Мы же сегодня поговорим о трудностях перевода в области англоязычной драматургии. На этой ниве уже не один год плодотворно работает украинская переводчица, научный сотрудник, кандидат филологических наук Татьяна Некряч. Она почти "своя" в Национальном театре имени Ивана Франко: здесь в свое время шел спектакль "Истерия" режиссера Григория Гладия - пьесу Терри Джонса перевела именно пани Татьяна. Со временем судьба вновь свела ее с режиссером Гладием, - это был спектакль "Очищение" по пьесе финской писательницы эстонского происхождения Софи Оксанен. В интервью ZN.UA Татьяна Некряч рассказывает о плодотворном переводческом опыте, творческом общении с драматургом Доном Нигро, с текстами которого она работает. Говорили также о важности новых переводов старых текстов классиков английской и американской литературы, которых в советские время или подвергали цензуре, или выхолащивали откровенные авторские моменты.
- Пани Татьяна, с чего начался ваш "театральный роман" - именно перевод пьес?
- На ваш вопрос ответить одновременно и просто, и сложно. Технически это началось в 2002 году, с перевода трагифарса современного английского драматурга Терри Джонсона "Истерия", где речь идет о последних днях профессора Зигмунда Фрейда: он умирает от рака и в наркотическом мраке видит жуткие переплетения реальных событий своей жизни и подсознательных стремлений исправить какие-то фатальные ошибки.
Но моя любовь к театру имеет очень глубокие корни: отец и мама были преданными театралами, дома все время говорили о театре. Я сызмальства собирала театральные программки (они тогда назывались "Театральные декады"), зачитывалась ими, знала все либретто опер и балетов, репертуар всех киевских театров (а их было тогда очень мало), все имена актеров… Я даже придумывала собственные пьесы, отталкиваясь от названия и перечня действующих лиц. А со временем уже и меня начали водить в театр, но эта потребность отпала, вместо этого я пристрастилась читать пьесы и "ставить" их в своем воображении. Так в жизнь вошли Шекспир, которого я до сих пор обожествляю, Лопе де Вега, Мольер… Надо сказать, такая "подготовка" мне очень пригодилась для перевода драматических произведений: чтобы хорошо перевести пьесу, надо уметь не только ее прочитать, но и услышать, и увидеть.
Я бесконечно восхищаюсь Театром, это моя пожизненная страсть, поэтому, рано или поздно, мне суждено было, очевидно, оказаться в театре, - я стала посредником между автором и труппой. Понятно, мое видение сильно отличается от видения режиссера, но это отдельная история. Хотя я, конечно, считаю, что режиссерам следует обсуждать пьесу с переводчиком, потому что именно переводчик - самый внимательный в мире читатель, который видит все скрытые мотивы, пружины, детали, находит им оптимальное перевыражение, то есть добросовестный, честный переводчик становится полномочным представителем автора, его alter ego.
- С кем из авторов у вас, возможно, сложились хорошие творческие взаимоотношения?
- Этим, к сожалению, похвастаться не могу. Я перевожу с английского, следовательно, авторы (если они еще с нами) редко бывают в зоне досягаемости. Правда, в последнее время (буквально несколько месяцев назад) я подружилась на Фейсбуке с интересным современным американским драматургом Доном Нигро. Мне предложили перевести на украинский одну из его пьес, я с радостью согласилась - и почти сразу (Фейсбук иногда бывает волшебником) увидела Дона в перечне "людей, которых вы можете знать". Написала ему, рассказала, кто я и что я, он мгновенно откликнулся, предложил любую помощь, вообще оказался удивительно милым и дружелюбным. Тут же прислал мне на почту текст своей пьесы, которой еще даже не было в театре. Я начала работать с ней, уже нашла довольно интересные решения сложной языковой игры… И все напрасно: театр, в силу определенных обстоятельств, никак не связанных с переводом, отказался от постановки его пьесы. Дон Нигро прислал мне свою чрезвычайно интересную трилогию, основанную на древнегреческой мифологии. Он в целом очень яркий и талантливый, работает много и плодотворно. А украинских переводов нет… Если и есть - то с русского, то есть секонд-хенд, со всеми негативными последствиями.
- Какие англоязычные авторы, на ваш взгляд, пока что недостаточно "раскручены" у нас?
