И.Семесюк-Данишевский. «Северный олень» |
Я не знаю, кто выпустил гулять по миру постулат о творческом преимуществе голодного художника над сытым. Но убежден, что до такого абсурда ни один художник додуматься не способен. Неужели благополучный Рубенс менее ценен для человечества, чем несчастный Модильяни? Думаю, что авторство принадлежит околохудожественным посредникам. Монолог одного из представителей этой немногочисленной пока в наших краях касты мне удалось услышать на посиделках в одной богемной компании. Механизм содействия искусству стал понятен, как коммунистический манифест, — дешево купить у бедного, дорого продать богатому, а за добавленную стоимость купить себе замок во Франции. Если бы это была только теория. Я знаю ловких акварелистов, которые в киевских «хрущевках», как на конвейере, штампуют картинки Венеции или Флоренции, копируя их с фотографий в туристических буклетах. А «добрые» люди пачками переправляют их в Италию, зарабатывая на американских и немецких туристах свой процент процветания. Авторы же этих искусных фальшивок, возможно, так никогда и не побывают у истоков ренессанса...
Заколдованный круг. Но смысл работы любого художника — стремиться вверх. Может, воспользоваться советами мудрого гуманиста-мизантропа Джонатана Свифта, который рекомендовал тем, кто стремится возвыситься над толпой, три метода или, точнее, три деревянных механизма: кафедра, виселица и сцена балагана. Ну, амвоны и трибуны, наверное, стоит оставить проповедникам и политикам, виселица дает для созерцания своего триумфа лишь несколько секунд. Следовательно, художник вынужден выползать из своих пропахших красками и глиной мастерских, становиться на котурны и вытанцовывать перед немногочисленной зевающей публикой па, суть которых: «Полюбите мое искусство!» Собственно, для этого и существуют балаганы под разными названиями — вернисажи, конкурсы, фестивали, биеннале, триеннале и пр. Что поделаешь — без рекламы нет процветания. Закон джунглей.
Выставка Оксаны Мас в галерее «Совиарт» рассчитана на людей, у которых явный избыток денег, специфические вкусы и большие пустые стены для развешивания искусства. Широкие, густо лакированные рамы, внутри рам тоже прозрачная глазурь, много краски, бронзовой и алюминиевой пудры, в названиях произведений много музыкальных терминов — ноктюрн, стаккато, симфония, примеси восточной экзотики с пустынями и скалами. Но я почему-то не хочу в Италию, ведь самое выдающееся на площади святого Петра — черные неаккуратные тени. И небо Тибета меня не влечет, да и горы там какие-то параллелепипедные. Жаль, что способная художница тратит свой талант, рассчитывая на вкусы потребителей, которые не купят себе в офис «Джоконду», — ведь она такая маленькая, всего несколько квадратных дециметров.
Проект Тамары Бабак «Острова». Плетение из лозы и живопись в упомянутой уже галерее «Совиарт» пришлись мне по душе намного больше. Живопись похожа на кружево из лозы. Лозоплетение пластичное и выразительное, как классическая живопись.
Впечатление от общения с искусством — вещь весьма субъективная. Даже вполне грамотный Максим Горький ворчал на творчество Михаила Врубеля: «Не понимаю, не нравится, однако». Но декаданс Врубеля оказался более здоровым, чем соцреализм Пешкова.
Гаяне Атаян. Галерея «Тадзио». Город сквозь марево тающего снега, отблески вечера на далеких стенах, желтые окна за сплетением веток. Работы, висящие рядом, часто повторяют один и тот же вид из окна мастерской, лишь нюансы отличают их. Выставка целостная, построенная на полутонах, не кричащая, не пестрая. Хорошо, что существует настоящее искусство, которое несет покой, а не бьет обухом между глаз.
«Галерея, 36». Живопись Бориса Егизаряна. Ярко, но гармонично. Художник не скрывает свою любовь к женщине, ребенку, дереву, цветку, горам, озеру, к Родине. Библейские мотивы трактуются нетрадиционно, но никакого ощущения заигрывания с настроениями публики. Поэтому, собственно, и интересно общаться с его искусством. Художник ничего не прячет в уголках своей души. Его работы — это он сам.
Впрочем, эпатаж или стремление шокировать зрителя — не такое уж и регрессивное явление. А если оно опирается на мастерство, то выдает иногда удивительные результаты. В галерее «Ателье Карась» «Трансформации-2» Игоря Яновича. Казалось бы, ну что тут такого хитрого — серые мазки, закрученные на сером фоне. Но сказать, что эти произведения не гармоничны, нельзя. Очередная загадка для любителей разложить искусство по полочкам настоящего и ненастоящего, недолгого и вечного. Вот попробуй разберись с творчеством Ивана Семесюка-Данишевского, экспонирующего свою скульптуру и живопись в галерее «Ирэна». Кажется, это самый настоящий авангард, который движется к полной беспредметности. Но нет — его скульптуры живые и теплые. Металл и дерево соединяются в симбиозе, который существовал еще в начале цивилизации, когда человечество было юным и верило в безграничный и вечный мир. Возможно, эти аисты, северные олени, аквазавры «собаки-барабаки» именно такими были на рассвете Земли.
Несмотря на бархатный сезон, во время которого и художники любят дать покой своим кистям и резцам, центральный выставочный зал Союза художников Украины все же не впадает в полную спячку. Проект Виталия Хомы «Face to face» откровенно эпатажный, как мне кажется, сознательно иронизирует над современной молодежной субкультурой татуировок, пирсинга, сигарет, лонгеров и чупа-чупсов. Довольно искусное сочетание реалистичного сладкого стиля больших рекламных плакатов индийских фильмов и разрезанной на куски, как пазл, разноцветной палитры. То, что художник смеется, ощущается даже в названиях холстов. Например «Мальчик, дай подкурить! На, девочка! Спасибо!»
Аркадий Насонов в галерее Марата Гельмана тоже работает в стиле завещаний великого Свифта — его выставка «Бессонник-Насонова» выполнена в канонах балагана. Выделив из своей фамилии часть «сон», художник выдал серию полулубочных картинок «Ватт-сон», «Паркин-сон», «Тай-сон», «Мус-сон», «Сам-сон» и т.д. и т.п. В принципе, эту серию можно продолжить до бесконечности: «гар-сон», «каль-сон-ы». Есть идея обработать «Мак» — по-гэльски это также означает «сын», да и снотворным попахивает. Мак-Интош, Мак-Дональд, Мак-Огон, Мак-Ароны…