Сначала в Доме кино упал потолок. Потом в редакцию прислали открытку: «Приглашаем на празднование Дня украинского кино. На студии имени Довженко состоится День открытых дверей». Удивительное — рядом. Двери на студию «открывают» раз в году. Будто Крокодил Генасочинил для них величальную руладу: «…только раз в га-а-а-ду!». Но открывать-то (двери) надо постоянно. Для чиновников и инвесторов. Для меценатов и молодых режиссеров. И даже для тех кинозвезд (или совсем не звезд, а просто артистов), кто по разным причинам уже вряд ли когда-нибудь вернется на проходную, «что в люди вывела меня».
Траектории «полетов» украинских кинозвезд то стихийны, то предсказуемы. Одни уехали из страны по семейным обстоятельствам. Другие расстались с профессией по обстоятельствам государственным (когда кино приказало долго…). Третьи остались. Но это отдельные драмы. В тяжелейшем состоянии сегодня киноактриса Агафья Болотова, колоритно игравшая украинских тетушек во многих фильмах. Давно не на плаву талантливый Николай Сектименко (особо памятен в ролях эсесовцев). Многие просто спились, потеряв квартиры, искалечив судьбы себе и близким.
Вспомнили? А теперь-то на досуге прошерстите чердаки или кладовки. И, возможно, найдете, как я, старинные подшивки «Новин кіноекрану» или коллекции 10-копеечных открыток, когда-то штампуемых безмерными тиражами «Бюро пропаганды советского киноискусства». И увидите эти лица. Очень красивые лица. Действительно звезды. Некоторые самозажигались: талант — единственная новость. Иных зажигали «сверху»: такое было время. Теперь это все не важно. Но очевидно: в 70—80-е действительно существовала некая целостность украинского актерского кинобратства. Как бы ни ругали (по заслугам или напрасно) студию Довженко за спорную «застойную» продукцию, хороших артистов здесь было немало всегда. Лишь на рубеже 80—90-х «все кончилось». Студия превратилась в склад. Театр киноактера — в призрак (теперь здание выкупил банк). Кино — в мираж. И актеры рассеялись. Кто куда. Здесь лишь неполный «списочный состав» из киноимен более или менее известных широкому зрителю: Катерина Крупенникова — между Лос-Анджелесом и Москвой; Григорий Гладий — в Канаде; Анатолий Переверзев — во Франции, в театре «Комеди Франсез»; Галина Ковганич — в Америке; Елизавета Дедова — в Америке; Галина Демчук — в Америке; Михаил Игнатов — в Америке. О других — отдельные сюжеты.
«Я люблю вас, Ольга»
ОЛЬГА МАТЕШКО. Окончила ВГИК. Снималась в фильмах «Пропавшая экспедиция», «Золотая речка», «Женщины шутят всерьез», «Свидание», «Если можешь, прости», «Обвиняется свадьба». Один из самых популярных фильмов — «В бой идут одни старики» Леонида Быкова (роль Зои Молчановой). В 1994 году уехала в США. Работает на канале RTVI звукорежиссером.
«А вы знаете, что я никому не давала интервью уже 12 лет — с тех пор, как уехала?» — «Не знаю. Да и не интервью это будет, а задушевная беседа, если не возражаете…» — «Я не против. Но однажды мне показали в Америке какую-то украинскую газету, где написали: Матешко, уехав в Америку, «пристроилась» на ТВ… Ну скажите, как можно подобное сочинять? И что значит «пристроилась»? Неужели люди думают, что если здесь кого-то «устраивают» или «пристраивают», то и там подобное? Без профессии, без труда не получится ничего — абсолютно».
В голосе легкий металлический отлив. Но взгляд мечтательный. Если б не Саша Итыгилов, ее сын, ныне известный режиссер, не уверен, что эта встреча состоялась бы. Но тут случай… В сентябре она приехала из Нью-Йорка в Киеве погостить у сына. Год назад она даже снималась в Киеве. Маленькая роль, в общем эпизодик в картине брата — режиссера Анатолия Матешко. Но заметили — и там, и тут — «Матешко вернулась?»
