Стремление к созданию текстов появилось в первом классе после того, как получила двойку за неумение писать. Вся последующая деятельность связана, видимо, с преодолением означенной детской травмы. Целой жизнью своею оправдывает поговорку «век живи - век учись». Во всех возможных интерпретациях оной. Согласна бросить все и уйти на покой независимо от возраста и выслуги лет, как только звучание оркестров станет безупречным, а мир, соответственно, совершенным.
Пожалуй, первое, что следовало бы отметить в последние годы жизни академической музыки в нашей стране, - это то, что «страшно далека она». Например, от народа, который все реже заглядывает в концертные залы. Здесь теперь видишь примерно одни и те же лица - старая, медленно, но уверенно отходящая в прошлое интеллигенция «прежней» закваски, составляющая абсолютное большинство слушателей-непрофессионалов. Немного уступает ей по численности «продвинутая молодежь», которая, не желая называться по-советски «интеллигенцией», называет себя «интеллектуалами» на западный манер. Основная же масса публики, приходящей по вечерам в концертные залы, - люди, так или иначе связанные с академическим искусством профессиональными узами. Это чем-то напоминает одновременно профессиональный клуб и вечеринку «для своих», но в то же время от этого чаще всего откровенно разит «междусобойчиком», в котором все знают друг другу цену, но никогда ее не назовут.
Страшно далека она становится и от «мирового контекста». И в этом заключается основной парадокс: этот контекст, в который наша музыка так тщится «органично вписаться», исчезает, превращаясь в фантом. И хочется задать вопрос о «существовании мальчика». Если в мире тоже пишут музыку (как это делают у нас), то почему мы ее не слышим? Даже ставшие уже классикой имена Хиндемита, Мессиана, Мийо, Бриттена окончательно исчезли в последнее время с наших афиш. Такое впечатление, что все процессы в большом музыкальном мире прекратились где-то в районе Шенберга.
И, пожалуй, самое неприятное: далека она становится и от самих музыкантов, совершенно естественно, занятых проблемой личного выживания, как и большая часть населения нашей страны. И, с одной стороны, упрекнуть их в этом - язык не повернется, а с другой - если не они, то кто же? К сожалению, времена меняются и искусство из просто профессиональной сферы превращается снова в служение, пути коего, как известно, предполагают некоторую степень самоотречения.
О «далекости» этого искусства от интересов власти говорить не хочется, потому что это в первую очередь дает вполне определенную характеристику нашей власти, а хочется говорить все же о музыке.
Поэтому вернемся к вопросу служения. К счастью, не все атланты, призванные поддерживать небо, переквалифицировались в управдомы. И следует заметить, что за последние годы выживание музыки все прочнее связывается с именами отдельных энтузиастов. Среди наиболее ярких акций, наполнявших нашу с вами музыкальную жизнь, следует назвать фестивали «Киев Музик Фест», одесские «Два дня и две ночи», львовские «Контрасты», позволявшие нам все-таки знакомиться хотя бы и отрывочно с искомым «мировым контекстом». Акции «Роман Кофман и его друзья» и проект «Гранди мистецтва» давали нам возможность послушать звезд мировой академической музыки.
Отдельно следует сказать и о множестве конкурсов, проводимых в области академической музыки. И, может, даже о некоторой конкурсомании. Помимо «официального» конкурса молодых музыкантов им.Н.Лысенко, появился ряд «именных» - конкурс молодых скрипачей Б.Которовича, конкурс молодых пианистов В.Крайнева (оба проходят в Харькове). Существует еще один конкурс молодых пианистов - им.В.Горовица. Еще есть несколько конкурсов вокалистов. А также конкурсы дирижеров-хоровиков и дирижеров-симфонистов им.С.Турчака. Вопрос о смысле конкурсов в данной области - особый. История музыки знает замечательных исполнителей, которые никогда не принимали участия в конкурсах или не могли проявить себя на них должным образом. Но все это, конечно, вопрос спорный. Другое дело, что конкурсы, проводимые в нашей стране, иногда не имеют смысла потому, что они как бы самодостаточны. Большинство наших конкурсов, в отличие от зарубежных, ничем не отличаются от академконцертов, на которых участник должен просто получить определенный балл. В то время как аналогичная форма в мире имеет скорее смысл ярмарки, на которой импрессарио высматривают что-нибудь новенькое для дальнейшей раскрутки. В этом плане надо отдать должное конкурсам В.Крайнева, Б.Которовича, им.В.Горовица, которые направлены не только на то, чтобы убедиться в наличии талантливых детей, но и как-то в дальнейшем влиять на их становление.
