В возрасте 70 лет Илья Репин задумал создать на своей родине, в Украине, в Харьковской губернии, академию искусств, основанную на демократических началах, - "Деловой двор", народную академию имени Репина. По сути, это был жест мастера в сторону Петербургской академии искусств через 40 лет после громкого дела будущих передвижников, во главе которого стоял тоже знаменитый украинец Иван Николаевич Крамской.
"Мы создадим Запорожье искусства, приходи - кто захочет и учись - чему захочешь. Никаких рангов - ни высших, ни низших, ни этих проклятых дипломчиков! Принимаются люди обоих полов, любого возраста, всех наций и состояний", - писал живописец, чье имя уже при жизни стало синонимом слова "гений".
В проекте "Делового двора" Репин отмечал: "Самой отвратительной отравой всех академий и школ является царящая в них низкопробность. К чему стремится молодежь, приходя в эти храмы искусства?
Первое - добиться права на чин и мундир.
Второе - освободиться от военной повинности.
Третье - выслужиться у своего руководства для получения постоянной стипендии".
Художник задумал создать что-то в стиле фаланстера - в духе романа Чернышевского "Что делать?". Своеобразную коммуну, участники которой делили бы между собой прибыль согласно количеству и качеству выполненной работы.
"Я такой же, как в самой утренней юности, - люблю свет, истину, люблю добро и красоту как наилучшие дары нашей жизни, а особенно - искусство!
Искусство я люблю больше добропорядочности, больше, чем людей, чем близких, чем друзей, больше, чем всяческое счастье и радость жизни нашей. Люблю тайно, ревниво, как старый пьяница, - неизлечимо. Где бы я ни был, чем бы ни развлекался, чем бы ни увлекался, оно всегда и всюду в моем сердце, в моих желаниях, самых лучших, самых сокровенных. Часы утра, которые я посвящаю ему, - наилучшие часы моей жизни. И радости, и горести - радости до счастья, горести до смерти, - все в этих часах, которые лучами освещают все другие эпизоды моей жизни", - писал Илья Репин Владимиру Стасову в 1899 г.
Навсегда Репин сохранил любовь к земле, где родился и вырос. В письме ко Льву Толстому он отмечает: "Здесь, в Чугуеве, я так наслаждаюсь красотами природы! Никогда не представлял, что родился, провел детство, отрочество и юность среди такой необыкновенной и грандиозной природы!".
Чугуев в начале ХІХ в. - маленький городок, центр военных поселений в восточной Украине.
"Кое-кто из тех, кто пишет о художниках, называет меня казаком. Я родился украинским военным поселенцем. Преобладающее население Чугуева действительно составляли бывшие казаки, переселенные сюда московским правительством в середине XVII века.
Несмотря на то, что при Екатерине ІІ казацкую службу со всеми "казацкими вольностями" уничтожили, чугуевские жители сохраняли в своем хозяйстве, быту, культуре много черт свободной зажиточной казацкой старины. О казаках я слышал от бабушек и дедушек - рассказы были о последних днях нашего казачества". В военные поселенцы казаки шли с неохотой, поскольку не терпели муштры, из-за чего и взбунтовались в 1817 г. Среди непокорных был и дед Репина. Он чрезвычайно гордился этим фактом и сравнивал себя с Тарасом Шевченко, чей дед участвовал в Колиивщине.
Отец, Ефим Васильевич, служил в Чугуевском уланском полку, в составе которого объездил Персию, Турцию, Молдавию, Кавказ и Крым, заслужил боевые награды. После 27 лет военной службы вышел в отставку. Дом Репиных считался зажиточным - по состоянию они были "торговцы и промышленники", имели постоялый двор. Отец торговал лошадьми, домом занималась бабушка. Каждую весну старший Репин отправлялся на Донщину, пригонял оттуда табун коней, которых потом перепродавал.
"…Моя жизнь того времени была самая веселая. Подростком, за компанию с сестрою, я попадал на балы и вечера молодежи, на маевки в самое цветущее время весны в Староверском лесу, с хорами трубачей. Дикий терн, дички груши, черешни и вишни - все сады бесконечного южного склона от Осиновки и Пристена до самых "Матерей", облитые, как молоком, обильными букетами цветов, - все улыбалось нашим весельям".