В 1973-м Леонид Быков снял картину, которая впоследствии образовала киноактерскую «могучую кучку»: Владимир Талашко, Вилорий Пащенко, Алим Федоринский, Сергей Иванов, Сергей Подгорный, Рустам Сагдуллаев, Леонид Марченко, Евгения Симонова, Ольга Матешко. Все они вышли из быковской шинели. И многие из них приземлились в мир кино исключительно на быковском парашюте. Если можно сказать, что Матешко после «Стариков» «проснулась знаменитой», то так и скажу: проснулась. Красавица-смуглянка Зоя Молчанова: сдержанная, чуть ироничная, лукавый взгляд, но ей к лицу и гимнастерка. Когда репетировали сцену танго, она тушевалась: «Не получится». Подходит Быков: «Разрешите пригласить?». И пошли в ритмах «Утомленного солнца». То был танец тоски по мирному прошлому. А может, и танец-прощание: никто не знал, что их ждет в небе или на земле. Позже Матешко напишет о Быкове: «Мы любовались его манерой держаться, в которой органично сочеталось и чувство собственного достоинства, и подкупающая искренность».
После «Стариков» у актрисы было немало киноработ. Но кроме Быкова ее судьбу определил еще один человек — режиссер и оператор Александр Итыгилов, муж и соратник. Как оператор он снял в начале 70-х «Как закалялась сталь» (режиссер Николай Мащенко) — то была заметная работа, удостоенная фестивальных наград. Затем он занялся кинорежиссурой. В его картинах всегда сочетался тонкий лиризм и ненадрывный гражданский пафос, а главное — сострадание к человеку и человечеству: «Свидание», «Если можешь, прости», «Смиренное кладбище», «Обвиняется свадьба». Угас он на взлете карьеры. Не спасли ни врачи, ни целители. И, конечно, в душе актрисы эта потеря стала незаживающим ожогом. Почти одновременно с уходом мужа ушло и украинское кино. Но отъезд в США для актрисы не был заданной целью — так сложились обстоятельства. — Помните точно, когда уехали?
— Ну конечно, 22 июня.— Действительно, как такую дату забыть.
— Это был 1994 год. Меня пригласили сопровождать на отдыхе под Нью-Йорком украинских детей: быть рядом с ними воспитателем. Я была человеком достаточно известным, и, видимо, родители знали, кому доверяют своих чад. А позже американцы пригласили меня преподавать в Свято-Сергиевскую академию. Сначала на полгода — потом дольше. Отец Антоний, настоятель академии, говорил: «Оля, надо бы продолжить здесь вашу работу» И так одно за другим — выстроилась эта цепь моей привязанности к Америке. Академия находилась на Манхэттене. Русские очень хотели, чтобы их дети не забывали в США свою культуру — и я вела уроки драмы. К сожалению, отец Антоний умер и его дело не смогли поддержать другие. А он умел находить средства, меценатов для академии. Жаль, что всего этого уже нет... На втором году моего преподавания возникло и телевидение. Поэтому у меня не возникало ощущения какой-то оторванности от родины. Во-первых, ТВ: картина жизни в Украине — как на ладони, тем более что у нас есть в Киеве свой корпункт. Во-вторых, я все читаю, все смотрю. Разумеется, самое интересное. Мир ведь стал более открытым. В Америке есть друзья. Это музыканты, художники, реставраторы. Так что если человек чего-нибудь стоит и доказывает эту свою ценность работой, то он всегда будет нужен — не только в Америке. Я это поняла, еще когда оформляла документы. Поэтому повторюсь: в США невозможно «пристроиться» — там нужно работать. — Вы можете сегодня назвать Нью-Йорк своим вторым родным городом?
— В Нью-Йорке есть свое очарование. Но в том огромном мегаполисе из стекла и бетона все равно ищешь свою территорию — теплую, домашнюю. — Где вы ее нашли? В каком районе?
— Это Бруклин. По американским меркам небольшая однокомнатная квартира. Тысяча долларов в месяц — стоимость аренды. Но это уже твой особый мир, где можно спрятаться от суеты, принять гостей, друзей. Конечно, со временем люди меняются. И обстоятельства меняются вокруг них. Но, кажется, я сама так и не «ассимилировалась» с капитализмом. Осталась альтруисткой. Порою все бросаешь и мчишься к кому-нибудь по первому звонку. Для Америки, наверное, это не совсем привычно. — Купить свое жилье там не планировали?
— Это нереально. Было бы полмиллиона — тогда можно было бы на эту тему мечтать. — Английский язык вы освоили за эти годы?
— Не очень. Хотя язык, несомненно, нужен. Недавно, кстати, произошло почти чудо. Была у одной монашки-настоятельницы. Общались несколько дней подряд — вдруг сама заметила, что говорю на английском…— С кем из российских, украинских актеров видитесь в Америке?
