Лет этак двадцать назад, в середине семидесятых, в Киеве возникло сообщество молодых поэтов, музыкантов, любителей культуры и искусства, независимых интеллектуалов. Лишенные возможностей какой-либо иной самореализации, они составили ядро полуподпольного клуба авторской песни. Одним из его лидеров сразу стал Дмитрий Кимельфельд. Еще до выхода на сцену с первого взгляда становилось ясно, что Дима талантлив чрезвычайно. Он был ярок в любом проявлении. Обаятельнейшая улыбка, царственная стать, элегантная парадоксальность мышления, умение любой пустячок мгновенно превратить в стихи или в комичную мизансцену делали его совершенно неотразимым. Первые же его песни, написанные вместе с Валерием Сергеевым: «Трудно быть Богом», «Графиня», «Эх, запад» - разлетелись не только по Киеву, но и по всему Союзу. В своих стихах он был то тихим, проникновенным лириком, то блистательным сатириком. Его циклы песен «Полуинтеллигенты», «Спортлото», «Карта мира» пелись в Одессе и в Москве, в Куйбышеве и где-нибудь на Сахалине - заметьте, без всякой «раскрутки» в виде ТВ и радио. Дима, чуть ли не единственный из песенных авторов, позволял себе роскошь виртуозного жонглирования рифмами, образами, эзоповскими подтекстами - чего почти напрочь лишены нынешние т.н. «тексты для песен».
Удивительно то, что сам он не писал мелодий к собственным стихам. Его соавторами были тогда Валерий Сергеев, а затем - два Володи: Семенов и Новиков. Дима с друзьями и соратниками по песням начали выезжать на гастроли по всей нашей бывшей необъятной…
В те годы, в семидесятые - в начале восьмидесятых, Киев был, не могу назвать иначе, кладбищем талантов. Нигде, ни в одном городе Союза так не душили малейшие ростки самостоятельности и оригинальности. Это касалось многих сфер жизни, но просто роковым образом отразилось на авторской песне. Киевская школа авторской песни была широко известна по всей стране, но в родном городе концерты киевлян были редкими и большей частью «подпольными». Особенно трудно стало в конце 70-х, когда прокатилась волна репрессий. Досталось и Диме.
Примерно в 78-м году доблестные советские погранцы задержали некоего паренька, пытавшегося рвануть «за бугор». У него обнаружили неизвестно откуда взявшуюся кассету с песнями Дмитрия Кимельфельда, отчего у последнего были неприятности. В течение многих лет, до самого разгара перестройки, Дима не мог выступать в Киеве, дабы не дергать за усы местную госбезопасность.
Он покинул Киевский театр драмы и комедии, где Эдуард Митницкий приютил опального барда, несколько лет пел и танцевал в московском еврейском ансамбле «Фрейлехс». Мотался по гастролям, давал сольные концерты, готовил новые, совершенно необычные проекты. Это были уже не просто песенные циклы и композиции, а настоящие бард-мюзиклы - цельные песенно-поэтические шоу, с единым сюжетом, массой персонажей и классным музыкальным ансамблем под характерным названием «ОВИР», что весьма отражало Димины настроения.
Несколько концертов, устроенных-таки Диме продюсером Семеном Рубчинским в Киеве в конце восьмидесятых и прошедших с огромным успехом, показали уже совершенно нового Кимельфельда.
Но тут его творчество стало вплотную соприкасаться с интересами шоу-бизнеса. Чтобы схватить за хвост птицу славы, буквально сидевшую на руке, Диме оставалось сделать пару хватательных движений. А при всех его талантах у него отсутствовал один: не было всепоглощающей жажды прорваться «наверх», добыть популярность любой ценой. Он скорее эпикуреец, а не боец.
Он мог бы добиться любой «раскрутки», но был слишком интеллигентен и нечестолюбив, чтобы идти на поклон к шакалам нарождавшегося шоу-бизнеса и принимать их правила игры.
Когда открыли границы для выезда, он тоже предпочел уехать в Израиль, как бы убегая от себя самого. Может, ему въелись в печенку те неотвратимые гебисты? Спустя полгода меня шокировало сообщение, что Дима Кимельфельд сидит в Иерусалиме без работы, не пройдя по конкурсу на место… мойщика бассейнов. Потом он, правда, заведовал там Русским культурным центром, но какой из него, до мозга костей поэта, заведующий?!
Когда прошлой осенью я побывал у него в гостях в Иерусалиме, он, на паях с двумя приятелями, был хозяином очень приятного и домашнего ресторанчика «Русское подворье», расположенного в переплетении узких, горбатых улочек недалеко от белокаменных стен Старого Города. Представляете себе «Русское подворье», где в соучредителях Кимельфельд и… Розенбаум (не тот, другой, кажется, Сергей)? Дима, по своему золотому характеру, часто устраивает концерты своих многочисленных друзей, отчего ресторанчик неизбежно прогорает. Сам он выступает там нечасто. До сих пор никак не соберет свои многочисленные стихи в сборник. Эпикуреец. Лучший, по моему мнению, киевский «русскоязычный», как изъясняются нынче, поэт своего поколения.
Не знаю, как сам Дима нынче оценивает свой отъезд, но мне кажется, что его зрители, читатели и почитатели - здесь, в Украине, в странах СНГ, как и у Губермана, и у Севелы. А тот, кто помнит Дмитрия Кимельфельда по его былой феноменальной популярности в узких кругах, как и те, кто хочет увидеть впервые эту чуть ли не культовую фигуру киевской авторской песни, смогут встретиться с ним - Дмитрий Кимельфельд прилетает на единственный концерт, который состоится 30 мая в конференц-зале Дома торговли на Львовской площади. Будут выступать и его старые соавторы: Сергеев, Семенов, Новиков. Проводит концерт все тот же Семен Рубчинский.