Свежеиспеченный лауреат премии «Золотая эра» (за лучший документальный фильм) киностудия «Контакт» представила журналистам, критикам продолжение своего цикла «Избранные временем» («Обpaнi часом»). Еще три картины, посвященные жизни и деятельности замечательных сыновей и дочерей Украины - архитектору Владиславу Городецкому, генералу Петру Григоренко, семье Колесс...
В работе над фильмами подобного рода есть известная опасность. Она состоит в том, что авторы установочно запрограммированы на ваяние памятника, работу в области «монументальной пропаганды». Фигуры-то и вправду выбираются крупные, стало быть, отношение к ним должно быть коленопреклоненным. Однако формат видео - это вам не широкое полотно экрана, он подвигает к чему-то более камерному, интимному, сокровенному. В этом, видимо, и состоит главная сложность - как уравновесить масштаб запечатлеваемой личности (потерять его нельзя) и ее живую всамделишность?
Сложностей добавляется, когда слишком мало материала о личной жизни героя. С этим, судя по всему, столкнулся режиссер Владимир Хмельницкий, работая над картиной «Дома и химеры Владислава Городецкого». Архитектор, родившийся в 1853-м на Виннитчине и умерший в 1930-м в Тегеране, не очень известен в Украине. Хотя именно его сооружения во многом определили архитектурный облик Киева - тот же знаменитый «дом с химерами» на Банковой, Николаевский костел на бывшей Красноармейской или караимская кенаса на Ярославовом валу...
Уцелевшие строения да общая канва жизни и смерти Городецкого - вот и весь материал. Попробуй отыскать здесь драматургическую идею, подцепить нерв повествования - так, чтобы встрепенулась зрительская душа. Моя, к примеру, откликнулась здесь лишь однажды - в предтитровом эпизоде крещения младенца Владислава. Словно бы прикоснулся к невидимой цепи исторического времени, ведь так же крестили когда-то маленького Городецкого... Увы, на этом, пожалуй, режиссерская изобретательность исчерпалась, других находок увидеть не удалось. Получилось скучно-повествовательно, на манер кафедральной лекции: родился, учился, творил, увлекался. Почти не создается драматургического напряжения, а ведь то, что не удается «затолкать» в драматургию, выглядит иллюстрацией, эдакими движущимися картинками. Почти слайд-фильм... В качестве учебного материала, лекции годится - наше любопытство по поводу Городецкого удовлетворяется достаточно полно. Хочется, однако, еще чего-то - искры художества. Добыть ее не удается, на мой взгляд.
Гораздо успешнее сработал режиссер Александр Фролов в содружестве с оператором Эдуардом Тимлиным. Фильм «Честь i дяка» («Честь и благодарность») посвящен известной семье Колесс. Братья Иван и Филарет были фольклористами и музыковедами, положившими жизнь на то, чтобы исследовать мир украинской народной культуры. Они из тех украинских интеллигентов, кто сумел стать, не на словах, а на деле мостом между разными культурными мирами, кто соединил высокую ученость и незамысловатое простодушие фольклорных текстов.
Фролову, конечно, повезло - он имел возможность снять сына Филарета Колессы, 95-летнего пана Миколу. Композитор, дирижер, учитель многих поколений музыкантов, он и по сей день остается в строю. Очень живой, динамичный, эмоциональный - ну просто находка для кино. Его рассказы, его показы чрезвычайно интересны и зажигательны. Однако режиссерское мастерство и состоит в том, чтобы этот материал сделать основой яркого, запоминающегося образа. Его сущность я бы сформулировал так: а музыка играет... Едва коснешься струны, едва услышишь мелодию - и оживает прошлое. Мы дирижируем оркестром нашей памяти, и в этом, собственно, и состоит феномен культуры - в умении воссоздать поток времени. Незабываем финал ленты, когда Микола Филаретович дирижирует - не хватает силенок, но дух преодолевает немощь и воспаряет ввысь. Какое замечательное лицо, какая замечательная история. Это не время выбрало их, это они сами продлевают время.