— Миша Игнатов, наш актер, он живет в Лос-Анджелесе. Иногда езжу к Виктории Федоровой, дочери легендарной актрисы Зои Федоровой, трагически погибшей. Виктория сегодня живет одиноко. Тема смерти матери для нее табуирована, она об этом не может и не хочет говорить. Виктория, кстати, мне очень помогла с этой поездкой в Украину. — Вы, кажется, так и не поработали ни в одной русскоязычной антрепризе, которые обычно создаются по принципу «несколько известных имен, два стула — и гастроли для эмигрантов»?
— Нет. Я даже от съемок в рекламе отказываюсь. Хотя такую работу предлагал мне не чужой человек, а сын. Возможно, я действительно идеалистка, но, правда, осталась преданность профессии, тем ценностям, которые когда-то были в нашем настоящем кино. — Если так сильна привязанность к профессии, почему не вернуться в Киев, где кино сегодня поднимает голову и только один ваш брат, кажется, снимает одновременно два сериала?
— А я вернусь. Я не отделена от родины. Хочу видеть и свой город, и своих близких.
***
За столиком в кафе, где беседуем, Ольга не одна. Рядом — Сергей Рябцес, человек, ставший для актрисы не просто опорой на ее чужой почве, а частью судьбы. «Ты — моя родина!» — говорит она ему в Бруклине. «Я люблю вас, Ольга», — его глаза напротив ретранслируют оперную цитату. В России Сергей занимался режиссурой. Переехав в Америку, оказался в лидерах довольно известной в музыкальном мире группы «GOGOL BОRDELLO»: они творят в стиле джипси-панк-рока. Сергей говорит, что даже Мадонна, услышав одну из их композиций, «поставила оценку «пять». Сегодня у команды концерты, гастроли; в Мексике собираются записать новый альбом.
А с Ольгой он познакомился в Нью-Йорке — на репетициях театрального проекта. Разминали какую-то легкомысленную комедию драматурга Рацера (в театре «Блуждающие звезды», руководил которым Александр Журбин). Матешко в спектакль не вошла. Но в результате получила не роль, а чуткого и любящего человека. «Нам хорошо вдвоем, нам не надо искать тем для диалогов... Сережа — целый мир. Он много знает, многим интересуется», — говорит актриса.
11 сентября 2001 года — вдвойне кошмарный день для актрисы. Сергей находился в машине в двух минутах езды от «близнецов». «Все рушилось на моих глазах. — говорит он сегодня, — Никто не понимал, что происходит. Казалось, один миг меняет всю жизнь. Образовалась огромная пробка. Желание в тот миг было только одно: взять Ольгу, побыстрей спрятаться в квартире, закрыться, открыть бутылку вина — и если умирать, то вместе». — Ольга, чему все-таки вас научила и чем огорчила Америка?
— Научила трудиться. А чем огорчает? Знаете, когда Сережа надолго уезжает, то возникает какое-то отчаянное одиночество в большом, но холодном городе. Кажется, что это одиночество тянет к тебе руки — и даже прикасается ладонями.
Кто вернется — долюбит
АНТОНИНА ЛЕФТИЙ. Окончила ВГИК. Ее называли музой выдающегося режиссера Леонида Осыки. Снялась в его картинах «Камінний хрест», «Захар Беркут», «Тривожний місяць вересень», «Море». В конце 80-х уехала в Австралию.
Если бы по заказу «Просвіти» решили снять красочный фильм на фольклорную тематику и в числе действующих героев значился персонаж по имени Украинская Душа, лучше Лефтий эту роль не сыграл бы никто. В 70—80-е она и была душой украинского кино, его неповторимым обликом. В фильме «Захар Беркут» (1972 год) могла вовсе не произносить текст — одни ее глаза о многом могли бы рассказать. Позже на «Укртелефильме» экранизировали пьесу Старицкого «Ой, не ходи, Грицю»: Гриць — Иван Гаврилюк, Маруся Чурай — Антонина Лефтий. Было понятно, что время актеров для этих ролей ушло. Но ситуацию спасли… глаза. И Чурай (не знаю, для кого как, а для меня точно) останется в памяти именно с лицом Лефтий.
