Здесь, в десяти залах, можно увидеть свыше 70 полотен (из 280 известных на сегодня!), 50 графических произведений, 40 фотографий и архивных материалов из 20 музейных и частных коллекций Украины.
Олег Голосий (1965–1993) - не просто "украинский" член печально известного мирового "клуба 27-летних". И не только по факту лидер поколения наших художников-восьмидесятников, "новой волны", которая смела привычный соцреализм. Легко и совсем не нарочито изменивший отечественную историю искусств, сегодня Голосий все отчетливее воспринимается как символ интеллектуальных исканий своего времени, середины 1980-х - начала 1990-х. Эпоха распада СССР и становления новой Украины отдаляется от нас все дальше. Совсем скоро понадобятся расшифровки исчезнувших реалий уже для новых поколений. И вот "археологизировать" недавнее прошлое удобнее всего будет, в частности, именно по Голосию.
- Когда мы с сокураторами от "Арсенала" - Александром Соловьевым, Игорем Оксаметным и Соломией Савчук - только начали говорить про будущую выставку, то не были уверены, что в Украине найдется достаточное количество произведений Олега Голосия, - рассказывает гендиректор "Арсенала" Олеся Островская-Люта. - Но когда к поискам подключились коллеги - Оксана Баршинова и Татьяна Жмурко, для нас стало прекрасным открытием, что произведений художника в Украине много.
Создавая сегодняшний проект, кураторская группа не рассчитывала собрать весь пазл жизни и творчества Олега. Хотели добиться целостного ощущения. Экспозицию помогло создать само пространство "Арсенала". В анфиладе из десяти залов выстроилась и "большая история" (ретроспектива), и "истории в истории" (тематические подборки). Пройдем по ней вместе с кураторами. Послушаем. Вспомним все.
Аванзал
Аванзал предваряет хронологическую линию. Здесь представлены работы рубежа 1980-х–1990-х, иллюстрирующие лейтмотивы творчества Голосия: замкнутые пространства, клетчатые полы.
- Картины в аванзале объединяет тема пространства, - говорит куратор Татьяна Жмурко. - Для Олега Голосия вообще было характерно конструирование не очень комфортных для человека замкнутых пространств... Ключевая картина в зале - "Желтая комната", она считается одной из хрестоматийных у художника, наряду с "Психоделической атакой голубых кроликов". На ней изображены бредущие из комнаты в комнату по "шахматному" полу фигуры. Интерпретировать работы Олега Голосия сложно. Потому что эти образы заимствованы из книг, мультфильмов, кино. Живопись этого художника романтична. Ведь он постоянно задавал себе вопросы: "В чем смысл жизни? Что есть Великое Ничто? В чем смысл творчества?". В разных залах выставки мы разместили цитаты самого художника. В начале 1990-х перед художниками встал вопрос: что делать с живописью, и как ее экспонировать? В Москве был концептуализм, и живописи вообще "не было". А у нас все вышли из Академии и по инерции продолжали делать академическую живопись.
Куратор выставки Александр Соловьев знал художника лично. Поэтому и может рассказать о нем больше, чем другие…
- Тогда были разговоры о "смерти живописи", - говорит Александр Соловьев. - В моде - трансавангард, который конечно, тоже сильно повлиял на стилистику работ того времени. Цитатность, ирония, "эстетика Деда Мороза", как ее тогда называли ("детскость" работ, позаимствованная у ар-брюта)… Все это есть и у Олега Голосия. Например, картина "Дети, бегущие от грозы" в нашем аванзале - это классический пример трансавангарда. Как свидетель, могу точно сказать: Олега вдохновили итальянские трансавангардисты, особенно Энцо Кукки.
1987–1988 годы
В этом зале представлен ранний период творчества Олега Голосия. На первый взгляд то, что мы видим здесь, очень далеко от "классических", всем известных его работ. Речь - о поисках собственной творческой манеры. Рассматривая картины в этом зале, можно увидеть, насколько "разным" мог быть художник. И в то же время все его работы вполне узнаваемы.
Период становления Голосия-художника был связан с Киевским художественным институтом (сегодня - НАОМА). В середине 1980-х "перестройка" вовсю шла в обществе, но еще никак не обозначилась на системе художественного образования. Соцреализм никуда не делся, а его "живые классики" - Шаталин, Пузырьков, Лопухов - были в числе учителей Олега Голосия. Для молодых художников, которые уже ощутили веяние перемен, остро встал вопрос "наследования": на какую "школу", на чей художественный язык равняться?
- Ориентирами для молодежи в стенах худина был Марко Гейко, который выпустился в 1985-м, - рассказывает куратор выставки Оксана Баршинова. - И Василий Цаголов, написавший дипломную работу, которая произвела очень большое впечатление на студентов. Поэтому рубленые формы (между собой мы называли это "каменным стилем") "Автопортрета" Голосия - это влияние, конечно, Марка Гейко. Что касается других работ в зале, построенных на всплесках цвета, - тут можно говорить о влиянии Цаголова.
"Я где-то читал о людях, что спят по ночам"
Слом эпох - это не только мода на все "мистическое" и иррациональное. Он запомнился тотальным "расширением сознания". Пока одни медитировали, другие "открывали двери восприятия" при помощи множества иных методов. Откуда в Киеве тех времен взялась мода на голубых и прочих "разноцветных", кроликов и зайцев? (Впрочем, творчество Йозефа Бойса, которое киевляне смогли в первый и последний раз в современной истории увидеть благодаря Соросовскому ЦСМ, тоже, конечно, повлияло на украинских художников).
