Конкурс памяти Владимира Горовица завершился, оставив горькое послевкусие — даже принимая во внимание очевидный субъективизм подобных мероприятий, результаты действительно поразили всех. Впрочем, другого ожидать и не приходилось, если учесть, что у нас до сих пор поощряется участие в соревнованиях воспитанников педагогов, восседающих в жюри. Вот и пришлось тем немногим действительно талантливым исполнителям, оставшимся, так сказать, за кадром, довольствоваться принципом «Главное — не победа, а участие».
Вступление
Хорошо помню первые два конкурса молодых пианистов памяти Владимира Горовица: тогда еще третий тур проводился на сцене Украинского дома, а слушатели штурмовали двери в зал задолго до концерта — мест катастрофически не хватало, дети сидели в креслах по двое, а то и по трое, публика записывала программы любимцев в блокнотики и с жаром обсуждала в перерывах конкурсные перипетии… От всего этого остались разве что блокнотики с торопливыми записями, да и то — их вытеснили солидные буклеты с хорошей полиграфией и фотографиями участников. Впрочем, для меня ностальгия оказалась определяющей эмоцией конкурса вовсе не из-за бытовых мелочей. От нынешних конкурсных будней удалось получить лишь несколько мгновений подлинного удовольствия.
Экспозиция
К своему десятилетию конкурс пришел очень изменившимся, о чем свидетельствовал его настрой уже с первого тура. Стартовые результаты явно демонстрировали несовпадение мнения публики и жюри, однако такое бывало, и довольно часто. В былые годы симпатии слушателей распределялись также неравномерно, но каждый лагерь с азартом болел и переживал за своего избранника. Особенно обострялись страсти к третьему туру, когда становился понятным расклад финалистов и зал с замиранием сердца ждал, кому отдадут предпочтение члены жюри: тонкому и вдумчивому или энергичному и напористому, ученику известного мэтра или новичку на большой сцене… Бывали сюрпризы, как приятные, так и не очень, но такого удивительного финала, как в нынешнем году, не припомнить. И вовсе не потому, что на первом месте в старшей группе очутился 33-летний итальянский пианист, который в оркестровом туре громко аккомпанировал себе собственным пением, демонстрируя таким образом малопрофессиональную зажатость и неумение с нею совладать. А потому, что среди тех, кто прошел в третий тур, музыкантов без протекции членов жюри было уж очень мало.
Пагубная практика «жюристов» возить на конкурсы своих учеников в очередной раз дала свои плоды — раздача конкурсных наград напоминала торжество случайных героев. Справедливости ради следует отметить, что в младшей группе пьедестал почета выглядел более объективным: маленький Риома Такаги уже со второго тура метил в лидеры, чему не смогло помешать нервное и скомканное выступление белоруса Павла Нетука — он отчаянно сражался с оркестром Владимира Сиренко, совершенно не желая совладать со своими чувствами, и даже плакал. Сложно списать на тонкую душевную организацию мальчика неумение играть в ансамбле, однако очень многим его манера игры пришлась по душе, в том числе, очевидно, и жюри — Нетука оказался на втором месте.
Стабильно приятно играла и Сицзин Э, обладательница третьей премии. Впрочем, по устоявшейся традиции прошлых конкурсов, открывших миру удивительную Рису Хиноуэ и Чун Вай Чин Рейчел, от нее ожидали слишком многого — просто приятная и профессиональная игра вызвала даже некоторое разочарование после триумфальных потрясений прошлых лет.
А вот средняя и старшая группы демонстрировали полный раздрай в судействе: талантливый пианист из Беларуси Павел Кощево угодил аж на четвертое место, что трудно объяснить даже погрешностями в исполнении концерта Брамса, зато россиянин Алексей Курбатов с его профессиональной, но отнюдь не берущей за душу игрой смог получить второе место. Впрочем, Лоренцо Ди Белло обошел всех — он даже получил спецприз за исполнение Бурлески Мирослава Скорика. Вот тут-то и произошел грандиозный конфуз именно для жюри: избранный и обласканный ими пианист откровенно не справлялся не то что с техникой произведения, но и банально терял текст. Его выступление завершало концерт победителей, и впервые за время существования конкурса на балконе раздалось в несколько голосов отчетливое «ганьба»…
Напомню, что Бурлеску играл не один Ди Белло, однако приза удостоили именно его. Та же пьеса в отличном исполнении уже звучала во втором туре —блестящий корейский исполнитель Сунхун Хван смог не только понять специфический настрой пьесы, но и передать его залу. Впрочем, до третьего тура талантливый музыкант не дошел — его опередили более достойные, с точки зрения судейской коллегии, соперники. Уже на этом этапе возникло ощущение, что сильных и талантливых исполнителей попросту срезали. Чтобы не испортили своей даровитостью финальную картину.
