Когда в многонациональном государстве ежечасно напоминают об отсутствии этнических конфликтов как о неком достижении, это настораживает и даже может накликать беду.
Наглядных примеров разрушительного действия «этнических разборок» в наше время предостаточно. Десятилетиями не утихают кровавые столкновения в ряде африканских стран, о которых, впрочем, мы знаем весьма поверхностно. Но вот увидели, что произошло в Югославии, что сейчас творится в Чечне, и содрогнулись, потому что обрушившиеся на людей несчастья по своим последствиям ужасней землетрясений, наводнений и даже Чернобыля.
Конечно же, каждый разразившийся конфликт на национальной почве имеет свои объективные и субъективные причины. Они вызревают исподволь, как скрытая болезнь, постепенно заражая весь организм. И если этот недуг своевременно не обнаружить и не принять кардинальные меры врачевания средствами доброжелательных, а не ультимативных переговоров, разумных компромиссов, то неминуемо «хирургическое» решение по принципу «излечение посредством лишения жизни».
Существует еще и обобщенная подоплека национальной вражды.. Как утверждают социологи и психологи, человеческие существа склонны действовать в обособленных группах, и это идет от генетически заложенного инстинкта еще со времен племенной замкнутости людей. Чтобы такие группы сплотились, должны наличествовать, а порой просто придумываются внешние враги в лице нации, религии, идеологии и даже власти, полиции, старшего поколения. Именно психологическая потребность отождествлять себя с тем групповым образованием, к которому примыкаешь, порождает и общую цель, и общего врага.
Вот почему государство, взявшее на себя ответственность защищать права и свободы всех своих граждан, независимо от их этнологической принадлежности, обязано решительно пресекать тенденции возникновения таких группировок, как делается это сегодня мировой и австрийской общественностью в связи с появлением в Австрии ультранационализма.
С обретением Украиной независимости, думается, именно этот фактор был с пониманием воспринят политиками, ставшими руководителями молодой страны. С первых своих шагов они предприняли все возможное, чтобы в государстве воцарилось межнациональное спокойствие. Было создано Министерство по делам национальностей, хотя, на мой взгляд, такое министерство более приемлемо для федеративных государств, а не унитарных, каким является Украина. Разрешалось и даже поощрялось учреждение национальных культурологических общественных организаций; невзирая на гневные предостережения «патриотов», что таким образом легализируются «пятые колонны» некоторых недружественных стран.
А по своей сути все эти акции были лишь почином восстановления законных прав национальных меньшинств бывшего Союза, попранных на протяжении десятилетий «сталинской национальной политикой», когда чередой шли громкие судебные процессы по «националистам», «диссидентам», «космополитам», «сионистам» и ни одного процесса, осудившего процветающий в те времена шовинизм.
Но так как все эти национальные общества были созданы директивно, с еще живучим партийным порядком назначения лидеров сверху, вскоре начались «разброды и шатания». Всплыли новые честолюбивые личности, узревшие возможность реализовать свои амбиции в этих организациях. Они стали осаждать Министерство нацменьшинств и горячо доказывать, что именно они самые «праведные, национальные, популярные» и потому претендуют на лидерство. И начались «клеточные» деления, расколы, затем краткосрочные объединения,— наподобие того, что мы сейчас наблюдаем в политических партиях.
К тому же обещанное государственное финансирование этих организаций было заморожено по причине полнейшей скудости казны, а филантропы в нашей стране еще не родились — есть только дельцы, всегда преследующие свои корыстные цели.
И все меньше оставалось поверивших в национальное возрождение на территории Украины, и стремительно сужался круг приверженцев этой идеи вокруг лидеров, и все дальше они отдалялись от представляемых ими народов.
А между тем, из Украины продолжался так называемый исход третьей по численности этнической группы — евреев.
Нельзя сказать, что руководство Украины взирало на эту тотальную эмиграцию равнодушно. Неоднократно звучали заверения, что будет предпринято все возможное, чтобы евреи чувствовали себя такими же полноправными гражданами, как и украинцы, что любые антисемитские выходки будут пресекаться и строго наказываться, что в новых паспортах изъята графа «национальность» и это поможет избавиться от синдрома «пятой графы». Но уже сработал закон «табунной необратимости», евреи со свойственным им юмором горько отшучивались, что, к сожалению, «бьют не по паспорту, а по физиономии», и продолжали уезжать.
Здесь будет уместно возразить некоторым оппонентам, утверждающим, что к эмиграции евреев подтолкнула тяжелая социально-экономическая ситуация в стране. Но следует вспомнить, что массовая эмиграция началась еще в начале 80-х годов, когда выезд был официально разрешен под влиянием международной общественности. Тогда, еще в бывшем Союзе, было относительно благополучно, многие и сейчас вспоминают о том времени дешевой колбасы и хлеба. А грядущий распад Союза и последующий затем экономический кризис даже западные футурологи еще не осмеливались предсказать.
Значит, иные причины заставили евреев покидать страну, где родились, вросли в культуру, порывать с работой и своим окружением, оставлять жилье, получения которого ждали много лет (тогда еще квартиры не продавали, не покупали), наконец, бросить без присмотра могилы своих предков. На такое можно было решиться только в порыве крайнего отчаяния, которое возникает не только от угроз физической расправы,— это евреи уже проходили,— а от постоянного унижения человеческого достоинства, подавления традиций, данной природой самобытности.
