Сколько раз актерские черные пальцы Отелло фатально сжимались на нежной актерской шее Дездемоны! Сюжет на все времена. Ревность, обман, зависть, интриги, беззащитность — качества эти кочуют вместе с человечеством из столетия в столетие. И, наверно, еще долго будет волновать читателей и зрителей история столь непродолжительной супружеской жизни Отелло и Дездемоны. В Киеве — очередное обращение к трагедии Шекспира. Театр пластической драмы на Печерске воплотил ее на своей сцене.
В силу особенностей жанра пластической драмы, предполагающего приоритет выразительности движения, жестов, мимики, пространственных визуальных построений, режиссер В.Мишнева стремится к притчеобразной структуре спектакля. Сценография предельно лаконична: черный кабинет, в некоторых моментах спектакля перекрываемый белыми полотнищами. Эти легкие театральные мини-занавеси зрительно меняют конфигурацию сцены и помогают определить место действия. Но основной образ сценографии — пустая сцена, уходящая в перспективу. На ней особенно объемно воспринимаются актеры, действующие без отвлекающих атрибутов и реквизита. Это оправдано, ведь в пластической драме в большей мере, чем в драматическом спектакле, основная нагрузка ложится на актера. Введенные в сюжет Лицедеи выполняют функцию Судьбы — берут разложенные на авансцене маски и предлагают их действующим лицам. Надеваемые актерами маски в чем-то противоречат создаваемым ими образам. Но что маска? Гипертрофированная суть человека, она закрывает лицо, прячет естество, но одновременно как нельзя лучше проявляет его.
Пластические партии каждого из персонажей имеют острый рисунок, актеры то стремительны, то загадочны, то страстны, а то удивительно лиричны, поражают красивым витиеватым орнаментом танца, будто плывут они по волнам, «волнам жизни». Темпоритм спектакля, в котором вмещены почти все события трагедии Шекспира, несколько затормаживается моментами, в которых режиссер, к сожалению, не полностью доверяющая чутью зрителей, пытается «разжевывать» происходящее, повторяя по нескольку раз найденные приемы. Без этих повторов спектакль воспринимался бы динамичнее, и тогда еще активнее заработала бы его метафорическая, ассоциативная основа. Не до конца убедительно, на мой взгляд, оказался выстроенным главный образ спектакля — Отелло. Мавр, которого играет В.Максименко, почему-то не просто старше жены, а совсем преклонных лет. Из-за этого пластический рисунок роли получился смазанным, невыразительным, нет в этом Отелло той внутренней человеческой привлекательности, которая заставила Дездемону полюбить его. Актеру не удается подняться до вершин шекспировских страстей. Тем контрастнее рядом с ним выглядят другие герои, исполнители которых более точны по мысли, по способу выражения характера, его пластической обозначенности. Решающим моментом спектакля, определившим его настроение, состояние, эмоциональную окраску, задающим камертон происходящему и характеризующим каждого персонажа, является музыка спектакля (использованы произведения академической музыки XX века —С.Губайдулиной, Д.Лигетти, Э.Денисова, Н.Родриго, О.Севага, Л.Пати, Ф.Пуленка).
Сцена, в которой Отелло требует у Дездемоны дать ему платок, одна из лучших в спектакле. Музыкальная тема достигает здесь высот напряженности, тот же высокий накал страстей в пластике и мимике актеров. Отелло резко и требовательно выбрасывает руку: «Платок!». Растерянная Дездемона подает ему красный платок. Отелло вырывает его, кровавым взмахом он струится по полу. Снова выброс руки: «Платок!». И опять Дездемона подает платок, но лиловый, и он тоже бессильно падает вниз. Отелло, в слепом желании уличить, требует белый платок, белый... А Дездемона подает ему все не те, мелькают разноцветные платки в воздухе, вот уже весь черный пол в радужных пятнах. Платки измены? Как часто обманываемся мы в самом главном. Сколько же платков измены у Дездемоны и они ли это?..