Два недели назад штаб Виктора Ющенко обнародовал очередную серию проектов указов, которые кандидат, в случае избрания президентом, должен подписать на протяжении первой недели пребывания на посту. Все они касаются вопросов, оказавшихся близко к центру предвыборной борьбы между двумя лидерами электоральных симпатий, — вывод украинских военных из Ирака, продление разрешения ездить в Россию и Беларусь по внутренним украинским паспортам и гарантирование возможностей публичного использования русского языка. Если по двум первым вопросам Ющенко уже неоднократно четко заявлял о своих намерениях, то по поводу третьего он до сих пор ограничивался общими рассуждениями, которые на фоне демонстративной радикальности и конкретности предложений Януковича выглядели не слишком презентабельно. В настоящее время он ответил декларированием намерения, которое кажется, как и в других проектах указов, достаточно привлекательным и конкретным. Однако его преимущества могут остаться неоцененными, особенно в условиях ограниченных возможностей этого кандидата донести свою позицию до граждан.
Этот указ, как и все остальные, характеризуется определенным популизмом, что делает его пригодным для предвыборной агитации, но трудновыполнимым — без надлежащей конкретизации — в случае послевыборного подписания. Утверждая, что он заставит всех чиновников знать русский язык, Ющенко подводит к мысли, что все граждане смогут его использовать беспрепятственно. А именно этого они, как предполагают технологи, и хотят (поэтому, дескать, оглашение намерения сделать русский вторым государственным или официальным, несмотря на его очевидную римейковость относительно давнего обещания Кучмы, способствовало некоторому возрастанию рейтинга Януковича). Но при выполнении выяснится, что многие из этих граждан являются чиновниками и вместо того, чтобы наслаждаться правом употреблять родной язык, обязаны будут, исполняя долг, часть времени говорить на чужом. И к тому же в некоторых регионах количество чиновников может оказаться больше числа граждан, желающих всюду говорить на русском.
Поэтому намерение определить перечень местностей, где есть смысл ради реализации прав одних прибавлять обязанности другим, бесспорно, похвально. Но вопрос в том, по какому принципу этот перечень будет определяться. Поскольку если им станет наличие более чем половины жителей, считающих определенный язык родным, то перечень ограничится Крымом и Донбассом для русского языка и отдельными районами и селами Закарпатья и Буковины для венгерского и румынского соответственно. А если индикатором языковых ориентаций будет избрана «национальность», то даже русский язык можно будет законно употреблять только в Крыму, что действующее законодательство и так позволяет. Чтобы действительно расширить возможности употребления русского и украинского языков, нужно существенно снизить необходимый минимум численности их носителей — скажем, до 20% в населении данной местности, как предусмотрено законодательством некоторых европейских стран. Конечно, эти принципы желательно обсудить с участием ученых и представителей соответствующих групп, чему предвыборная конфронтация явно не способствует. К тому же их лучше зафиксировать не в кабминовском документе, как предусматривает проект указа, а в новом законе о языках, который должен также урегулировать ряд других аспектов употребления языка, регламентируемых нынешним законом неудовлетворительно. Поэтому опубликованный проект, по моему мнению, стоит рассматривать не как готовый к подписанию и выполнению документ, а как декларацию подхода кандидата в президенты к решению языковой проблемы. Именно с этой точки зрения он заслуживает одобрительной оценки. Особенно по сравнению с языковым предложением Януковича (реализовать которое, кстати, намного сложнее, поскольку оно предполагает изменения в общих принципах Конституции, что требует двух третей голосов в парламенте с последующим утверждением на референдуме).
Главное отличие подходов двух кандидатов — использование русского языка (или языка другого меньшинства) вместо украинского или параллельно с ним. Предложение Януковича об официальном или государственном статусе, как и десятилетней давности Кучмино, предусматривает возможность использования практически во всех сферах одного из двух официальных языков. При этом кандидат не указывает, кто будет выбирать язык, а кто должен будет принять выбор, как и не упоминает о механизмах реализации права выбора. В проекте Ющенко на эти вопросы есть четкий ответ: выбирает гражданин, а чиновник должен обладать достаточной квалификацией, чтобы дать гражданину возможность реализовать свое право. Поэтому чиновники в определенных местностях должны владеть двумя или даже тремя языками — конечно, в определенном должностными инструкциями объеме, учитывающем специфику их работы с гражданами. Внесение в должностные обязанности определенных категорий работников владения государственным языком и языком группы, компактно проживающей в соответствующей местности, является предпосылкой реального, а не декларативного дву- или многоязычия.
Именно законодательно закрепленная обязанность чиновников владеть двумя официальными языками обеспечивает двуязычие на всей территории Канады — в то время как в Швейцарии, на которую больше любят ссылаться наши сторонники официального статуса русского языка, многоязычие реализуется только в федеральных учреждениях, а кантональные и муниципальные органы повсюду одноязычны. Такой кантонизацией, то есть господством языка большинства и пренебрежением правами меньшинства, и обернется декларативное двуязычие без его обеспечения аттестацией государственных служащих. В то же время украинские «двуязычники» почему-то считают аттестацию посягательством на права граждан, а не созданием условий для их реализации. На попытки властей ранее ввести аттестацию чиновников на знание государственного языка защитники русскоязычного населения неизменно реагировали протестами. А надо было бы требовать, чтоб аттестация в определенных местностях касалась и русского. Впрочем, ограничить свои претензии определенными местностями эти защитники не согласны, хотя, к примеру, в Закарпатье число людей, на последней переписи назвавших родным языком венгерский, почти в пять раз превышает количество считающих родным русский, так что учить чиновникам там нужно именно венгерский. Это еще одно преимущество подхода Ющенко по сравнению с подходом Януковича: демократичное решение языковой проблемы не может ограничиваться двумя наиболее распространенными языками, и Ющенко заявил, что позаботится и о правах граждан, говорящих на других.
Очевидным уязвимым местом предложения Виктора Андреевича является время его оглашения, что позволяет воспринимать его как ответ на языковой «ход» конкурента. Особенно если принять во внимание, что многие граждане, вероятно, услышат (если вообще услышат) об указе Ющенко только в критическом изложении журналистов, которые и близко не придерживаются принципов непредубежденной подачи информации. Преимущества языкового подхода оппозиционного кандидата могут сработать при условии, если между двумя турами состоятся теледебаты между двумя фаворитами или если в случае отказа Януковича от таких дебатов Ющенко получит в свое распоряжение телеэфир и сможет выразительно объяснить стране, почему его предложения лучше. Впрочем, у него будет много приоритетов, и до языка может снова не дойти очередь, как не доходила она в течение всей избирательной кампании.