По последней переписи населения (1989 г.) в Украине еще оставалось 486 тыс. человек, но если учесть темпы эмиграции за десять прошедших лет, достигавших в отдельные годы по 50 — 58 тыс., то общая численность проживающих сейчас в стране евреев едва достигает 100 тыс. Из них не менее трети пенсионного возраста, а большая часть остальных ассимилировалась в смешанных браках (мужчины — 79%, женщины 70%). И если еще учесть, что на одно рождение приходится более 10 смертей, то можно с уверенностью сказать, что популяция этой этнической группы в Украине прекратит свое существование в недалеком обозримом будущем.
И потому, когда в одиозных СМИ периодически появляются антисемитские материалы, это вызывает даже не брезгливость, а удивление, что, оказывается, сохранились еще такие замшелые провокаторы межнациональной розни.
Но совсем грустно становится, когда кто-то из стойких борцов с антисемитизмом, еще не покинувшим эту страну, решив, видимо, сражаться здесь до последнего еврея, подает в суд, а ему любезно отвечают, что эти публикации отнюдь не оскорбление чести и достоинства народа, а всего лишь полемика, возможно, не совсем тактичная. Возникает впечатление, что и антисемиты, и те, кто с ними сейчас в Украине пытается сразиться, забыли о предмете спора, то бишь о евреях, которых, по сути, почти не осталось, а устраивают подобные дуэли, чтобы всех оповестить, что «еще живы курилки...»
Вторая по численности этническая группа в Украине, насчитывающая примерно 10—11 млн. человек, — русские. Их проживание на этой территории не омрачалось издержками «пятой графы», напротив, их языковая, религиозная, образовательная, трудовая деятельность ничем не ограничивалась.
Но вот Украина обрела независимость, стала обустраиваться, и среди многих проблем, которые сейчас доводится решать молодой стране, возникла важнейшая необходимость выбора государственного языка.
Хочу сразу определиться со своим взглядом на эту проблему — я непоколебимый апологет единого языка. И глубоко убежден, что единый язык важнее для государственности, чем даже единая религия, потому что вера — это проявление совести, волеизъявление личности, а язык не только средство общения, но и инструмент консолидации, возможность принятия совместных решений и действий. И потому весьма скептически отношусь к заявлениям, когда приводят примеры многоязычия в некоторых странах. Подобная практика скорее исключение из общепринятых правил и количество таких примеров можно пересчитать по пальцам, а в мире почти две сотни стран. Государственный язык, несомненно, должен быть представлен языком подавляющего этнического большинства.
Однако так исторически сложилось, что на территории Украины коренному языку на протяжении многих веков была отведена вторая роль. Такое положение несомненно замедлило его лексическое развитие, производило путаницу в правописании. Достаточно сказать, что узаконив Конституцией украинский язык как государственный, на сегодняшний день еще не согласовано, не принято на государственном уровне единое правописание. В стране царит некий языковой беспредел, когда пользуются даже «скрыпниковским» правописанием 30-х годов, а заокеанская диаспора, многие десятилетия прожившая в иной языковой среде, обещает подарить метрополии, наверное, в порядке оказания гуманитарной помощи, свою орфографию.
Конечно же, внедрение украинского языка как общегосударственного дает ему мощный импульс для развития и обогащения, восстановит историческую справедливость, о которой так мечтали многие великие и безымянные украинцы, но, к сожалению, лихим кавалерийским наскоком с саблей наголо этого сразу не осуществить.
В Украине проживает, являясь полноправными гражданами страны, довольно значительная прослойка населения разных национальностей, которые владеют украинским языком или на бытовом уровне, или вовсе его не знают. Произошло это по многим причинам, которые требуют отдельного разговора. Достаточно сказать, что многие оказались заложниками советского времени, когда существовал закон, согласно которому население не коренной национальности могло освобождаться от изучения украинского языка в учебных заведениях, если кто-то из родственников напишет на сей счет заявление. И многие сердобольные родители, чтобы уменьшить своим чадам учебную нагрузку, пользовались этим законом.
Большинство из тех, кто не знает украинский язык, составляют русские, и в случае радикального внедрения украинского языка их пугает перспектива в одночасье превратиться в «безграмотных» и тем самым утратить свой нынешний профессиональный и социальный статус. Именно в этом суть сопротивления внедрению украинского языка, когда подключается даже соседнее государство, обвиняя Украину в дискриминации прав русского меньшинства в стране.
Без сомнения, назревает этнический конфликт и необходима продуманность, тактичность, деликатность, чтобы его разрешить к обоюдному согласию. К тому же совершенно не сработали те базовые институты, на которые были возложены первоначальные задачи по безболезненному приобщению к украинскому языку.
Какими успехами может отчитаться Министерство, затем Комитет национальных меньшинств, правда, нынче почивший в бозе, где существовал специальный департамент по внедрению украинского языка в среде нацменьшинств?
А что предприняло для решения этой задачи Всеукраинское товарищество «Просвіта», кроме декларирования бесспорного, как аксиома, девиза: «Без мови немає нації»? Напротив, во многом ставшее политизированным, это культурологическое общество оказывает «медвежью» услугу популяризации украинского языка, когда время от времени публикует в контролируемых органах печати материалы, оскорбительные для некоторых этнических групп.
Развитие, тем более массовое внедрение единого государственного языка требует немалых средств, и это надо осознать всем тем, кто сейчас разрабатывает законопроект «О развитии и применении языков в Украине». Это и бесплатные для осваивающих язык курсы, и бесплатное или по льготным ценам, обеспечение словарями, разговорниками, учебными пособиями. Именно так поступают в тех странах, где принимают эмигрантов и стремятся, чтобы они как можно быстрее и эффективнее включились в жизнедеятельность страны.
Новый исход любой этнической группы из Украины окажется отнюдь не безболезненным для страны. И потому так актуальна в наше время древняя восточная мудрость, вынесенная в заголовок.