Говорить о том, что каждая встреча с шекспировским шедевром потрясение, вроде бы даже неприлично. На протяжении столетий люди театра и зрители метались в поисках выхода из лабиринта вероломства леди Макбет, страдали в безысходности одиночества с Лиром, мучительно решались на месть с Гамлетом.
Новая версия Гамлета была предложена киевскому зрителю в минувшие выходные театром «Сатирикон». Это весьма знаменательное событие произошло благодаря усилиям телекомпании «Интер» и банка «Форум». С организационными хлопотами с успехом справилась компания «GAL».
Постановочные решения Роберта Стуруа последовательно продолжают его «поиски истины» в шекспировских текстах. На первый взгляд, все в этом «Гамлете» поставлено с ног на голову - виртуозно-злобная игра рафинированного труса Клавдия (Александр Филиппенко) делает его главным режиссером смертей и сумасшествий. Все персонажи - пешки на доске его дьявольских шахмат. Поражает актерская, творческая смелость исполнителей - прежде всего Константина Райкина (Гамлет), их острая реакция на полутона патовой ситуации, сложившейся к концу XX столетия в нашем мире. Отсутствие привычного пафоса в произнесении шекспировских монологов берет за живое самых придирчивых зрителей. Стуруа продолжает проповедовать: зло - не плодотворно, оно рождает лишь небытие.
Гармоничный союз со сценографом (Георгий Алекси-Месхишвили) создал на сцене вязкую атмосферу громадного аквариума, подернутого беспросветной серой дымкой. И многочисленные плотно закрытые двери, и грязно-серая вагонетка, появляющаяся как вариант Хароновой лодки, не вносят движение в этот уже мертвый мир.
Исполнители, соединяя в полифонию свои темы, доводят до логического конца режиссерскую идею - нет жизни в подлом и нелогичном мире.
Стилизованные костюмы (Георгий Алекси-Месхишвили и Елена Предводителева), словно сошедшие с подиума высокой моды, и великолепная своей гармоничной простотой музыка (Гия Канчели) придают этому поистине шикарному театральному действу завершенность.
Понятно, что спектакль театра «Сатирикон» «Гамлет» однозначно быть принят не может. Но во всех своих ипостасях - это безусловное торжество театра, творческая смелость Константина Райкина вызывает глубокое уважение.