Успешный разбег актрисы в украинском кино скрывал большую драму. В 80-е их союз с Осыкой распался. Она осталась без «своего» режиссера и без осязаемых перспектив сыграть в кино что-нибудь стоящее. Сын Лефтий и Осыки Дмитрий (он окончил театральный, защищал диплом по творчеству Висконти, а сегодня занимается бизнесом) недавно признался мне, что мать, как могла, пыталась спасти семью, но болезнь многих кинематографистов — алкоголизм — оказалась сильнее ее усилий.
Потом она встретила другого человека (он работал в системе «Аэрофлота»). И в чернобыльский год у них родился сын. А в 1988-м они улетели в Австралию — подальше от Чернобыля и перестроечных безумств.
Сегодня Антонина Лефтий обитает в Сиднее, у нее свой дом и тихая размеренная жизнь австралийской домохозяйки. 20-летний сын Андрей занимается музыкой. С украинским кинематографом у актрисы контактов нет. Разве когда прилетает в Киев, встречается с дальним кругом близких друзей — Николаем Мащенко, Ларисой Кадочниковой. Необходимый штрих к портрету: первым фильмом в ее кинобиографии оказалась малоизвестная лента выпуска 1968 года «Кто вернется — долюбит».
Все о ее матери
ГАЛИНА ЛОГИНОВА. Всемирно известная мама Миллы Йовович (модель-актриса, кстати, не отрекается от украинского прошлого, недавно гостила в «Артеке», была в святой Софии Киевской, активно покупала национальные сувениры). В 60-е Логинова попала в «спецнабор» ВГИКа, готовившего киноактеров для Киевской студии имени Довженко. Но ни один украинский фильм не принес ей большой славы. Зато «киевское прошлое» стало частью последующей легенды, параллельных сюжетов внутри которой хватило бы не на один голливудский проект.
Мама Миллы родилась в городе Туапсе Краснодарского края в семье офицера и домохозяйки. Детство провела в военных городках. В Днепропетровске Логинова окончила десятилетку. И оттуда поехала в Москву покорять ВГИК. Сниматься начала в 70-е. Не так чтобы активно. Хотя внешние данные были замечательные: лицо для всех обложек. Теперь-то, когда вспоминаешь картины Логиновой, возникает забавное ощущение символичности их названий. Они пригодились бы даже для возможных автобиографичных киномемуаров актрисы. Судите сами.
1971 год — «Тени исчезают в полдень»: Логинова могла бы рассказать, как страдала от тотальных слежек ввиду «порочной» связи с югославом Боги (познакомились в 1973 году), чувствовала себя тенью внутри советской системы, а затем в одночасье из нее исчезла — в 1981-м, когда оказалась в Лондоне и обратилась в американское посольство за спасением (за 15 минут она получила визу на въезд в США).
1973 год — «Много шума из ничего»: в этой ленте сама Логинова неплохо сыграла Беатриче, но если экстраполировать актерскую тему уже на ее Миллу (в особенности после Жанны д’Арк), то получится почти как у Шекспира — много напрасного шума.
1974 год — «Каждый вечер после работы»: это вечера отдыха после труда в «украинском голливуде», на киностудии Довженко, когда Логинова и ее подружка Ирина Шевчук общались с иностранцами, отдыхали с ними в ресторане гостиницы «Лыбидь» на площади Победы; «танцевали до утра, и у нас это получалось так здорово, как будто мы репетировали очень долго, а это была просто духовная и физическая гармония» (цитата из недавнего интервью актрисы).
1976 год — «Кто, если не ты?»: здесь опять проблема выбора — ехать или не ехать? Галина и Боги поженились 2 октября 1974 года, но суженый хирург (отец Миллы) по политическим соображениям оставил СССР, а Галина вынужденно маялась в украинской столице и грезила только о воссоединении с возлюбленным.
1978 год — «Пробивной человек»: она долго разрывалась между разными странами, но наконец решилась начать жизнь с чистого листа; поначалу набиралась капиталистического жизненного опыта в Лондоне, Лос-Анджелесе, сделала все, чтобы дочь стала суперзвездой еще в детстве (об этом был недавно документальный фильм на «1+1») — и таки достигла цели.
1980 год — «Миллионы Ферфакса»: здесь пригодится только первая часть названия, поскольку «миллионы», заработанные на имени дочери, оказались не виртуальными, а очень ощутимыми; нынче актриса говорит, что увлечена строительным бизнесом: «Хотя это долгий кропотливый процесс, за которым стоят реальные деньги».
