Телефонный вечер казался бесконечным. На столе валялась непрочитанная газета, на кухне - ненадкушенный бутерброд, за спиной мигал картинками телевизор с отключенным звуком. Добрых два часа кряду я висела на проводе, пытаясь решить служебные, личные проблемы и даже вникнуть в чужие. В мои планы к тому же входило позднее рандеву, поэтому последняя трель прозвучала особенно нагло. Схватив не успевшую остыть от моей же руки трубку, я вознамерилась послать к черту кого угодно…
- Привет. Если у тебя есть три минуты, то это - я.
- Господи, - неожиданно обмякла, - Лешка?
- Я же говорю, что - я. Слушай, - очевидно, он засек время, поэтому с ходу взял быка за рога, - у тебя сейчас есть кто-нибудь?
- Ну… Ты понимаешь, - также неожиданно созналась я, - у меня их сразу два. И я совершенно запуталась. А тут еще работы невпроворот.
- Ничего, - спокойно отреагировал он, - я подожду. Ты без проблем не можешь. Но все равно я вечный твой любовник.
Милый Лешка, сам того не подозревая, процитировал строку из моего любимого Вознесенского: «Я вечный твой поэт, и вечный твой любовник. И больше - ничего…».
Поэтом Лешка никогда не был. Наша необременительная дружба началась десять лет тому назад, когда меня разлюбил его друг, а его (почти синхронно) - моя подруга. У Лешки тогда была старая «Волга» - фургон - огромная, как танк, такая же рычащая и дребезжащая всеми железками. На ней мы путешествовали по недорогим кафешкам, время от времени заруливая в укромный уголок пригородной природы. Лешка был терпелив, не требуя от меня особых нежностей, он всегда был готов дожидаться, пока я не налюбуюсь пейзажами и не посентиментальничаю над какой-нибудь веточкой. Помнится живописно сломанное ветром дерево, ромашковая поляна, заросшее удивительно желтыми ирисами болотце в лесу. И больше - ничего…
Вскорости «танк» пришлось сдать в металлолом, вылазки на природу закончились. Зато начались походы в кино, причем Лешка всегда умудрялся выискать хороший фильм и взять билеты в удобный ряд. Встречались мы редко - раза два в месяц, переживая параллельно каждый свою личную судьбу и оберегая друг от друга ее тайны. Но при желании я всегда могла поплакаться на твердом Лешкином плече, не рассчитывая, впрочем, на особую жалость. Кстати, он был женат. Я, между прочим, тоже замужем. Только все это не имело значения. Лешка принадлежал к тем редким мужчинам, с которыми легко встречаться и так же легко прощаться. Даже очень надолго.
Однажды он исчез на целых два года, а всплыл как всегда неожиданно, но очень вовремя. Узнав от знакомой, что я переживаю не лучшие в материальном плане времена, он вдруг заявился ко мне на работу с простым предложением выйти посидеть в соседнем парке. На облезлой лавочке, где я сразу же скукожилась от резкого ветра и слез, Лешка сунул в карман моей курточки несколько шуршащих купюр. А пока я переживала легкий шок, пытаясь разобраться, чего во мне больше - удивления, возмущения или радости, спокойно объяснил: «Это за прошлое. Я еще твой должник». Только через месяц я случайно узнала, что полтора года Лешка провел в тюрьме - ввязавшись в какую-то потасовку, он превысил методы самообороны.
Потом Лешка очень вовремя приглашал меня в театр - когда на душе было особо худо. Нежданно появляясь, поил кофе, чтобы снять головную боль. Один раз даже принес цветы и, самое смешное, именно тогда, когда мне нужно было идти на день рождения к подруге. Возникал Лешка с периодичностью в полгода. За это время я успела развестись, стать матерью-одиночкой, обзавестись хорошей работой и обрасти подработками. Он - записаться в коммерсанты, разориться, освоить профессию разнорабочего и тоже развестись, оставив у себя на воспитание двух сыновей-подростков. И больше - ничего…
- Леш, - я спешу, - это уже эпизод из сегодня.
- Помощь не нужна?
- Нет. Пока…
- Ладно, тогда я найду тебя на следующей неделе. В крайнем случае через пару месяцев.
- Найди. До скорого!