С Зиядом я знакомился дважды. Впервые — четыре года тому назад — это был, собственно, не сам Зияд, а ресторан U Ziyada в симпатичном замке под Краковом, где во время войны отдыхали от фронтовых будней офицеры вермахта, а после войны Ягеллонский университет поселил здесь иностранных студентов — подальше от города, чтобы они слишком часто и бесконтрольно не общались с местными жителями.
Зияд был марксистом и, может, даже ленинцем, так что Польская Народная Республика, поддерживая совместно с СССР прогрессивную молодежь всего мира, дала ему возможность приехать из иракского Курдистана в Краков изучать юриспруденцию и познавать дальнейшие глубины единственно правильного коммунистического учения. Юриспруденцией Зияд овладел, однако в учении постепенно разочаровался. В Польше 1989 года победила «Солидарность», учение очутилось там, где ему и положено быть — на описанной тем же Марксом свалке истории, а Зияд как настоящий иракский курд, решил заняться бизнесом, используя вновь приобретенные юридические знания и сохраненные и приумноженные житейские контакты.
Сначала он чем-то торговал, кого-то консультировал, что-то арендовал. Через десять лет был уже владельцем ряда отельчиков и ресторанов в Кракове и его окрестностях. А вскоре приобрел в Томашевицах собственное имение — десяток с лишним гектаров земли и полуразрушенную господскую усадьбу с шляхетским гербом на остатках дворца и неистребимым запахом пэгээра — польского аналога наших знаменитых колхозов. Несколько лет пошло на восстановление руин, воссоздание парка и перестройку коровников и сараев в гостиничные номера и ресторанные залы.
Польский «совок» в общих чертах не слишком отличается от «совка» украинского, так что и его реакция на чужака, который «забрал наши земли и заставляет теперь на него горбатиться», была в общем подобной. Чужак действительно заставлял работать не как в колхозе, однако и платил тоже не по-советски. Так что желающих погорбатиться на чужака нашлось достаточно, чтобы выбрать из них тех, кто действительно умел и хотел работать.
Зияд не был бы, однако, западным капиталистом, если бы не заботился о public relations — связях с общественностью, обозначенные у нас изрядно скомпрометированным словом пиар. Для начала он профинансировал изучение курдского языка и культуры в Ягеллонском университете. Потом вошел в наблюдательный совет нескольких фондов, приобщился к спонсированию ряда культурных мероприятий, предоставил свои отели и рестораны под разнообразные конференции, летние школы и круглые столы. Стены его гостиницы в томашевицком дворце украсились фотоснимками хозяина в обществе Гавела и Квасьневского, Шимборской и Михника, Явлинского и Шушкевича.
Мы с друзьями тоже сфотографировались с Зиядом на добрую память. Возможно, он как проницательный бизнесмен предвидел, что среди нас есть будущий лауреат Нобелевской премии. А может, просто соблазнился присутствием в нашем обществе польского экс-премьера Тадеуша Мазовецкого.
Внешне Зияд похож немного на Ходорковского, а немного — на Рабиновича. Возможно, в России он стал бы Ходорковским, а в Украине — Рабиновичем. Но ему посчастливилось сделать свой бизнес в Польше, где богатство и не тянет за собой заключение, и не вызывает пренебрежения. Какая страна, такие в ней и богачи. И какие богачи — такая и страна.
В моральном, конечно, а не материальном смысле. В материальном — как раз все наоборот.