- В начале зала вы видите занавеси с фотопечатью "Психоделической атаки голубых кроликов", - говорит Александр Соловьев. Между собой мы так и называем этот зал "психоделическим". Сны, галлюцинации и прочие визуальные свидетельства "расширенного сознания" представлены в большинстве здешних работ. Вот, например, "Хорошо" (1991). Тут - закатное море, пальмы, медузы, какие-то гибридные пчелы… Вообще творчество Олега Голосия очень созвучно эпохе романтизма и символизма. Как раз в конце 1980-х мы открывали для себя Ницше - и Ницше стал настольной книгой у Олега. Очень близок ему был Новалис, "Гимны к ночи". Голосий, кстати, как многие тогда, работал ночами. Днем все отсыпались, потом было время тусовок, бесед. А потом он мог уединиться. И не выходить из "шахты" три ночи и больше, был весь в краске… Его картины по большей части и были созданы так, инсайтом, импульсивно.
"Лаборатория"
Жизнь - это творчество. А может, жизнетворчество. Или - нарратив, бесконечный текст. Этому юного современника учили одновременно вывалившиеся на головы первые переводы постструктуралистов, теоретиков искусства второй половины ХХ века, включая статьи по трансавангарду, а также спешно и огромными тиражами изданные в СССР статьи и книги символистов и прочих модернистов. В этом зале представлены самые ранние работы Олега Голосия, созданные еще в Днепропетровском художественном училище (сегодня - Днепровский художественный колледж). А также - незаконченная работа 1992 года, по которой видно, как писал свои картины Олег.
- Мы видим "школу" Олега Голосия, как создавались его картины, - говорит куратор Татьяна Жмурко. - Для Голосия сам процесс создания живописи был важнее результата. Он работал так быстро, что со временем родились мифы, якобы за ночь мог написать по несколько работ. Крепил полотна прямо на стены мастерской, оставляя картину на том этапе, когда ему казалось, что она завершена.
"Жизнь и смерть Николая Березкина"
"Из всех искусств для нас важнейшим является кино", - любили в СССР цитировать слова Ленина. В самом конце империи кино - артхаусное, недавно запретное или просто недоступное советским людям - ненадолго стало практически новой религией молодежи. "ности" творчества Олега Голосия посвящен и большой зал выставки в Арсенале.
- На годовщину смерти Голосия московский галерист Овчаренко сделал выставку "День и ночь сменяют друг друга", - говорит Александр Соловьев. - И попросил знаменитых режиссеров "параллельного кино" (смесь короткого метра с артхаусом) братьев Игоря и Глеба Алейниковых снять фильм "Жизнь и смерть Николая Березкина" по мотивам творчества Олега Голосия. Вот Игорь Алейников - поскольку самого Голосия, к сожалению, уже не было в живых, - обратился к его картинам. Фактически он их анимировал. И создал историю в духе ранней прозы Владимира Сорокина. Озвучил кино Борис Юхананов. Вскоре после премьеры, состоявшейся примерно весной 1994-го, Игорь Алейников с семьей погиб в авиакатастрофе…
Детские вопросы Олега Голосия
Предпоследний зал выставки - самый онтологичный. Здесь кураторы прямым текстом пытаются ответить на "крайние" вопросы, всегда интересовавшие художника Олега Голосия. "Детские" образы в его творчестве, как выясняется, служат отсылкой то ли к дзен-буддизму, то ли к даосской философии. И то, и другое, к слову, очень уважали хиппи - еще одна самая "модная мода" конца 1980-х в СССР. Уже в начале 1990-х, с распадом Союза, хипповская "система" пришла в упадок.
- "Детские" образы в творчестве художников Парижской коммуны, включая Олега Голосия, все эти слоники, зайчики заимствованы из советских детских журналов и мультфильмов того времени, - говорит Татьяна Жмурко. - И служат знаками постмодернистской иронии. Кроме того, в постмодернистской художественной Москве начала 1990-х был моден т.н. "детский дискурс". Обращение к "детскому языку" позволяло избежать какой-либо нормативности, давало максимальную свободу самовыражения. Но если почитать "Сказки" самого Голосия, его "детские" образы - это средство, при помощи которого можно "спрятаться", "сбежать" от "страшно большого Смысла" жизни.
"Глаза" и мультимедийная реконструкция
Финальный свой цикл работ Олег создал во время резиденции в Мюнхене накануне 1993 г. Они заметно отличаются от предыдущих. Изображения стали призрачно-прозрачными. А сам художник - словно наблюдатель, смотрящий на пейзажи (в основном представлен этот жанр) со стороны. В начале 1993 г. художник Олег Голосий трагически погиб в Киеве. Эпоха завершилась. Начиналась совершенно новая эпоха.
- Мы экспозиционно замкнули выставку, - продолжает экскурсию Александр Соловьев. - В финале снова возвращаемся к "Желтой комнате". И к еще одной выставке Олега Голосия. Название предпоследнему залу в Арсенале дала картина "Глаза" - одна из последних художника, недорисованная. Выставка "Постанастезия. Диалог с Киевом" в мюнхенской Галерее на Лотринген-штрассе (декабрь 1992), мультимедийной реконструкцией которой завершается нынешний проект в Арсенале, всем очень запомнилась. Тогда в течение четырех месяцев разные украинские художники жили на резиденции в здании старого Мюнхенского аэропорта. Куратор Кристоф Видеманн особое внимание обратил на Олега Голосия. Ведь все время резиденции тот ничего не писал, а только размышлял о чем-то. Но затем в течение всего трех недель с фантастической скоростью создал сразу много работ. И сам же предложил нетривиально их разместить в экспозиции. "Я хотел заставить их (его полотна. - А.П,) летать. Что и нашло отражение в пространственной инсталляции, состоящей из парящих в воздухе живописных холстов", писал позже Видеманн.