Виктория Лукьянец на днях посетила Киев, чтобы принять участие в проекте "Украинские оперные звезды в мире". В "Травиате" Дж.Верди на сцене Национальной оперы она исполнила, конечно же, партию Виолетты - одну из своих коронных. Впрочем, в репертуаре певицы более 50 ведущих партий разных авторов. Виктория Лукьянец сотрудничала с такими выдающимися мастерами, как Риккардо Мути, Бруно Кампанелла, Пласидо Доминго, Хосе Каррерас. Лучано Паваротти с восторгом написал о нашей певице в своей книге. Сегодня Виктория живет в Вене (у нее много контрактов с европейскими импресарио), преподает в Венской консерватории. Но, естественно, нашу европейскую оперную знаменитость всегда тянет домой, в Киев. Здесь Викторию ждет мама, а также многочисленные поклонники ее прекрасного вокала...
- Госпожа Виктория, в Киеве вас услышали в опере Верди. А какие другие оперные произведения сегодня в вашем наиболее активно используемом репертуаре?
- Репертуар меняется. Сейчас я не пою партии Цербинетты в опере "Ариадна на Наксосе" Штрауса, Джильды в "Риголетто" и Амелии в "Бал-маскараде" Верди. Зато добавились мелодраматические партии - Норма, Анна Болейн, Элизабет в "Роберто Девере" Доницетти. Конечно, осталась Лючия в "Лючии ди Ламмермур" Доницетти.
Стараюсь делать больше концертных программ. Если бы была возможность, спела бы и арию Чио-чио-сан из оперы "Мадам Баттерфляй". В Токио пела это в концерте: публика была растрогана.
- Коллеги говорят, что вы чрезвычайно мобильная артистка и всегда, самоорганизовавшись, можете откликнуться на самое экстремальное предложение выступить на той или другой сцене.
- Это все благодаря воспитанию: моим учителем в училище им.Глиэра был Иван Паливода, который учил нас не бояться никаких трудностей. Однажды был концерт в Копенгагене (в 2007 году). Звонит в полдень мой импрессарио: "Виктория, в Копенгагене вечером "Травиата" - сможете приехать?" Сказать "могу" - это же нужно ответственность иметь. А тут кофе заваренный - я как раз собиралась завтракать... Ну, дочка заказывает мне электронный билет, и вечером я уже в оперном театре.
Как-то звонят из Франкфурта: "У нас "Царская невеста"! Марфу некому петь!" На Западе на "Царскую невесту" найти исполнительницу трудно, это русская музыка, Римский-Корсаков. А я эту партию не пела уже 15 лет. Думаю, хорошо - повторю... И хотя бы одно слово вылетело! Однажды партнер-итальянец сделал мне комплимент: "Виктория, вы как красное вино - с годами еще лучше".
Директор Штаатсопер когда-то заметил: "Виктория не только поет на сцене, но и танцует"... Вообще, на Западе опера очень подвижная.
- На Западе опера не только очень подвижная, но и подчас шокирующая... Как вы относитесь к разным радикальным версиям классических опер на европейской сцене?
- Прекрасно. Только чтобы за этим была мысль. Когда в Вене была премьера "Травиаты", режиссер хотел поставить все в японском стиле - гейши, орнаменты. Потом у нас была с ним встреча. Он посмотрел на меня и говорит: "Мне нужна Виолетта, ее глаза, ее пение... И больше ничего". И он сделал такое сценическое решение: натянул тюль и все убрал в глубину. А перед тюлем на сцене стояла даже не кровать - кушетка. Действие происходило будто во сне Виолетты. В сущности, это была моноопера. И моему партнеру нужно было петь за тем занавесом. Эта постановка произвела на молодежь большое впечатление. Ходили по пять, по семь раз...
- Кстати, как вы относитесь к творчеству медийно раскрученных оперных певиц - Анны Нетребко и Анжелы Георгиу?
С Анжелой Георгиу у меня сложились замечательные дружеские отношения. С ней пели в паре "Травиату" в опере Бастилии. У нее была премьера, а у меня второй-третий спектакль. Потом я поехала домой на Новый год, вдруг звонок: "Анжела отказалась от спектакля...". Пришлось выручать. Там тоже была очень современная постановка, последнее действие перенесли в госпиталь. А с Анной Нетребко... Не знаю, помнит ли она это, но мы еще в начале 90-х выступали в Большом театре России. Великая Ирина Архипова представляла концерты. Анна тогда пела Царицу Ночи в начале концерта, а я - Джильду в дуэте с Николаем Путилиным в конце концерта. У Нетребко чудесный от Бога наполненный тембр голоса. Но сейчас она перешла на более драматические партии.
- Интересно, а в нашей Национальной опере, на ваш взгляд, есть сопрано с таким мощным потенциалом, который мог бы стать затребованным в Европе уже завтра?
- В нашем театре есть драматические сопрано. Например, в январе в прошлом году "Аиду" в Ла Скала открывали две украинки - Людмила Монастырская и Оксана Дика. Монастырская - это последняя выпускница моего учителя Ивана Игнатьевича Паливоды. А Дикая - воспитанница Марии Стефюк. Просто блестящая школа! Да, в Киевской опере есть голоса, которые могут быть представлены на западных оперных сценах.
Но ведь и в родном театре просто честь работать - и гастроли, и сцена замечательная, и партии, и публика. Может, многим и не надо на Запад? Ведь быть там совершенно одному, как цыганенку, тоже тяжело.
- Вы преподаете в Венской консерватории. В чем особенности вашей педагогической деятельности?