Вот как Илья Репин написал о своих увлечениях в книге воспоминаний "Далекое близкое": "Мои увлечения, мои воспоминания… Одна из первых минут восхищения случилась со мною еще в раннем детстве… Наша улица вдруг вся преобразилась …> все как будто осветилось ярче. …> заблестели медные трубы полковых трубачей на белых лошадях …> Все слышнее доносился лязг сабель, храп и особенно яркое ржание коней. …> И вдруг все это как будто разом подпрыгнуло вверх всех улицы и покатилось по всему небу: грянули звучно трубы! Радостью понеслись эти звуки по Донцу, за Малиновский лес, и отразились во всех садах Пристена. Веселье понеслось широкою волною, и даже за Гридину гору - до города. Хотелось скакать, кричать, смеяться и плакать... О музыка! Она всегда проникала меня до костей".
Художник написал сотни страниц текста, который сделал бы честь любому литератору. Замечательна также его книга "Мысли об искусстве".
А вот как писал о художнике Корней Чуковский в книге "Илья Репин": "Когда в Третьяковке или в Русском музее смотришь десятки и десятки картин, написанных репинской кистью, Репин кажется великаном. Самое количество этих картин поражает своей колоссальностью.
И вот он стоит предо мною - небольшого роста, с улыбающимся, крепким, обветренным, стариковским лицом, с прищуренным правым глазом, в черной шинельке с накидкой, в самых обыкновенных вязаных деревенских перчатках, и даже не перчатках, а варежках, вокруг усов у него топорщатся рыжеватые волосы, совсем простой, даже как будто застенчивый, будто и не знает, что он - Репин".
Мастер служил исключительным примером огромной трудоспособности. Художник от Бога, от судьбы, художник по призванию.
"Распорядок его рабочего дня был всегда одинаков. Утром, сейчас же после завтрака, Репин спешил в мастерскую и там буквально истязал себя творчеством, потому что тружеником он был беспримерным и даже немного стыдился той страсти к работе, которая заставляла его от рассвета до сумерек, не бросая кистей, отдавать все силы огромным полотнам, обступившим его в мастерской. …> Он замучивал себя работой до обморока, что каждая картина переписывалась им вся, без остатка, по десять-двенадцать раз, что во время создания той или иной композиции на него нередко нападало такое отчаяние, такое горькое неверие в свои силы, что он в один день уничтожал всю картину, создававшуюся в течение нескольких лет, и на следующий день снова принимался, по его выражению, "кочевряжить" ее.". (К.Чуковский. "Илья Репин").
К.Чуковский вспоминал: "…кругом были десятки холстов, и я знал, что если на каком-нибудь, скажем, восемь фигур, то в самом деле там их восемьдесят или восемь раз восемьдесят".
"Уже когда он был стариком, доктора запретили ему работать без отдыха и потребовали, чтобы хоть по воскресеньям он не брал в руки ни карандашей, ни кистей. Для него это было тяжко. …> Он покорно переносил эту тяготу и час и второй… с тоскою оглядывался, нет ли где карандаша или пера. И, не найдя ничего, хватал из пепельницы папиросный окурок, макал его в чернильницу и на первой же попавшейся бумажке начинал рисовать".
Первыми рисунками маленького Илюши были изображения любимых лошадей. Двоюродный брат Трофим Чапыгин научил мальчика рисовать акварелью. "…маменька не раз журила меня: "Ну, что это за срам, я со стыда сгорела в церкви: все люди как люди, стоят, молятся, а ты, как дурак, разинул рот - поворачиваешься даже к иконостасу задом и все зеваешь по стенам на большие картины", - вспоминал художник.
Три года Илья учился в чугуевском корпусе военных топографов, старательно упражняясь в живописи, тщательно изучая натуру, тренируясь в рисунке.
"...белые тарелки с натертою на них тушью, стаканы с водою, где купаются кисти от акварельных красок, огромные кисти... А какие краски! Чудо, чудо! (Казна широко и богато обставляла топографов, все было дорогое, первого сорта, из Лондона)".
С отменой военных поселений школу военных топографов закрыли, и Репин продолжил обучение у местных иконописцев Бунакова и Персанова, которые, кроме росписи храмов, выполняли также и светские заказы, в частности портреты. Вместе с ними расписывал храмы, рисовал образы для иконостасов. Чугуев славился своими мастерами - отсюда приглашали в другие края резчиков, живописцев, позолотчиков.
Репин почувствовал себя свободным мастером в 15 лет, и с того времени начинает работать самостоятельно.
