Надеюсь, дорогой читатель, что вы как всякий уважающий себя интеллектуал не на шутку встревожены проблемой выживания видео в контексте грозно усугубляющихся «энтропических состояний нынешней арены новейших технологий». По крайней мере чисто по-человечески вас не может не волновать «фрагментированная воспроизводимость видео» в противовес решительной недискретности нашего зрения. Хотя последнее все равно «наиболее подвластно мистификациям». В этаких драматических обстоятельствах современной жизни («contemporary life»), единственное утешение в том, что «кризис доверия к сложившимся канонам визуальной коммуникации» может быть лихо преодолен «агональной возгонкой медиа-технологий». Именно этому и был посвящен IV Международный фестиваль видео-арта и коротких фильмов «dreamcatcher», который прошел 1—3 июня с.г. в кинотеатре «Жовтень».
Частично цитированная мною выше Надежда Пригодич — куратор этого проекта — там же в каталоге, но более внятно и самокритично утверждает: «Запутанная терминология, неопределенный статус, цикличность банальных дискуссий о новых технологиях — все это позволяет говорить о приблизительности такого направления в искусстве, как видео-арт...» Вот и решил я посетить фестиваль «приблизительности», чтобы хоть меру ее оценить. Свидетельствую.
Некоторые видеоминиатюры несомненно имеют определенное касательство к сферам художественного творчества. Так, одноминутный «Ляпсус» из Канады смотрится как видеоплакат, указующий на дисгармонию между реальностью и потоком телеизображений: черно-белый негатив зрителя поглощает цветные передачи ТВ. А вот более пространная клипоаллегория под названием «Stainfold», что надо понимать как «Кругооборот зла». Какой-то демонстрант выдирает из мостовой булыжник и запуливает его в сторону врага, но виртуально-невероятным макаром оружие пролетариата огибает весь земной шар и попадает точно в лоб бросившему. Как оно и случилось в реальности. Правда, по свежести замысла и технике исполнения перед нами далеко не авангард видеотехнологий, ибо точно так уж давно по телеэкранам мчатся в рекламных роликах банки «Спрайта» и прочих прохладительных напитков. Почему-то в обойме видео-арта фигурировали вполне нормальные документальные видеоленты из Македонии и Сербии, где были запечатлены разрушение старинного моста во времена военных действий и исповедь беженки. Не столько к искусству, сколько к искусствоведению имело отношение «Сокрытие улик» — монтажная короткометражка, посвященная 100-летию со дня рождения Алфреда Хичкока. Незаметно, чтобы специфика видео играла какую-либо особую роль и в трехминутном непрерывном наблюдении за обнаженной девушкой, коченеющей на морозе. Что с него взять? «Performance» он и есть «performance», то бишь содержательно голое представление. И не более того. За редкими исключениями, вроде «Триптиха» Р.Арнольда из США. Автор, наверное, сутки снимал недвижимой камерой ничем не приметный уголок площади в Познани с его хаотичным движением людей и регулярным — транспорта, со сменой дня вечером и ночью. Мастерски смонтировав на компьютере материал в 10-минутный ролик с иллюзией единого времени, он затеял остроумную игру со стереотипами зрительского восприятия: ожидаемое перестает случаться и наоборот. Перед нами — «нормальный» аттракцион-эксперимент, зондирующий новые возможности видеоманипуляций с восприятием публики, доказывающий умозрительную технологическую идею автора. Фильм сделан искусно, но это не делает его фактом искусства.
Впрочем, большинство лент было лишено, на мой взгляд, всякого рационального основания. Среди таковых — практически все работы невесть откуда взявшихся украинских видеоартистов. «Бассейн» — одна минута, кажущаяся вечностью, в течение которой в кухонной раковине, заполненной водой, то появляется, то снова тонет голова куклы. В фонограмме — звучание жадных вдохов ныряльщика. Целых два автора таким образом играют в куклы со зрителем — Наталья Галиброда и Соломия Савчук. В аннотации они утверждают, что заняты «творческим экспериментом — синхронизируют... изображение и звук». То есть решают задачу, выполненную в мировом кино более 70-ти лет тому назад. А в пятиминутной «Тревоге» Ольга Соловьева хаотично рыщет объективом камеры по опушке леса, что составляет «идею фильма — вызвать у зрителя постоянное состояние тревоги». Дорогая Оля, сообщаю: состояние не вызывается. Впрочем, кое-что подобное возникает, а именно — опасения за то, что имитация творческого поиска в «видео-артовском» блефе еще более расширит зону мнимостей на отечественных экранах.
Изрядная доля мистификации присутствует и в самой формуле фестиваля. Анонсирована конкурсная программа, а о жюри или процедуре выявления победителей ни гу-гу. Обсуждения и дискуссии не предусмотрены программой, хотя никаких иных, кроме общетеоретических, реакций показываемое вызвать не в силах, да, кажется, и не старается. Проекция идет без перевода, хотя предметом «игры» нередко были именно смысловые нюансы разных языков. Называющий себя «международным форумом» «Dream catcher» смахивает на междусобойчик: на просмотрах собиралось 3—4 десятка зрителей, половину которых составляли сами же участники и гости фестиваля. И квазизаумная риторика, словеса и словеса.
...Итак, на границе «видео» и «арта», как и на прочих зыбких рубежах неидентичных сред, судя по всему, пасутся неисчислимые популяции тучных симулякров, косящих под дримкэтчеров.