- У меня тридцать студентов тринадцати национальностей. Приятно, что у молодых есть потенциал. Например, девушка из Кореи спела премьеру одной современной оперы в Вене. Великолепно! Вообще, корейцы более холодны, но технари, трудяги. Пусть не в таком "теплом" репертуаре, как Лючия или Джильда, но в современном могут быть лидерами. И критика была прекрасная... Меня, кстати, в свое время много критиковали. Были такие директоры, которые говорили: дескать, "великоват" голос, даже сквозь стены пробивается. Если есть личность, куда же ее спрячешь? Приходится работать, чтобы была и палитра, и нежные цвета...
- В свое время великий Лучано Паваротти довольно тепло написал о вас в книге своих воспоминаний... Часто вспоминаете встречи с ним?
- Лучано Паваротти было 63 года, когда мы вместе пели "Бал-маскарад" Верди. Сначала я смущалась перед великим тенором. Даже боялась выйти на сцену. Он это заметил и позвал меня на итальянском: "Маленькая девочка, подойди ко мне... Я так понял, что это мой Оскар!" А я пела партию Оскара. Потом в своей книге он и написал: "Голос Виктории был слышен на острове Капри".
У нас с ним был хороший контакт. Когда пела "Травиату" в Метрополитен-опера, а он в этот же время - Андре Шенье в одноименной опере Джордано, то я зашла к нему в гримерку поздороваться. Он меня принял, приласкал... Такие эпизоды очень запоминаются...
- Вы, очевидно, читали в СМИ о драматичных событиях в России, в Большом театре - когда над руководителем балета грубо поиздевались. Как думаете, такие ситуации возможны в сфере европейского музыкального театра?
- Да, об этом ужасном случае я читала в австрийской печати, к тому же Сергей Филин лечится в Германии. Кажется, я не слышала, чтобы такое могло произойти на Западе. Думаю, все зависит от атмосферы в театре и вокруг театра. Интриги и конкуренция есть везде. Но чтобы так… Это же художник, Божий человек, такой талант… Ну зачем! Что-то в нашем времени изменилось, сместились моральные ценности.
- А вы лично ощущаете конкуренцию в музыкальном театре?
- Ощущается смещение акцентов. Все больше идет на поверхность, на картинку. Раскрутка, пресса, блестящая постановка, блестящий артист без морщин. Словом, гламур. А разве настоящим ценителям это нужно? Но я верю, что все придет в норму. Ведь настоящее не умирает.
- Относительно недавно вы были судьей в украинском телешоу "Звезды в опере". Считаете ли полезными такие проекты?
- Честно скажу: больше ни в каких шоу принимать участия не хочу. Думала, этот проект будет направлен на помощь молодым певцам... Но шоу закончилось - и где они? Вы слышите об этих людях? Об Ирине Кулик, которая была в паре с Александром Пономаревым? Не слышно и о Владе Павлюке (пара с Джамалой). Разве человеку дали шанс спеть спектакль, подготовить свой концерт? А у этого мальчика огромный потенциал. Он просто талант. Недавно я была во Львове, спросила: "А как там эта девочка - Юлия Лысенко, которая пела в паре с Валерием Харчишиным?" Мне сказали: "Мы ее поддерживаем. Она сейчас поет премьеру "Любовного напитка" Доницетти". И мне было приятно это услышать. А об остальных участниках вообще не слышу. Хотя сам проект интересный. Потом его стали показывать в первом часу ночи. Да, всюду писали, что это "неформат"! А я считаю, что личность и должна быть "неформатом".
- Г-жа Виктория, вы уже давно проживаете в Вене... Что могли бы рассказать о своей семье, о своей повседневной жизни в Австрии?
- В Вене я уже 20 лет. Здесь моя семья - муж Юрий, дочка Даруся. Важно, что есть работа, есть возможность отдавать свою творческую энергию. Моя жизнь - постоянная подготовка к концертам, к спектаклям. Например, 22 февраля будет бал в Президентском дворце, меня пригласили выступить организаторы - ООН и ОБСЕ.
Только в 45 лет начала водить автомобиль, сдала экзамен на права. Причем не "за сало" - как у нас... Там, в Австрии такого нет! Сначала плакала, так как три раза не могла сдать практику. Но взяла дополнительные уроки и сдала! Все очень просто - надо ставить перед собой цель и пытаться ее достичь.
Дочка Даруся уже ассимилировалась в Австрии. Что поделаешь… Конечно, дома мы разговариваем исключительно на украинском. Как-то я ее спросила: на каком языке думаешь и видишь сны? Она ответила, что, наверное, на немецком. Школа, гимназия, университет - это откладывается.
В Киеве осталась только мама. Поэтому всегда есть к кому приехать. Мама перед киевским концертом плакала, потому что на приглашении была надпись: "Лукьянец, одно место". Отец умер два года назад. Положила это приглашение под его портрет: "Видишь, Ваня, одна...". Моя дочь в Киев приезжает летом. Даже ее друг Рафаэль был уже здесь, ему понравилось.
- Придерживаетесь ли определенных ритуалов перед выходом на сцену?
- Только молитва. Какое это счастье прийти к вере, к Богу. Это очень большая поддержка, когда можно пойти в храм - и православный, и греко-католический. Мне хватило сил и причаститься, ведь первый шаг сделать всегда тяжело. Но потом как хорошо! И пощусь я теперь с наслаждением. Мужу говорю: "Скоро начинается пасхальный пост...". - "Снова пост? Недавно был!" А вот для меня большое счастье находить в этих отказах наслаждение. Не помню, кто сказал: "Сделай так, чтобы каждый день ты отказывался от чего-то маленького. Тогда освобождается место для большого, духовного". Разве человеку так много надо? Я аскет. Спрашиваю прежде всего с себя. У меня в классе восемь японцев. Я им говорю, что голос надо не настраивать, не распевать, а наточить самурайским мечом.