"...Я грезил; большею частью в грезах мне представлялись иконостасные мои образы: я еще жил ими, только что написанными. Писал я их прямо на подмостках. Летом вставали мы в четыре часа; было уже видно; и вот до вечера, часов до девяти, когда все заканчивали работу, мой образ был готов.
Я ощутил в себе большую смелость и свободу творчества, и кисти мои вольно играли священными представлениями: я позволял себе смелые повороты и новые эффектные освещения сцен и отдельных фигур. Свежесть и яркость красок, необыкновенная в религиозной живописи, была для меня обязательной".
В 19 лет Репин отправляется в Санкт-Петербург, имея намерение продолжить образование в Академии искусств.
Первая встреча художника с человеком, который сыграл особую роль в его жизни, - Иваном Николаевичем Крамским, украинцем из Острогорского на Слобожанщине, состоялась в Рисовальной школе при Петербургской бирже.
Но одного из лучших в будущем студентов, который принесет всемирную славу этому учебному заведению, в академию не принимают. И в школе при бирже Илья встречает своего главного учителя.
"Как хорошо! Чудесно!" - восхищается Иван Крамской, останавливаясь перед работой ученика, и сразу приглашает его к себе домой. За чаем мастер говорит о Христе. Он рассказывает о нем как о близком человеке - "глубинная драма на земле, жизнь для других".
В то время Крамской давал уроки, рисовал портреты по фотографиям, ретушировал фотографические портреты - работал за деньги, но постоянно стремился самосовершенствования, каждую свободную минуту отдавал настоящему призванию - писал эскизы на любимые темы, тогда - эпизоды из "Майской ночи" Гоголя. Именно Иван Крамской составил известное роковое заявление, которое, переписанное в 14 экземплярах, было подано в совет Петербургской академии искусств будущими передвижниками.
В 1863 г. в стенах академии произошел т.н. бунт четырнадцати, который приобрел широкую огласку и оставил громкий след в истории искусства.
Группа выпускников под предводительством Крамского отказалась выполнять предложенную программу и требовала свободного выбора сюжета, связанного с жизнью страны и ее народа.
Илья Репин писал в воспоминаниях: "Они прекрасно научились рисовать, уже имели Малые золотые медали, готовились к конкурсу на Большие золотые медали, но под влиянием временных новаций начали уважать свою творческую личность, стремились к самостоятельной деятельности в искусстве и мечтали о создании национальной школы живописи. Каждый из них сознавал свои права и обязанности художника и человека".
В официальных обращениях, представленных лично каждым художником (коллективные не допускались), они тактично, подробно и серьезно доказывали особенность каждой творческой индивидуальности, ее темперамента и мировосприятия.
Абсолютно уверенные в собственной правоте и невозможности продолжать работу против своих убеждений, они просили совет в случае отказа уволить их из академии, предоставив звание свободных художников.
Руководство расценило это как невероятную дерзость и единогласно отказало.
Вся плеяда жила высшими идеалами и была настроена решительно. Они дали честное слово не предавать товарищей и в случае отказа выйти из академии вместе. Все сдержали свое слово, кроме Заболотского. Он отделился в решающий момент и принял предложенную тему, но провалился на ней.
За шесть лет вокруг этой группы художников создалось Общество передвижных выставок, первая из которых состоялась в 1871 г. Петербург, Москва, Киев, Харьков, Одесса, Полтава... На протяжении 17 лет выставки передвижников, каждая из которых становилась значительным событием, оказывали огромное влияние на общественное мнение.
Основателями общества были преимущественно украинцы - Ге, Мясоедов, Крамской. Об этом пишет в своей работе "Украинская живопись" Дмитрий Антонович. Самыми талантливыми представителями этого объединения также были украинские живописцы - Репин, Нилус, Кузнецов, Бодаревский, Мурашко, Пимоненко, Куинджи, Лагорио, Свитославский, Ярошенко, Литовченко, Позен и др.
Репин вступает в общество в 1878 году. Его отношения с передвижниками были непростыми.
В 1883–1887 гг. он - член правления общества. В 1887 г. оставляет общество, а через год возвращается. В 1890–1896 гг. выставляется лишь как экспонент, а в 1897-м снова присоединяется к передвижникам.
"…окружающая жизнь меня слишком волнует, не дает покоя, сама просится на холст; действительность слишком возмутительна, чтобы со спокойной совестью вышивать узоры…", - писал мастер.