Средняя группа показалась наименее драматической в результатах и не слишком занимательной в исполнительстве — первое место досталось крепкой пианистке Ван Цзюе, второе разделили Валерия Кучеренко и Анатолий Барышевский, и на третье место совершенно неожиданно попал воспитанник московской ССМШ Владимир Гурьянов, который явно претендовал если не на лидерство, то уж точно на вторую позицию.
Разработка
В смысле непредсказуемости результатов конкурс Горовица прогрессирует весьма активно и уже почти догнал «старшего брата» — знаменитый конкурс имени Чайковского. Вспоминается, как во время его последнего проведения судейство покинула Элисо Вирсаладзе, объяснив свой отъезд крайней необъективностью жюри и своим нежеланием участвовать в распределении премий таким образом. На киевском конкурсе желающих возмутиться судейством не нашлось — коллеги весьма мирно решили судьбу конкурсантов и денежных призов. Странная сложилась картина: создается впечатление, что одно только присутствие педагога, но не просто в зале, а на заветном балконе, придает исполнителям фантастических сил и они играют в сто раз гениальнее обычного. Вот только для простых слушателей это далеко не всегда очевидно. К сожалению, их мнение мало кого интересует, иначе лауреатская таблица имела бы совершенно другой вид.
Второе наблюдение — конкурс утратил былую остроту чувств. Премии стали солиднее, состав участников — «международнее», но настрой сражения за первенство уступил место прагматичному зарабатыванию званий, премий, путевок во взрослую жизнь, просто денег, необходимых для обучения у заграничных мэтров, в прошлом — наших соотечественников. И если раньше на конкурсе хотелось присутствовать постоянно, слушая всех, то нынче публика стала избирательнее. Более того, никто не стоял в проходах, как это бывало прежде, даже при том, что на балкон в период работы жюри слушателей не пускали.
Такой масштабный конкурс молодых пианистов в столице — единственный, в Украине их всего два — памяти Горовица и имени Крайнева (конкурс имени Лысенко в этот краткий список не включаю умышленно — о нем практически никто не знает, кроме студентов музучилища и консерватории). И следует честно признать — киевский конкурс слушателя разочаровывает. Не организацией, которая из года в год становится все более четкой и даже не тем, что на третий, оркестровый, тур сделали платный вход по билетам. Просто зал, состоящий на девяносто процентов из профессиональных музыкантов, обмана не прощает и переживает несправедливость с детской остротой. И хотя взрослому, в отличие от ребенка, причинно-следственные связи видны, результат оставляет неприятный осадок в душе.
Реприза
Вывод малооптимистичен: то ли к нам не хочет ездить действительно талантливая молодежь, то ли неименитые педагоги уже разочаровались в существующей системе судейства и не желают травмировать своих способных питомцев, но результат налицо: больших открытий юбилейный конкурс не принес. Кроме одного — если не реформировать систему судейства и не запретить, пусть даже ценой потери некоторых потенциальных талантливых конкурсантов, участвовать в соревнованиях ученикам «жюристов», воз останется там же. А публика, главный индикатор конкурсного благополучия, побережет свои нервы и в зале зазияют пустые кресла… Не хочется, чтобы было так. Ведь всегда больно сознавать, что столь значимое начало может иметь такой прогнозируемый и банальный конец. И не стоит прикрываться детством для взрослого заробитчанства и прагматизма — если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно… И здесь очень важно понять, кому это нужно — амбициозным педагогам и родителям, изголодавшемуся по хорошему исполнительству слушателю или самому конкурсанту, который вынужден принять как данность поставленную ему оценку. И какой нужно обладать внутренней силой, чтобы устоять перед несправедливостью, не опустить руки и не покориться сложившимся обстоятельствам, чтобы снова выйти на освещенную сцену и дать сторонним людям заглянуть в свою душу… Музыкант, даже самый маленький, не может существовать без публики. Но и публика не может жить без его откровений.