Опытнейший режиссер Николай Мащенко обратился к судьбе знаменитого генерала Петра Григоренко. Фильм называется «Экспертиза: уничтожение сумасшествием» («Експертиза: страта божевіллям»), в центре его известная коллизия, когда большинство объявляет одного человека, посмевшего высказать крамольные мысли, психически неполноценным и удаляет за пределы общества. Картина совершает маленький исторический экскурс, напоминая о судьбах Диогена и Чаадаева. Случившееся с генералом Григоренко - в рифму... Хотя если вспомнить недавнее прошлое, то герой фильма и вправду выглядел сумасшедшим. Бросить вызов могущественной системе мог человек безоглядной смелости и бесстрашия. За то и провел годы в специализированной психушке.
Авторы напоминают: во времена правления Хрущева и Брежнева психбольницы стали главным оружием государства в борьбе с инакомыслием, заменив сталинские лагеря. Все делалось руками врачей, людьми наигуманнейшей профессии. Авторское размышление по этому поводу приводит в картину еще одного героя - врача-психотерапевта Семена Глузмана. Когда-то он тоже совершил сумасшедший поступок - провел независимую экспертизу вердикта по поводу Григоренко. Долго и скрупулезно собирал материалы, чтобы разоблачить лжецов... Само собой загремел туда, куда Макар телят не гонял. Хоть с ним еще обошлись «гуманно»: всего лишь лагеря. Сам Глузман свидетельствует: тюрьмы и лагеря по сравнению со спецпсихушками - «курорт». Интересны и красочны свидетельства другого диссидента, писателя Миколы Руденко.
Мащенко удалось избежать монотонности - в его фильме достаточно много разнообразного материала, в том числе и уникальные съемки генерала - уже в Америке. Но что впечатляет больше всего - это история о том, как одна искра сопротивления зажигает еще чью-то душу. Генерал сумел поднять из тоталитарного окопа врача-психиатра, вот этого самого мрачноватого, грузноватого Глузмана... Не «поехала» бы у них тогда «крыша» - жить бы нам и сегодня в имперском раю да славить батюшку генсека с присными. Хотя они, Григоренко и Глузман, так никогда и не встретились, так никогда и не испытали радости человеческого общения. Связь между ними была чисто духовная. Жили в одном времени, однако оно не нашло пространственной точки для их пересечения.
О самом Николае Мащенко тоже снят фильм («Незаконченный портрет»). Руководитель «Контакта», продюсер Лариса Роднянская отважилась на личный эксперимент и сняла сама, дебютировав как режиссер. Ей ассистировал, как сценарист, известный режиссер и поэт Станислав Чернилевский. Авторское решение более чем рискованно, на грани эстетического и нравственного фола. Дело в том, что овеществленный в закадровом голосе автор обращается к герою фильма исключительно стихами, причем и интонационно, и смыслово это обращение к... памятнику.
Хотя на экране движется вполне живой и работоспособный человек. Тем самым реализована метафора «культовая фигура» - авторы не скрывают, что испытывают к Мащенко вполне культовые чувства. Честно говоря, столь открыто декларированного приема я давно не встречал.
Однако фильм устроен сложнее, чем кажется на первый взгляд. Оказывается, в личности героя прописываются, выводятся на крупный план тоже культовые чувства. Культ матери - в первую очередь. Культ учителя - и в прозаическом измерении этого понятия, и в возвышенном, религиозном. Культ искусства... В этой точке фильма драматический всплеск - мы видим Мащенко у себя на родине, в Донбассе, когда он приходит на руины кинотеатра. Что-то умирает, уничтожается, но пока живет душа и дух - опасность распада и тлена остается нереализованной. Отсюда, пожалуй, и этот завышенный стихотворный пафос фильма, рискнувшего говорить столь несовременным, антипрозаичным языком...
Времена не выбирают - в них живут и продолжают жить. И даже снимать картины, сочинять музыку, дирижировать ею. Ведь если и музыка нас покинет... Но нет, об этом не хочется думать.