БИЛЫКА
Если б Леонид Кравчук ни одного дня не работал в ЦК КПУ и позже не был всенародно избранным Президентом Украины, его имя все равно попало бы в анналы истории. Правда, в этом случае мировой известности не получилось бы, поскольку мало кого интересовала судьба какого-то студентика из столичного университета, ради заработка позировавшего перед группой скульпторов - они во главе с ведущим скульптором Лысенко работали над созданием памятника начдиву Щорсу, который впоследствии был установлен в 1954 году на бульваре Тараса Шевченко. Ныне же приезжающие в Киев туристы в обязательном порядке спешат взглянуть на каменного героя гражданской войны. Еще бы! Ведь там на застывшем коне с гордо поднятой головой сидит сам... ну, не Леонид Макарович, однако Леня Кравчук - это уж точно! Так во всяком случае в разговоре с известным украинским писателем Валентином Чемерисом утверждал бывший (тогда еще Президент, но уже заведомо явно проигрывавший своему оппоненту. - О.М.) Президент Украины Леонид Кравчук. Он так и говорил: «Фігура у Щорса - то моя... Потім я працював з художником Хмільком. Не знаю, чи пам'ятаєте ви таку картину Хмілька - «Шахтарське весілля»? Там я один із сватів, який біля нареченого. А «Переяславська рада» - картина ця його добре відома, я там теж... Правда, не так лице моє, як фігура...»
Об этом факте и других подробностях жизни и деятельности бывшего поведал Валентин Чемерис в одной из последних своих книг, в которой далеко не последнее место отводится и истории нашей Украины.
- Валентин Лукич, читая вашего «Президента», откровенно говоря, наталкиваешься на мысль, что уж очень книжная жизнь получилась у Леонида Макаровича: прекрасно учился, жил, работал на тракторе (даже засыпал за рычагами, но судьба уберегла от неладного), пел, танцевал, компанейский мужик был, так по партийной линии и до всенародно избранного дошел, утверждая, мол, не знал, не ведал, ничего плохого не делал, даже в ЦК не посчастливилось получать к основной зарплате дополнительные так называемые карманные средства, которых с лихвой хватало на месячное пропитание всей семьи.
- Должны понять меня правильно. Был несколько увлечен. Откровенно говоря, первые месяцы личность Президента свободной независимой Украины для меня была почти святой. А книгу «Президент» писал, что называется, по горячим следам с очень большой скоростью - семь месяцев понадобилось для ее создания...
Активист с седьмого класса, лидером был и в университете - этого от Леонида Макаровича не отнимешь. А вот в ЦК КПУ его вытянули друзья. Ну, а далее пошло. Понятное дело, чтобы там задержаться на 20 лет, нужно было не просто служить, а прислуживать.
Особенно меня поражала (некоторое время писатель Валентин Чемерис работал советником Президента Кравчука. - О.М.) нерешительность Леонида Макаровича. Довольно часто приходилось напоминать, подталкивать его. Попав в администрацию, сразу оказался несколько наивным мальчиком, не взирая на собственную седую голову, однако со временем наивность ушла, и я вынужден был положить на стол первого лица заявление об увольнении.
Больше всего с бывшим Президентом Украины мы конфликтовали на тему выборов. Однажды наш разговор затянулся на довольно продолжительное время и, как следствие, обострился: кричали друг на друга сильно, правда, до обоюдных обид и оскорблений дело не дошло.
Леонид Кравчук свято верит, что со временем история его оценит.
Ну, а я подчеркну в его деятельности самое главное: Кравчук посадил дерево независимости, оберегал его, лелеял, выращивал и передал другому.
- В своей книге пишете, что Леонид Кравчук - тайна (феномен, загадка), которая не так быстро будет разгадана, да и нужно ли это делать. Возможно, вы правы. Однако, имея за собственными плечами довольно солидный опыт, главный герой «Президента» все же решил прислушаться к тому же Руху - в частности, помог ему провести съезд, и не ошибся, ибо победила в Украине демократия. Ну, а если бы верх взяла компартия, то и в этом случае герой книги оказался бы выше всех - мол, в лагере «врага» (новоявленных демократов) проводил соответствующую работу...
- В принципе возможен такой вариант. Хотя, должен заметить, в ЦК со своими внутренними мыслями Леонид Кравчук был чужим. В чем-то единомышленника находил себе в Ивашко, когда тот стал первым. А до этого была глухая непробиваемая стена. Каждый боялся соседа.
Леонид Кравчук при всей непростой жизни с ее подводными коллизиями оставался действительно украинцем. Никогда не забывал о своем происхождении, однако нигде этого и не подчеркивал: сразу вылетел бы из ЦК. Свое украинство старательно припрятывал - аппаратные игры диктовали соответствующие правила и условия выживания. А вот когда ситуация кардинально изменилась, Леонид Макарович выступил за независимую Украину, он заговорил на родном ему украинском, языке...
- Валентин Лукич, может, было бы справедливо поставить в Суботове памятник поляку Чаплинскому с надписью: «Он «разбудил» Богдана Хмельницкого»?