- Думаю, таких много. Если говорить о современных драматургах - тот же Дон Нигро. Но и классические драматурги (имею в виду классические произведения ХХ века) представлены весьма фрагментарно. У нас мало украинских переводов Бернарда Шоу, например. Несколько лет назад я летом перечитала его пьесы - у меня полное собрание на английском. Сколько там интересного, парадоксального, всегда актуального! Кажется, не переводился у нас Том Стоппард, по крайней мере мне ничего не известно о каких-либо знаковых переводах. Сейчас, насколько я знаю, на драматургическом поле США нет таких титанических фигур, как Юджин О'Нил, Теннесси Уильямс, Артур Миллер или Эдвард Олби. Но и эти авторы на украинский переводились мало. Да и в целом у меня впечатление, что украинские переводы некоторых их пьес делали не с оригинала, а с русских переводов. Я эту практику считаю ошибочной и вредной. Каждое произведение в переводе неизбежно несет ряд потерь. Иначе в художественном переводе не бывает, а перевод с перевода лишь умножает количество отклонений от подлинника. Кроме того, перевод, как бы переводчик ни пытался стать невидимым и превратиться в автора (а именно это является вершиной профессионального стремления добросовестного переводчика художественных произведений), все равно от собственной личности, собственного жизненного опыта, собственной системы ценностей, собственного мировосприятия никуда не убежишь.
Перевод, помимо всего прочего, это всегда и автопортрет переводчика. Поэтому перевод с перевода дает, скорее, представление о переводчике оригинального произведения, а не о его авторе. По-моему, было бы прекрасно создать системные переводы выдающихся драматургов ХХ века, в частности американских, что подняло бы мировую драматургию на куда более высокую ступень.
- Не пришло ли время сделать новые переводные версии Теннесси Уильямса - с учетом того, что в советские времена в его пьесах делали много купюр и убирали скандальные места?
- Понимаю, почему вы спрашиваете именно об Уильямсе: его творчество словно соткано из контрастов и противоречий. Он действительно больше всего пострадал от советской цензуры и самоцензоров, сидевших в то время едва ли не в каждом переводчике. Некоторые переводы его пьес ощутимо искажают авторский замысел, смещают акценты, превращают авторский трагизм в бодрый оптимизм. Перевести сейчас Теннесси Уильямса, драматурга в определенной степени загадочного, - великий соблазн. Но это работа огромная, в которой далеко не все зависит от переводчика: есть издательства с их планами, есть авторские права и многое другое.
- Сколько ваших переводов сделано для Театра имени Ивана Франко?
- Из всех на сцену попали только два: уже упоминавшаяся "Истерия" Терри Джонсона и "Очищение" Софи Оксанен - пьеса о политической и моральной атмосфере в Эстонии со времен большевистской оккупации до начала хмурых 1990-х, о неверии и измене, о любви и ненависти, о борьбе и мести. Обе пьесы ставил режиссер из Канады Григорий Гладий.
Переводя эти пьесы, я видела несколько иные картинки в той "волшебной коробочке", о которой писал в "Театральном романе" Булгаков. "Истерия" в моем представлении стилистически напоминала Бергмана и Бунюэля. "Очищение" возникало как глубокая трагедия, без каких-либо бытовых элементов. Но, как я уже говорила, с переводчиком почему-то не принято ничего обсуждать, а мне привелось написать статью под несколько дерзким заголовком "Переводчик как сорежиссер", в которой я пытаюсь обосновать плодовитость такого обсуждения… А еще я перевела для франковцев знаменитый мюзикл "Человек из Ламанчи" Дейла Вассермана. Его начали репетировать, должны были играть Анатолий Хостикоев, Богдан Бенюк, Наталия Сумская. На постановку пригласили режиссера из Москвы, я побывала на застольной репетиции, и увидела, что режиссер абсолютно не обращает внимания ни на авторский замысел, ни на текст, что его восхищают только какие-то технические трюки не очень высокого вкуса. Текст он сильно истерзал, перекроил, актеров это не вдохновляло, и вопрос о постановке был снят с повестки дня.
А жаль: пьеса просто замечательная, автор прекрасно знает законы сцены, и если добросовестно выполнить все его очень детальные объяснения - собственно, режиссерскую разработку, - это могло бы стать театральным событием, спектаклем с долгой жизнью.
Прошлой зимой Театр имени Франко заказал мне перевод на английский язык текста спектакля Morituri te Salutant по произведениям Василия Стефаника, который актеры показывали на международном театральном фестивале в Будапеште. Это была очень сложная и очень ответственная работа, с совершенно иными проблемами, связанными с воспроизведением диалекта и индивидуального стиля Стефаника. Мне было очень приятно получить благоприятные отзывы о моей работе от переводчиков - участников фестиваля.