Темперамент у Ильи Ефимовича был "воистину репинский" - неуравновешенный и зажигательный. Однажды во время заседания в академии он едва ли не швырнул в одного из своих оппонентов чернильницей. В письмах он ставил по три, по четыре восклицательных знака. Как-то, споря с футуристами Пуни и Кульбиным о творчестве ненавистного ему маляра, ослепленный гневом, пытался схватить горячий самовар. Когда его останавливали, он тянулся к самовару снова и снова.
Но важно, что гнев никогда не был последствием личного оскорбления. И каждый раз, когда кто-нибудь так или иначе унижал искусство, он готов был своими руками уничтожить святотатцев.
И вместе с тем невероятная скромность и простота Репина проявлялись на каждом шагу. Не то чтобы каретой, но и извозчиком он пользовался редко - ездил большей частью на трамвае или конке, очень много ходил пешком. Вежливость в обращении часто смущала и казалась чрезмерной. Художник был мягким, смиренно-уступчивым, почтительным с людьми, но лишь до тех пор, пока это не затрагивало заветных его мыслей. Отстаивая свои убеждения, а речь шла, не более и не менее, о "возвышенности", он высказывался прямо и в самой резкой форме.
В 1909 г. на 32-й передвижной выставке появилось новое произведение мастера - большое полотно "Черноморская вольница", посвященное черноморскому походу казаков к берегам Турции. На 46-й передвижной выставке в 1917-м экспонировались "Гайдамаки", сюжет картины - восстание на Правобережной Украине 1768 г.
Обе картины проданы за рубеж.
Илья Репин страстно любил Украину. Национальные черты, максимы души украинцев - чувство собственного достоинства, свободолюбие, мужество, сила духа, жизнерадостность - ярко воплощены в произведениях Репина, посвященных запорожцам. Но эти черты незримо присутствуют и в других картинах мастера - в чертах характеров героев, тематике выбранных сюжетов, содержательной акцентации, выборе и художественном решении персонажей.
Он дружил с Марком Кропивницким, Николаем Мурашко, Адрианом Праховым, Дмитрием Яворницким, Николаем Ге.
С большим восхищением он писал об украинском искусстве, поддерживал творчество украинских художников, деятельность рисовальных школ: Одесской; Мурашко - в Киеве, Раевской-Ивановой - в Харькове. В полотнах Репина украинская стихия играет всеми красками: в 1880 г. он пишет "Украинскую крестьянку", в 1881-м - "Вечорницы", в 1888-м - портрет Тараса Шевченко. Репин также иллюстрировал рукописный "Кобзарь" Шевченко.
Картину "Запорожцы пишут письмо турецкому султану" мастер писал на протяжении 12 лет - с 1878-го. "Меня пугает лишь одно - страх умереть до окончания "Запорожцев", - сознавался он. Десятки, сотни раз переделывал он это полотно. Современники с ужасом вспоминали о замечательных, похороненных под новым пластом краски, фигурах.
Сотни подготовительных этюдов, эскизов, рисунков. "Я люблю запорожцев как настоящих рыцарей, которые умели постоять за свою волю, за угнетенный народ", - говорил он.
"А знаете ли, я должен вам признаться, что я и в "Запорожцах" имел идею, - писал художник в письме к Николаю Лескову. - И наше Запорожье меня восхищает этой свободой, этим подъемом рыцарского духа. Удалые силы народа отреклись от житейских благ и основали равноправное братство на защиту лучших своих принципов веры православной и личности человеческой. …> И вот эта горсть удальцов, конечно, даровитейших людей своего времени, благодаря этому духу разума (это интеллигенция своего времени, они большею частью получили образование) усиливается до того, что не только защищает Европу от восточных хищников, но грозит даже их сильной тогда цивилизации и от души хохочет над их восточным высокомерием".
Репину было присуще научно-исследовательское отношение к любому сюжету. Он настолько глубоко изучал материал для каждой своей картины, что некоторые из них называли "университетами Репина". После написания "Запорожцев" художник навсегда сохранил подробнейшие сведения о повседневном быте украинской Сечи.
Выдающийся авторитет в этой области профессор Дмитрий Яворницкий утверждал, что мастер почерпнул столько знаний из истории украинского рыцарства, что он, Яворницкий, уже ничего нового не может ему сообщить.
Влечение к знаниям, к науке и образованию было у него настолько большим, что в 47 лет, уже будучи известным и почитаемым художником, он решил поступать в университет, но эта мечта так и не осуществилась.
