На этой неделе в Доме Булгаковых состоялся концерт пианиста, профессора Киевской консерватории Юрия Руцинского, который исполнил одну из самых «булгаковских» музыкальных тем — «Мефисто-вальс» Листа. В этом году, кстати, — столетие переезда булгаковской семьи в Киев и 80-летие МХАТовских «Дней Турбиных».
«У музейщиков есть понятие «пронзительный экспонат», — говорит Людмила Губианури, научный сотрудник Музея Булгакова (Киев), держа в руках… кирпич. — Это все, что осталось от дома №10 по улице Воздвиженской, где родился Михаил Афанасьевич…»
…Мы поднимаемся по улице Воздвиженской до объекта, на котором висит железная табличка «Штаб строительства объекта. Застройка урочища Гончары-Кожемяки», и на зеленом заборе стройки приклеиваем распечатанный на принтере листок: «15(3) мая 1891 года на улице Воздвиженской, 10 родился М.А.Булгаков».
«Таким же «пронзительным» я бы назвала жилет Пушкина, который хранится в его петербургском Доме на Мойке: жилет с дыркой от пули.., — продолжает Людмила Губианури. — Еще в начале прошлого года от дома оставалась полуразрушенная стена…» Наша экскурсия по киевским адресам Булгакова напоминает оживленную группу иностранных туристов: красиво одетые old lady, бесконечно что-то фотографирующие и снимающие мужчины — мы явно привлекаем к себе внимание: рабочие на стройке заметно беспокоятся. Людей друг другу представляют приблизительно так: «Это Миша, спасший кирпич», «А это Наталья Яновна, спасшая два кирпича»… «Обратите внимание на мужчину с девочкой, — Ирина Воробьева, сотрудница музея, кивает на мужчину со спящей девочкой на руках. — Булгаковскую дачу в Буче хотели отдать под застройку, а этот человек ходил, доказывал, боролся — и в итоге заставил себя услышать…»
«Интуитивно мы чувствуем вину за этот дом», — говорит Людмила Губианури, рассказывая о проекте, который музей на Андреевском спуске, 13 разработал для филиала на улице Воздвиженской. Этот проект был защищен и даже назывались сроки, когда музей должен въехать в помещение по первому булгаковскому адресу. Но, как говорится, «не судилося». Теперь вместо Булгакова там будет элитная новостройка — земля в Киеве уж больно дорога.
За последние 15 лет массовая отечественная культура пережила не одну «ревизию» Булгакова: сначала «превращение» из «социально чуждых» общественному строю страны рабочих и крестьян чуть ли не в героев свободного времени, коими становились все «насильственно забытые»; потом чуждость социальную сменила отчужденность языковая: земля, на которой суждено было родиться Булгакову, переживала испытание бессвязностью языковой политики и нелепостью предпринимаемых по этому поводу государственных шагов. В общем, и в новое время имя Булгакова для транспарантов не подошло. Оно оставалось интеллигентским паролем, адресом для своих, пусть и аудитория «своих» была немалой. Тем временем Булгаков, чье самое известное произведение «Мастер и Маргарита» переведено на 33 языка, стал чуть ли не более известен, чем его историческая родина. И Киев, как всегда в случае с культурой, будто хорошо подумав и с трудом смирившись с мировой славой своего отпрыска, начал иногда чуть громче обычного признаваться, что Булгаков — «свой». Таким киевским «освоением» Булгакова была прекрасная попытка создать летний театральный фестиваль — туристическую театральную визитку Города.
Справедливости ради замечу, что слава Булгакова всегда оставалось скорее камерной. И даже недавняя экскурсия, организованная булгаковским музеем по киевским адресам Мастера, была посвящена двум хоть и весьма знаковым, но таким же «камерным» датам: 100-летие переезда булгаковской семьи в Киев и
80-летие со дня легендарной постановки «Дней Турбиных» во МХАТе. «Булгакову суждено было пережить и прижизненную славу, — говорит о премьере «Дней Турбиных» Кира Питоева, научный руководитель литературного музея Булгакова—Турбиных, объясняя важность второй даты.
Что же касается важности первой, то, говоря о том, что Город игнорирует Мастера, речь идет, понятно, не столько об именном правительственном указе, сколько о стремительно разрушаемой памяти («Расчистим память под застройку элитных кварталов») да об отдельной строке в бюджете на «булгаковские нужды», хотя бы городском.
А пока та огромная работа по сохранению «булгаковского присутствия» в Киеве — задача, которую взял на себя музей и его сотрудники. Причем фаундрейзинг «булгаковцев» выглядит таким же интеллигентным, как и они сами, — Булгаков обязывает.
К примеру, сейчас в музее всем желающим предлагают купить… белый рояль марки «Кернтопф энд филз» 1883 года. Рояль куплен в кредит, и для того, чтобы выплатить кредит за уникальный инструмент (его стоимость — 8700 долл.), музейщики рояль «препарировали» (исключительно на рисунке) — теперь это 88 клавиш, 200 струн, пюпитры, ножки, стул и т.д. — и «распродают» его всем желающим. Именную струну можно купить всего за 50 гривен.
Услышать уникальный инструмент, значащийся в каталогах музыкальных раритетов, могут все желающие — специально «под рояль» в Доме Булгакова решили проводить «журфиксы», которые являются, пожалуй, одной из интереснейших культурных инициатив уходящего года. «Традиция «фиксированных дней» была и в семье Булгаковых — здесь, в этом доме, встречались каждую нечетную субботу. И всегда это были домашние концерты и чаепития, — объясняет истоки проекта Ирина Сиренко. — Мы же решили проводить наши «журфиксы» 13-го числа каждого месяца — дата для нашего 13-го дома очень символичная…»
«Мы решили еще раз прожить жизнь Дома», — объясняет идею концертов-чаепитий-пирогов Людмила Губианури, а ее коллега Ирина Воробьева подхватывает мысль: «Это часть уникальной концепции музея, которую закладывала при его основании Кира Питоева-Лидер и в которой главным словом является слово «Дом»: Дом автора — Михаила Афанасьевича Булгакова и его персонажей Турбиных». Дух этого Дома, «дома постройки изумительной», «мира за кремовыми шторами», описан в самом киевском романе Булгакова «Белая гвардия». Он противостоит всем «нехорошим квартирам» и сохраняет основы миропорядка…»