Еще я перевела и отдала театру увлекательную и мастерски написанную детективную мелодраму Сомерсета Моэма "Священное пламя" и блестящую бродвейскую комедию Джорджа Кауфмана и Мосса Гарта "Тот, кто пришел на ужин". Оба этих рукописи затерялись где-то в закулисных дебрях…
Также перевела на украинский всю драматургию Оскара Уайльда, пять его пьес. Знающие люди посмотрели, говорят, очень неплохо. А его "Саломею" я перевела пятистопным ямбом, чтобы компенсировать нехватку архаизмов в украинском языке по сравнению со стилизованным под язык Библии короля Якова оригиналом. Получилось довольно интересно, но все это просто лежит у меня в ящике.
- Не планируете ли составить сборник собственных переводов?
- Если вы имеете в виду мои переводы пьес - ответ будет: нет, не планирую. Причины я уже объяснила: все это очень непросто, с учетом издательской политики, особенно авторских прав. Обычно театры получают разрешение на перевод пьесы при жестком условии, что этот перевод нигде не будет публиковаться как литературное произведение. За нарушение условия могут быть очень серьезные штрафные санкции. Пьесы Оскара Уайльда можно было бы издать, ведь после его смерти прошло более семидесяти лет, и ограничения авторских прав уже не действуют. Но для этого надо заинтересовать какое-то издательство, а издательство должно быть уверено, что такой сборник будет продаваться… А Уайльд - не Джоан Роулинг и его пьесы - не "Игра престолов"…
Прозаические произведения, которые я переводила, - Джейн Остин, Харпер Ли, сказки Уайльда, Джон Стейнбек, Курт Воннегут, - опубликованы, раскупаются, читаются… Сборники по принципу "произведения одного переводчика" как-то еще нигде не практикуются. Хотя мы бы не отказались, конечно. Но это профессия такая - человек-невидимка.
- Какие ваши самые сильные театральные впечатления последнего времени?
- Поскольку я человек достаточно занятой, потому что не только перевожу, но и работаю на полную ставку профессора в Киевском национальном лингвистическом университете и веду семинары "Актуальные проблемы художественного перевода в Украине" на базе Программы академических обменов имени Фулбрайта, времени на театр остается немного. Поэтому посещаю театральные постановки выборочно. Хожу на то, что мне рекомендуют знатоки или на что приглашают друзья-актеры. Сильное впечатление произвела постановка "Идиота" по Достоевскому. Настолько сильное, что я даже написала (в соавторстве с моей бывшей аспиранткой) большую статью об интерсемиотическом переводе, то есть о закономерностях перенесения литературного произведения в другую знаковую систему, в частности на сцену театра. Очень понравился блестящий спектакль "Двенадцатая ночь" в Театре на Левом берегу в постановке Дмитрия Богомазова. В целом, творческая манера Богомазова мне эстетично близка и очень импонирует. Поэтому не удивительно, что я в восторге от его "Кориолана", который посмотрела четыре раза за три месяца, - некий личный рекорд. И долго не отпускает меня новое прочтение "Лимерівни" на Камерной сцене франковцев (режиссер Иван Урывский, сценограф Петр Богомазов) с невероятным актерским исполнением. Теперь ожидаю новых премьер в юбилейном, сотом сезоне Театра Франко. То, что анонсировано, очень интригует.
Из досье:
Татьяна Некряч - окончила Киевский государственный университет имени Шевченко по специальности "романо-германские языки и литература", с тех пор работает на кафедре теории и практики перевода. С 1998 года по 2001-й возглавляла кафедру перевода в Киевском институте переводчиков и в Украинском институте лингвистики и менеджмента. В 1987 году защитила кандидатскую диссертацию на тему "Политический роман США: проблемы становления и современное состояние". В 1995-м в рамках Программы научных обменов Фулбрайта проводила научное исследование по литературной стилистике в университете Ратгерс в США. В 1991 году стажировалась в Австрийском литературном обществе в Вене, в 1993-м в университете города Эдинбург, в 1996–1997 гг. - в Институте переводчиков в городе Страсбург. Автор украинского перевода романа "Убить пересмешника" и "Пойди, поставь сторожа" Харпер Ли, "К Востоку от Эдема" Джона Стейнбека.