…Мастер называл все созвездия и приветствовал их, будто старых друзей. Он серьезно проштудировал "Беседы по астрономии" Фламмариона. Как-то, идя по скользкой февральской дороге, он засмотрелся в небо и прошептал с интонацией нежности: "Си-ри-ус. Ну есть ли где звезда лучше этой? Остальные рядом с нею - как стеклышки. Си-ри-ус".
Много раз он рассказывал, как влюбился в солнце. Будто впервые увидел его как-то утром в селе, а потом писал все лето: в каждый солнечный день спешил на берег реки до восхода солнца и жадно глотал и тон неба, и розовые тучи...
Илья Ефимович закончил "Запорожцев" в 1901-м, через год после того, как ученик его мастерской в Петербургской академии искусств Александр Мурашко защитил дипломную работу "Похороны кошевого" - тоже на казацкую тематику.
Дядя Александра Николай Иванович Мурашко - художественный критик и педагог, мастер художественной литографии, был близким другом Репина. Они ровесники - оба родились в 1844-м. Николай Мурашко тоже закончил академию, жил в Киеве, где основал известную Киевскую рисовальную школу, был ее неизменным руководителем.
Это учебное заведение закончили очень разные, непохожие друг на друга художники - Валентин Серов, Казимир Малевич, Иван Ижакевич, Михаил Жук, Виктор Замирайло. Репин часто посещал рисовальную школу Мурашко, приезжал в город и с выставками передвижников.
Именно в Киеве Илья Ефимович впервые увидит идеальный образец художественной школы, которая позже трансформируется у него в идею создать на родине, в Харьковской губернии, свою академию искусств - Народный дом имени Репина, основанную на демократических началах "Запорожье искусства".
Репин был величайшим портретистом-психологом. Тончайшие оттенки психологического состояния персонажей его работ поражают точностью. До 1900-х гг. художник создал около трехсот портретов. Он имел одну особенность: когда писал кого-то, то на это время будто влюблялся в человека. Такой "медовый месяц" был у него с академиком Бехтеревым, Сергеем Городецким, актрисой Яворской, певцом Шаляпиным.
Существование вне мастерской, вне работы казалось ему бесцельным. Интересно, что Илья Ефимович смешивал краски, даже не глядя на них. Он знал свою палитру наизусть и работал кистью вслепую - не видел красок и не думал о них, как человек не думает о буквах, когда пишет. Технология творчества была для него подсознательной.
В 1880 г. Репин писал Владимиру Стасову: "Ах, Толстой! Мы много говорили... Он меня очень хвалил и более всего ему понравились малороссийские "Посиделки". В "Запорожцах" он мне подсказал много выдающихся деталей, живых и характерных подробностей". Цвет и гордость Запорожья - яркие национальные типы.
Для атамана Ивана Сирко со взглядом ястреба и властной осанкой, который воплощает волю и решительность Запорожского войска отстаивать независимость, живописцу позировал командующий войсками Киевского военного округа генерал-адъютант, генерал от инфантерии Михаил Иванович Драгомиров. Генерал происходил из потомственных дворян Черниговской губернии, из старинного украинского рода.
Изображен в "Запорожцах" еще один известный киевлянин - Василий Васильевич Тарновский-младший. Его деятельность - своеобразный апогей лучших качеств "семейной души" Тарновских. Благодаря ему Украина владеет большинством сохраненных произведений Шевченко, как поэтических, так и живописных, личных вещей Кобзаря. Его собрание стало основанием для создания Национального музея Шевченко в Киеве и музея поэта в Каневе.
В 1883 г. Репин получил письмо от Третьякова: "…придется дорого платить на аукционе, ибо появились сильные конкуренты - господа Терещенко". Никола Артемьевич, Федор Артемьевич и Иван Николович Терещенко - промышленники и меценаты, владели качественными собраниями произведений старины и искусства. Федор Артемьевич состоял в переписке с Репиным. Действительный статский советник, почетный гражданин Киева, кавалер многих орденов, он 25 лет собирал произведения отечественного искусства. Основным источником пополнения его художественного собрания были аукционы и выставки Общества передвижников, которые проводились в Киеве, начиная с 1872 г.
На протяжении продолжительного времени Илья Ефимович общался и с профессором Киевского университета, известным искусствоведом, автором работ об искусстве Египта, Греции и Древней Руси - Адрианом Викторовичем Праховым.
