Сцена из спектакля |
Режиссер Андрей Критенко во второй раз обратился к пьесе Александра Ирванца о наших согражданах и ближайших соседях, встретившихся ночью на пустынной польской площади. Сначала, еще в январе, он поставил спектакль под названием «Лжец (ы)» в Академии искусств Schloss Solitude (Штутгарт, Германия), а теперь — в Театре драмы и комедии на Левом берегу (Киев). В обоих случаях постановка претендует на сценическое исследование менталитетов — восточно- и западноукраинского, а в придачу польского и русского.
В общем, встретились два челнока: она — в прошлом учительница из Днепродзержинска, он — львовянин. Кроме принадлежности героя по имени Юрий ко второй (или первой?) столице Украины зрители по ходу спектакля так больше ничего и не узнали. Правда, еще, что он спокоен, ироничен и хорошо говорит по-польски. Потом к гражданам Украины присоединились местный блюститель порядка и русский нарушитель такового. Так что попутно в спектакле исследовались польский и русский менталитеты, причем о последнем мнение у зрителей сложилось неутешительное. А жаль...
Если оставить в стороне претензию на этнографическое исследование, то «Лжец» в интерпретации Театра драмы и комедии на Левом берегу — спектакль веселый и живой. Надо сказать, смотрится он как вокзальная зарисовка — герои скоро разъедутся и даже поговорить толком не успевают. Юра (Андрей Саминин) так и не снимает своей спокойно-ироничной маски и остается скорее предисловием к герою, чем, собственно, героем. Оксана (Татьяна Комаровская) говорит вовсю, но тоже в финале не договаривает, а русский по имени Гриша (Сергей Петько) — скорее карикатура на наших ближайших соседей, чем «всамделишный» персонаж.
Благородный поляк-полицейский выглядит просто идеальным блюстителем порядка — цитирует Канта и разрешает нарушителям визового режима посидеть на дорожку. Впрочем, таких глянцевых полицейских не бывает даже в благополучных западноевропейских странах, не говоря уже о сомнительно благополучной Польше. Тем не менее Александру Ирванцу и Андрею Критенко удалось такого «розового» персонажа придумать и даже проиллюстрировать с его помощью польский менталитет. Впрочем, режиссер с автором здорово польстили полякам, как и исполнивший роль «поліціянта» Святослав Бернацкий.
В программке спектакль был обозначен как «інструктаж поведінки українців за кордоном», а к слову «брехун» добавлена буква «и». Лжецом оказывается обаятельный и молчаливый львовянин Юра, а не болтливая Оксана, говорящая на суржике. Юра и Оксана похожи на парочку из нашумевшего фильма «Тоталитарный роман» — у нее в голове жуткое месиво «совковых» штампов, он сначала посмеивается над «темной» героиней, а потом заинтересовывается ею. Но «Тоталитарный роман» — история досказанная, а в «Лжеце» (или «Лжецах») герои расходятся, так, по большому счету, и не встретившись.
В чем же, собственно, состоит обозначенный как подзаголовок «инструктаж»? В том ли, что, познакомившись ночью с неотразимым поляком, нужно сначала попросить у него паспорт, — а вдруг окажется соотечественником? Или в том, что жителям Днепродзержинска и Львова не понять друг друга, и у нас две страны, а не одна? Впрочем, Оксана — широкая душа, и никакой инструктаж не помешает ей открыть душу первому встречному. При условии, конечно, что этот встречный окажется иностранцем.
Если у автора пьесы и было намерение сделать Оксану одиозным персонажем — училка, цитирует «Как закалялась сталь» и т.д., — то в трактовке двух Татьян, Комаровской и Круликовской эта героиня выглядит трогательно беспомощной и наивной. Так что если и отдать кому-либо предпочтение, то никак не посмеивающемуся над восточноукраинской «душой нараспашку» Юре. Впрочем, не стоит искать в этой постановке достоверных портретов жителей Восточной или Западной Украины. Это просто дружеский шарж на нас с вами. И не всегда удачный.