Девата смотрел на знакомую с детских лет ежегодную праздничную процессию и вдруг всплеснул руками. То, что он увидел, поразило его. Он тут же собрал всех своих троих сыновей и сказал:
- Дети мои, посмотрите на это торжественное шествие во главе с раджой. Посмотрите, как совершенно спокоен он в мягкой прохладе распахнутого над ним зонтика. Посмотрите, каким преисполнен достоинством и тот, кто держит над ним зонтик. Посмотрите, как красочна вся эта вереница людей, увитых цветами, держащих друг над другом разноцветные зонтики. Не кажется ли вам, дети мои, что вон тот, замыкающий шествие, человек лучится каким-то особенно чистым и ясным светом?
- О отец, то, что так восхитило тебя, - это не что иное, как отсутствие тени над головой того несчастного, замыкающего шествие. Разве не видишь ты, что никто не держит зонтик над его головой? Лучи солнца, упав на бритую голову в бисере пота, тут же разлетаются мельчайшими брызгами света.
- Отчего же показался он мне таким счастливым? - в недоумении спросил Девата.
- Отец, скажи, сколько человек участвует в процессии? - продолжил старший сын.
- Тридцать, - сосчитал Девата.
- Сколько всего ты видишь зонтиков? - спросил сын.
- Двадцать девять, - отвечал отец.
- Тот, кто впереди, в чьих руках нет зонтика, тот, старший, над кем другой держит зонтик и кому не надо его ни над кем держать, - он и есть самый счастливый. Это раджа. Только он освобожденный! - воскликнул старший сын.
- А как вы думаете? - обратился отец к младшим своим сыновьям.
Средний сын сказал:
- Отец, самыми счастливыми в пути представляются мне идущие посередине. Хотя они и держат зонтики, но и над ними держат. Они нуждаются в других, и другие нуждаются в них. Сила этих мужей в их слабости, но слабостью своей сильны эти люди. Только они защищены в пути, заслонены и спереди, и сзади!
Засмеялся старший сын. Но отец остановил его и обратился к младшему:
- Скажи и ты.
И младший сын сказал:
- О отец, самым счастливым представляется мне последний, замыкающий шествие человек. Ибо он в зонтике не нуждается. Он защищен и от зноя, и от холода. Он в конце пути. Только он - освобожденный.