Спустя четверть века Логинова снова снялась в кино. Это российский фильм с опять-таки символическим названием — «Человек безвозвратный» (премьера прошла на «Кинотавре»). Что тут скажешь? Вряд ли Логинова когда-нибудь вернется… на Довженко.
«Завещанию Ленина» верен
ВЛАДИМИР КОНКИН. Лучший кинематографический Павка Корчагин в сериале «Как закалялась сталь» и любимый уже не одним поколением зрителей «муровец» Володя Шарапов в фильме «Место встречи изменить нельзя» (Одесская киностудия). Яркий кинематографический старт связан с Украиной. Но впоследствии ЦК партии и ВЛКСМ, воспринимавшие актера как свой законный бренд, способствовали его передислокации в центр — в Белокаменную. Там, увы, значительных ролей для Конкина режиссеры и партфункционеры не нашли.
Этим летом актеру исполнилось 55. Он уже давно не похож на импульсивного, даже задиристого идейного героя, каких достаточно переиграл в кино в годы молодые. Теперь Конкин очень верующий человек. Своего рода ирония судьбы: коммунистические идеалы (в его кино) — и нынешняя, почти иступленная приверженность религии (в его жизни). Он часто говорит о Русской православной церкви, о ее особой миссии. В редких интервью напоминает, что именно Русская церковь разрешила хоронить актеров не как самоубийц за погостом, а как нормальных православных людей, отпевая их.
В период малокартинья — в 80—90-е — о Конкине, соответственно, вспоминали редко. Хотя «Место встречи…» ТВ демонстрирует с назойливой регулярностью. Актер некоторое время работал в московском театре имени Ермоловой, но театральные подмостки не стали трамплином для серьезной сценической карьеры. Сегодня у него трое внуков. А сыновья-близнецы (их фото в свое время обошли обложки всех киножурналов) нынче живут в разных городах. До сих пор Конкин гордится тем, что в свое время даже на съемочной площадке его называли «маменькиным сынком», потому что всегда был аккуратным, деликатным, воспитанным.
Но совсем другой тип — не маменькиного сыночка — актер сыграл в 1974 году в экранизации произведения Николая Островского у режиссера Николая Мащенко. Олег Фиалко, также работавший над этой картиной, нашел Конкина на роль Корчагина в харьковском ТЮЗе, увидев его фото. К тому времени актер уже успел поработать в саратовском театре. После премьеры сериала «Как закалялась сталь» Конкин стал идеальным воплощением образа комсомольца. И характерные роли предлагать ему «не рекомендовалось». На украинских студиях он снялся также в картинах «Переходим к любви», «Побег из дворца», «Марина». В 1977-м участвовал в картине Леонида Быкова «Аты-баты шли солдаты». А в 1979-м появился Шарапов… Режиссер Говорухин видел в этой роли актера Ивана Бортника. Но партия видела другого — своего (Конкина). Видимо, поэтому отношения между режиссером и актером остались не совсем радужными.
В настоящее время актер приступил к новому проекту — «Завещание Ленина». Режиссер Николай Досталь решил соединить в одном фильме сюжеты произведений и жизненную драму писателя Шаламова, автора знаменитых «Колымских рассказов».
Жаждущий страсти
АНДРЕЙ ХАРИТОНОВ. Многообещающая кинозвезда, которую открыл в конце 70-х Мащенко, когда экранизировал «Овод». Молодой актер учился в Киевском театральном. Педагог сообщил о незаурядном студенте Николаю Павловичу — и звезда зажглась. После «Овода» Харитонов снялся и в других украинских фильмах: «Ярослав Мудрый», «Тайны святого Юра», «Карастояновы»… Потом переехал в Москву, где успел поработать и в Малом театре, и в качестве кинорежиссера («Жажда страсти»).
Голос актера отвечает с телефонного автоответчика. Его самого подолгу не бывает дома. В настоящее время на кинофестивале в Хабаровске. И в Москве появится только в начале октября. Тем временем одно за другим актеру поступают предложения сниматься в «мыльных операх» — эти предложения скоро превысят даже зрительский спрос. Не так давно Харитонов сыграл Николая II в «нетленке». А на подходе многосерийная экранизация «Поединка» Куприна. В последнее время на Харитонова «заказы». Хотя до этого лет 10—15 держался в тени. После режиссерского дебюта «Жажда страсти» с Анастасией Вертинской в главной роли Харитонов словно растворился. Говорил, что кино 90-х романтики не нужны, поскольку наступило время циников. Некоторое время и играл либо подлецов, либо бандитов с интеллигентным лицом. Тем не менее, облик Харитонова всегда был воплощением чего-то чувственно-романтического — в фильмах «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты», «Вольный ветер», «Человек-невидимка», «Овод». На «Оводе» в Киеве он заболел воспалением легких (вся эта картина далась ему большой кровью). Мащенко, прежде чем приступить к съемкам, долго репетировал со студентом третьего курса, которому предстояло играть вместе с Бондарчуком и Вертинской.