Главное, что Репин ценил в других людях, - это проявление творческого духа. Среди его учеников были украинские художники Фотий Красицкий, Семен Прохоров, Илья Шульга, Степан Чуприненко, Николай Пимоненко.
В 1893 г. по рекомендации Репина в Общество передвижных художественных выставок приняли Пимоненко. Его отец - киевский резчик церковных иконостасов в 1878 г. отдал сына в рисовальную школу Николая Мурашко. Художник участвовал в каждой выставке передвижников.
Дружил Илья Ефимович и с Кириаком Костанди, который окончил Одесское художественное училище. Репин писал ему: "Всегда с особым желанием видеть ваши редчайшие и драгоценные работы. Ваши картины привлекают меня первые, и от них веет теплом, жизнью и красотой".
В 1903 г. Репин поселяется в дачной местности Куоккала со своей второй женой Наталией Нордман. С первой, Верой Шевцовой, у художника было четверо детей: три дочки - Вера, Надежда, Татьяна - и сын Юрий.
В мае 1918-го Куоккала оказалась отрезанной от России, и последние 12 лет мастер прожил в Финляндии эмигрантом. Несмотря на приглашение на официальном уровне вернуться, художник остается за рубежом.
В стенах своего знаменитого дома, названного "Пенатами", он возвращается к украинской тематике, работает над картиной "Встреча гетмана", но успевает сделать только эскиз к ней.
В 1906 г. возобновляет переписку с Дмитрием Яворницким, пишет ему в письме: "Под большим секретом признаюсь вам, что я снова взялся за Запорожье!". Художник начинает писать картину "Гопак", в процессе работы над которой было создано полотно "Казак-бандурист с мальчиком-джурой".
Выдающийся исследователь мировой культуры, философ и историк Иоганн Готфрид Гердер, посетив Украину, писал: "Украина станет когда-то новой Элладой. Замечательный климат этой страны, достойный характер народа, его музыкальное дарование, плодородная земля когда-то пробудятся. Из малых племен, которыми были когда-то греки, явится великая культурная нация. Ее границы распространятся к Черному морю, а оттуда дальше в широкий мир".
Последний свой приют художник нашел в Куоккале, в парке усадьбы, который был создан его руками и по его замыслу.
Когда усадьбу покупали, участок представлял собой жиденький лесок в болотистой низине. Для того чтобы ее осушить, вырыли пять прудов, у воды росли вербы. Рядом с домом обустроили клумбы, где цвели флоксы, душистый табак, лилии, сирень, жасмин, калина, шиповник.
В разных местах на горках установили деревянные беседки, декорированные резьбой и ярко покрашенные. Была здесь и Чугуева гора.
"…Я желал бы быть похороненным в своем саду… Я прошу у Академии художеств разрешения в указанном мною месте: быть закопанным (с посадкой дерева, в могиле же… По словам опытного финна, "ящика", то есть гроба, не надо)".
"Как родновер, как пылкий приверженец природы и жизни в ней, я глубоко возмущаюсь всякими добровольными аскетическими мудрствованиями. Вспоминать лучшие минуты нашего раевания и стремиться к неутомимой деятельности для приукрашивания этого высочайшего блага в природе - нашей жизни. Так живет вся природа", - писал Репин Черткову в 1889 г.
В последние годы жизни казалось, что художник не только старость, но и саму смерть побеждает своей страстью к искусству. "...Я не покинул искусство. Все мои последние мысли о нем. Больше чем полгода я работаю над картиной "Гопак", которая посвящена памяти Мусоргского...". В 82 года Репин пишет картину, на которой изображены запорожцы.
Они танцуют гопак и прыгают через костер. Уходя из земной жизни, художник создал мажорное полотно, которое прославляет его любимых "рыцарей духа", веселый танец, смех и счастье молодости.
Есть конкретное предложение к Комиссии по вопросам переименований при КГА - от историческо-культурного проекта "Київська старовина. Світ мистецтва". Назвать именем гениального украинца Ильи Репина улицу Малую Житомирскую - ведь именно там находился отчий дом художников - братьев Николая и Александра Мурашко, благодаря многолетней дружбе с которыми у Репина родилась идея создания на родине - в Харьковской губернии, собственной Академии искусств. "Народного дома имени Ильи Репина" - учебного заведения для сохранения главных итогов его жизни и творчества.