревца действительно «соловьиного сада». Ироничный пастиш «оккупировал» и настоящий сад, в центре которого разворачивались фестивальные события. Ложами концертного зала под открытым небом, где размещались слушатели, служила еще одна инсталляция — «На шампурах искусства» М.Беловой и А.Политова. Иначе говоря, рассаживалась публика на деревянные скамьи в виде нанизанных на шампуры овальных красных кусков «мяса» и зеленых — «перца», подлокотники сидений оказались выполнены в виде круглых колец лука. Крымское ароматное вино от Коктебельского винзавода разливал деревянный же Буратино — эдакий ерничающий «внебрачный родственник» «Писающего мальчика». Из сумеречного полумрака сада на гостей щурился гипсовый белый лев — инсталляция А.Волкова. С высоты горы прямо за домом «городу и миру» махал крылом белый-белый ангел. А на самом деле, крылья распростер типичныыый коктебельский ангел — дельтапланом называется… Более академичная, зато и постоянно пополняющаяся экспозиция разместилась в мансарде жилого здания.
Свой фотопроект «Прекрасные лица Коктебеля», посвященный любимым коктебельцам (коллажи, созданные из старых фото семейных альбомов «коктебельских москвичей»), представила сама хозяйка дома, Алла Басаргина. Осенью проект собирается экспонировать одна из московских галерей. С черно-белыми любительскими снимками контрастировал новый фотопроект О.Кулика, только-только вернувшегося из Монголии. (Впрочем, «фирменная» куликовская «женщина-собака» среди «монгольских» кадров тоже затесалась.)
Литературе был отдан один вечер из семи фестивальных. Как ни странно, запомнился он не благодаря поэзии Иртеньева и Жука, а дебютом в качестве автора художественного романа известной на московской ниве публицистики Аллы Боссарт. Безусловно, по зачитанным фрагментам сложно судить о достоинствах книги г-жи Боссарт в целом. Но вот об авторском стиле — вполне. Депрессивный «макабр», необарочный «магический реализм» а-ля рюс, отдающий то Павичем и Славком Яневским, а то и вовсе — Хармсом с его «Анегдотами» (только героем одного из зачитанных «апокрифов» оказался не Пушкин, а плохой муж А.Блок, Л.Менделеева и изобретатель «сорокаградусной» великий химик и мелкий пьяница Дм.Ив. Менделеев), — надо сказать, что эпатажный публицист и критик Боссарт и на этот раз явно ажитировала собравшуюся на «прослушивание» московскую богему. Мне, правда, прежде почему-то казалось, что после Сорокина с В.Ерофеевым эту публику ничем в принципе нельзя смутить…
Между тем, в отличие от художников с литераторами, «классические» музыканты никого не смущали, исполняя жемчужины старого, доброго популярного наследия. Что бы там ни говорили, а «главными людьми» фестиваля, как по мне, стали юные оперные певцы — студенты и выпускники Центра оперного пения Галины Вишневской.
Из всего услышанного за семь вечеров больше всего запомнился дуэт Фауста—Георгия Проценко (Гнесинка — Центр Г.Вишневской) — Нат.Левитиной—Маргариты (Большой театр). Замечательный баритон Юрий Баранов. И, конечно же, сцена Одарки с Карасем из «Запорожца за Дунаем», мастерски спетая и сыгранная Ю.Барановым — О.Корниевской. Кстати, Гулак-Артемовский завершил один из самых запоминающихся концертных вечеров — «Украина—гала», во время которого пели только нынешние российские оперные солисты — выходцы из Украины. Молодым московским Одарке с Карасем посчастливилось. В этот вечер они выступали на одной сцене с Марией Стефюк. Слушателям — тем более… Рахманинов, Массне и хрестоматийный романс «Не питай, чом у мене заплакані очі» в исполнении пани Марии в атмосфере камерного, почти домашнего концерта вряд ли удастся услышать где-либо еще, кроме необычного коктебельского фестиваля.
Пусть масштабы коктебельской «территории счастья» пока невелики, а название акции для наших привычных к казенной помпезности ушей звучит странно, пусть «Куриный бог» не лишен не упомянутых здесь, но таких естественных при организации любой акции, минусов. Главное, это — одна из немногих реальных попыток действительного со-творчества. А не, как водится, банальная культурная акция. Жаль, конечно, что возрождать традиции Волошина в Коктебеле первыми взялись не киевские музыканты с поэтами. Но этому есть и экономические причины. И еще грустнее знать, что те же «московские гости» предлагают построить в городе концертный зал, выступать в котором хоть завтра уже согласились самые известные «классические» музыканты мира. А у нас, как всегда, нет денег на строительство.