Шесть лет отдал Харитонов Малому театру, куда его принял Михаил Царев со словами: «Мальчик, вы кинозвезда, чего же вы здесь ищете?» Но когда труппу возглавил Юрий Соломин, Харитонов не нашел с ним общего языка. К тому же начинались съемки «Жажды страсти». Не так давно Харитонов снова вернулся на театральную сцену. Правда, в антрепризе, где играет в какой-то безделушке о мужьях и любовниках.
Еще год назад на гастролях его не узнавали даже поклонники. Он побрился «под ноль»: эпоха романтизма закончилась навсегда и от прежнего красавца-Овода остались только глаза. Теперь шевелюра вроде бы отрастает. Телекиномагнатам опять нужна романтика.
Поезд Киев—Москва
ИРИНА ШЕВЧУК. Прославилась первым своим фильмом «А зори здесь тихие...» (режиссер С.Ростоцкий). В дальнейшем стала «полукрепостной актрисой» студии им.Довженко, за которой была закреплена. В Украине снялась в добром десятке картин. Впоследствии уехала в Москву. Сегодня возглавляет один из самых заметных кинофестивалей СНГ — «Киношок».
— Моя мама родилась в Киеве, отец тоже родом из Украины, после войны его направили на северный флот, под Мурманск, — рассказывает «ЗН» Ирина Шевчук. — Нас трое сестер. Старшая родилась в Николаеве, а мы с младшей — в Мурманске. После демобилизации отца мои родители решили поехать к бабушке с дедом по материнской линии. Отец получил квартиру. Так мы и обосновались в Киеве.
Название фильма «Абитуриентка» у меня ассоциируется со встречей с Олесем Гончаром. Подозреваю, что по его инициативе я получила эту роль. Думаю, его авторитет заставил кого-то подчиниться и подписаться под его же предложением присвоить звание молодой актрисе.
А дружба с Логиновой?
Она зародилась в деревенском доме... на сундуке.
Сразу после поступления во ВГИК нас всем курсом послали в колхоз. Под дождем копали картошку. Спали в одном доме на полу, на матрасах. Мальчики по одну сторону, девочки — по другую. Тогда мы начали с Галей общаться и я пообещала, что всегда буду ее подругой. В студенческие годы никого ближе у меня и не было. На студию Довженко я приехала на два месяца раньше Гали. После фильма «Много шума из ничего» она не много снималась. Я же постоянно разъезжала. Она меня встречала. Научилась варить борщ, на который сходилось пол-общежития. В Киеве в то время был интернациональный молодежный клуб. И так получилось, что я первой познакомилась с ее будущим мужем Боги Йововичем. А когда между ними вспыхнула страсть, испугалась. Считала, что он принесет ей много страданий, а у меня отнимут лучшую подругу. Вскоре его отец вынужденно покинул страну. Было ясно, что эмиграция отца скажется и на Боги. Он и уехал — сначала в Англию.
А нас с Галиной судьба разлучила на десять лет. Когда она приехала, мы смогли собрать своих однокурсников. Многие тогда нищенствовали. Накрыли стол в Доме кино...
Мне непросто работалось в Киеве. Студию забрасывали подметными письмами. Я не выясняла, кто их автор. Хотя догадывалась. Поводом к зависти, возможно, становились поездки на фестивали. Однажды, столкнувшись с проблемой оформления документов за границу, я услышала от председателя Госкино: «Уезжай. В Киеве тебя сожрут». В кино Украины уже тогда наблюдался спад. Но я снималась на разных студиях. А отъезд случился сам собой — вышла замуж за коренного москвича.
У меня много теплых воспоминаний о съемках в Украине — и у Олега Фиалко, и у других режиссеров. Но нельзя жить только воспоминаниями. Мы с Виктором Мережко и затеяли фестиваль «Киношок», чтобы спасти профессию. В России государство повернулось к кино лицом. Пора бы разворачиваться и Украине.