- Возможно, меня можно укорить, мол, неполно сказал о гетмане Украины. Но с другой стороны - образ Хмельницкого у нас заидеализированный. Следует отметить, что будущий гетман совсем не готовился стать народным вождем, известным полководцем. Жил себе спокойно в свое удовольствие, так, наверное, и дожил бы до последних своих дней, оставаясь администратором польской колониальной администрации на территории Украины, если бы на его пути не стал Чаплинский. Как известно, этот своенравный польский пан сжег хутор Хмельницкого, уничтожил его людей... Так что личная обида привела Хмельницкого, перед этим не снискавшего «соболезнования» у польского короля, на Запорожье. Вот о чем нужно говорить честно и откровенно.
- В последнее время много разговоров ходит вокруг памятника Ленина, «притаившегося» на бульваре Тараса Шевченко. В общем-то вскользь эту тему в своем произведении зацепили и вы, поставив многозначительное троеточие. Не могли бы его несколько расшифровать?
- У нас, в Украине, и в частности ее столице, вышло так, что Ленин одновременно и хороший, и плохой. Тот, который бравировал на Майдане Незалежности, оказался врагом, а этот, на бульваре Тараса Шевченко, - своим, и его оставили. Но ведь это же нонсенс, демонстрирующий, что у нас все замерло на полпути, а может, и в начале дороги, если взять во внимание села, районные центры - в большинстве из них фигуры Ильича красуются до сих пор, «вдохновляя» местных жителей... А вот попробуй затронь «памятку истории» - увы, растерзают, и никакие законы не помогут.
Или вот, к примеру, вспомнить солнечную Ялту. Там, на набережной, по сути на пляже, стоит вождь в пальто нараспашку. Черный-черный, будто загорел под палящими лучами солнца. А вокруг отдыхающие в купальных костюмах копошатся. Получается, и здесь Ильич вдохновляет, но уже на отдых. А ему ведь бедному тоже жарко - если уж в «прохладное» место не хотят убрать вождя, то хоть раздели бы...
Словом, тема эта тоже актуальная, животрепещущая, она во мне сидит, поэтому ее буду продолжать.
- Валентин Лукич, за вашей спиной немало лет творческой работы как в застойные годы, так и в перестроечное время. Какова судьба украинского писателя в эти разные, разные времена?
- Вообще-то писатель всегда должен писать новое слово. А если его по каким-либо причинам нет, тогда очень тяжело складывается творческая судьба такого человека.
Украинскому писателю, так уж сложилось исторически, всегда было вдвое, а то и втрое, тяжелее. К примеру, в годы коммунистического режима украинских литераторов, пытавшихся собственно оценить действия блюстителей этого режима, высказать свое неудовлетворение существующим в стране порядком и т.д., государственная власть очень жестоко преследовала. Однако послушных и покорных авторов жаловали и награждали с особой щедростью: ордена, всевозможные премии, дачи, машины, квартиры - практически все члены писательского союза обеспечивались прекрасным жильем. Но трагедия состояла в том, что грош цена была такому литератору. Хотя не вина в этом писателя, поскольку он тоже живой человек, у которого - семья, дети...
Очень жестоко, особенно во времена правления Щербицкого, преследовалась историческая тематика. Такие произведения «резались» самым беспощадным образом. В крайнем случае исторический роман или повесть в выхолощенном состоянии издавались один раз в год. Фантастика в Украине вообще запрещалась, тогда как в Москве печаталась солидными тиражами. Вот и получалось: грузины похвалялись своими князьями, а украинцы - запорожскими казаками, а точнее, буржуазными националистами - так назвал их печально известный Маланчук. К слову, даже моему роману «Ольвия» в то время пришили буржуазный национализм, хотя скифы, о которых идет речь в произведении, жившие 2500 лет тому, слова «Украина» не знали, не подозревая даже о том, что спустя много веков они будут... буржуазными пособниками.
А тем временем изданные поэзии выбрасывались в макулатуру, повести, романы о современной жизни тоже шли туда или в лучшем случае отправлялись в школьные библиотеки, заставляя таким образом детей читать о новых достижениях социализма...
Ныне ничего похожего не наблюдается. Пришла свобода слова, однако финансовые возможности большинства украинских издательств стали минимальными. Если где и печатаются книги на украинском языке, то, как правило, незначительными тиражами. Спонсоры, меценаты, частные издатели не спешат вкладывать деньги в украинскую книгу. Да и само государство под стать им. Хотя и пытаются госчиновники убедить в обратном, однако наша жизнь - полнейшее тому подтверждение: украинская книга гибнет. Так что и сегодня очень и очень непросто быть украинским писателем.
- Чем вы объясняете разножанровую палитру в собственном творчестве?
- Одна тема меня очень быстро «утомляет», сужает творческие возможности. Начинал я как сатирик-юморист, издал 15 книг. В 40-летнем возрасте заинтересовался вопросом жизни и смерти - ясное дело, в юморе этого не передать, а мне очень хотелось показать свое отношение к этому.
Со школьной скамьи притягивала к себе история украинского народа - здесь юмор вообще ни к чему... Любовь к детективам, фантастике породила книгу «Белый король детектива».
- Чем писатель Валентин Чемерис порадует читателей в своих последующих книгах?
- Заканчиваю работу над новым публицистическим произведением. Тема та же - независимость Украины. Если «Президент», условно говоря, - светская тематика, то в новом романе пытаюсь показать нелегкий процесс, в котором рождается украинская национальная церковь. Немало в книге приведено исторических событий, фактов.
В ближайшее время возвращаюсь к скифам, точнее - к их «смерти» в тот период, когда начало ставать на ноги славянство. Вот эти две темы и хочу объединить в завершающей мою трилогию о скифах книге.