Отдельного разговора заслуживает также деятельность наших официальных концертных залов. Здесь одним из наиболее серьезных событий последних пяти лет является завершение реконструкции Колонного зала им.Н.Лысенко. Впрочем, радость от его открытия была несколько скомкана непонятной и некрасивой историей с Национальным академическим симфоническим оркестром, который оказался после открытия реконструированных «родных стен» бездомным. Конечно, хочется оркестров побольше хороших и разных, но не за счет друг друга.
Сожаления заслуживают также состояние и деятельность оперных театров. Особенно обидно за три наиболее известных - киевский, одесский и львовский. Причины упадка внешне разные - склоки внутри труппы, неумное руководство, ветхость здания и т.п. Но результат один - за последних пять лет только две премьеры столичного театра заслуживают похвалы - «Лоэнгрин» Р.Вагнера и «Набукко» Дж.Верди. Все прочее не выдерживает критики, даже не столько из-за стремительного снижения количества премьер, сколько из-за того, что даже то, что ставят, и премьерами-то назвать сложно - это в основном «возобновления постановок», созданных в те годы, когда нынешнее руководство театра еще активно пело в этих спектаклях, т.е. лет 30 назад.
Очень оживляло нашу музыкальную жизнь достаточно большое количество гастролей. В Украине стали появляться лучшие мировые музыканты. Правда, и тут мы оказались немного «позади планеты всей»: Монсеррат Кабалье, Хосе Каррерас, которых мы смогли наконец услышать, уже «не те». Пик их возможностей миновал. И то, что мы смогли лицезреть, - скорее живые легенды, чем живое искусство.
Насколько далека оказалась от всего наша академическая музыка, настолько близка (по определению) музыка «популярная». Здесь Украина в последнее время сделала рывок. У нас масса имен, в которых даже специалист не всегда быстро сориентируется, масса фестивалей и конкурсов - такая масса, что один журналист за «фестивальный сезон» физически не способен охватить всего происходящего, масса аудиопродукции (чаще всего не совсем вписывающаяся в расплывчатые рамки закона), масса телепрограмм и радиостудий, доводящая это все до ведома широких слоев населения. Жаль только, что количество до сих пор не перешло в качество. Песни похожи между собой, как и сами исполнители, как и их клипы, как и телепрограммы, как и радиостудии.
Поддержка поп-культуры, похоже, становится делом государственной важности. Что, впрочем, неудивительно, если принимать во внимание культурный уровень нашей власти и ее ориентированность на выборы, которые постоянно маячат где-то в перспективе. Поп-музыка не только хорошо продается, но и может помочь выгодно «продаться» самому. Как показывает практика, большие шоу - превосходное орудие предвыборной борьбы. Широкие массы склонны прислушиваться к полуистерическому воплю звезды, призывающей что-то делать или не делать, чем ко всем умничаньям самого кандидата с трибуны или телеэкрана.
Уже поэтому можно предположить, что расстановка сил на музыкальном поле нашей культуры в ближайшее время мало изменится. Всех, кто мог бы что-то изменить, «и здесь неплохо кормят». Правда, отечественный товаропроизводитель в этой области может (и должен) наконец взбунтоваться и потребовать защиты своих прав - в первую очередь авторских. Но вряд ли, к сожалению, в ближайшее время кто-то взбунтуется и потребует прав на защиту собственного слуха и собственной души. У нас будут замечательные шоу (это у нас уже очень неплохо поставлено), нам будет чем порадовать глаз. Но собственно музыка, как некое удовольствие для слуха, постепенно исчезает с горизонта поп-культуры. И никак не поддерживается на горизонте академического искусства. Вся наша музыкальная надежда - только на энтузиазм самих музыкантов. А наше время легенды о рыночной экономике, ясное дело, к энтузиазму не располагает.