Главная театральная благая весть недели — желание превратить ялтинский драмтеатр в «центр театральной (мировой) культуры». О чем заявили на южном берегу суперзвезды Кэвин Спейси, Джон Малкович, а также известный российский бизнесмен Александр Лебедев. Визит великих и могущественного сопровождался целой экспедицией украинских СМИ «по чеховско-лебедевским» местам (автор этих строк наблюдал за происходящим — на расстоянии).
Дело затеяно хорошее и почетное. Да и зачинщик — человек во всех отношениях приятный. Г-н Лебедев, вбухавший огромные личные деньги в реставрацию Ялтинского театра, любимец мировых СМИ. Forbs, регулярно считающий чужие средства, недавно оценил состояние Лебедева в 3,1 млрд. долл. А некоторые другие зарубежные издания браво живописуют, как Лебедев устраивает неподмосковные вечера в графстве Нортгемптоншир, где выросла и похоронена принцесса Диана. The Times утверждает: «Таинственный российский миллиардер и бывший сотрудник КГБ Александр Лебедев потратил 1 млн. английских фунтов стерлингов на частную вечеринку с Горбачевым…»
Именно такому человеку — тонкому, красивому, эстетскому, всегда дорого одетому, к тому же бывшему коллеге по «органам» — Владимир Владимирович Путин и доверил важное дело возрождения Ялтинского театра — в Украине. Потому что места эти не простые, а святые. Городской театр был построен здесь в 1897 году. В этом здании — на радость больному и гаснущему Чехову — МХАТ как-то сыграл «Чайку», «Дядю Ваню». Потом театр горел — два раза. Потом он превратился в позорную руину Украины. И никому из бессовестных начальников страны, начиная от Хрущева, не пришло в голову замолить свои грехи на этих развалинах… Не говоря уж о том, чтобы восстановить коробку здания.
И вот Лебедев — по напутствию Путина — взмахнул крыльями… И театр восстал как феникс из пепла.
Правда, не нужно розовых иллюзий относительно чеховского восторга — именно от ялтинских мест. Эта последняя пристань воспринималась драматургом как вынужденная «клетка». Как «тюрьма» без охранников, в которую запраторили его обстоятельства и собственное слабое здоровье («…а между тем это моя тюрьма, — пишет он в одном письме. — Обыкновенная тюрьма вроде Петропавловской крепости»).
Не отсюда ли и пронзительный, душераздирающий его мотив — «в Москву, в Москву!» — ведь, как известно, именно в Ялте он видоизменил «Три сестры», закончил «Вишневый сад».
Ялта — и это чувствуется по тону его пьес и писем — была обителью печали, прибежищем депрессии. «В Москве, в Москве» — как бы бодрствует его жена, актриса Ольга Книппер. Она крутит «шуры-муры» с Немировичем-Данченко. К мужу своему — Чехову — на юг не спешит. Антон Павлович об этом прекрасно знает… И именно в Ялте еще больше ненавидит и свой статус узника-рогоносца, и свое одиночество.
Пожалуй, единственная его отдушина на этом «чертовом острове» (как он, собственно, и называл Ялту) — это уютный садик при даче. Но и эта радость не может перекрыть вселенскую тоску.
Безусловно, поболее успехов в театральном южном вопросе — у Севастополя (там даже Фаина Георгиевна Раневская когда-то сценические кренделя в молодые годы выкидывала).
А как бы «театральная Ялта» всегда была эдакой курортной перевалочной базой. Привезли — показали — «съели» — забыли. До встречи в следующем курортном сезоне, дорогие антрепренеры!
Посему глобальная затея Голливуда и российского бизнеса относительно «театрального мирового центра» пока что — на расстоянии — видится как нечто желанное, пиар-обоснованное, но малореализуемое. Зная о безумной занятости и конкретных голливудских артистов… И, осознавая, что обвал рынка может больно ударить по щедрости театральных филантропов. Говорят, г-н Лебедев уже и так потерял немало — только за последние несколько недель.
И покуда одни будут сниматься в Америке, а другие отряхиваться на финансовом пепелище, не сомневаюсь, ялтинская сцена станет выгоднейшим летне-осенним транзитом исключительно для антрепризного «чеса». Для типичной театральной халтуры — того, что Чехов ненавидел всеми фибрами тонкой души.
Спросите: а что бы здесь могло быть (при лучшем исходе)?
А могли бы здесь быть более реальные (а не заоблачно-заокеанские), сдобренные бизнесом и личными договоренностями, вменяемые театральные проекты-перспективы. Но лишь с теми театрами, для которых Чехов — не только имя на фронтоне… Как, например, для МХТа (Табакова), где активно захватили репертуарную власть «менты», «агент национальной безопасности», герой «Бригады» и супруга Олега Павловича… (Там чеховским духом, на мой нюх, не пахнет.)
А разнюхать этот «дух» можно — для дальнейших экспортных вариантов (в виде периодических творческих встреч, спектаклей-концертов, долгосрочных гастролей) — хотя бы у Камы Гинкаса, который гениально поставил «Черного монаха». Лирико-драматический Чехов — у Галины Волчек в «Современнике». Консервативно-классический Чехов во МХАТе у Татьяны Дорониной — это «Вишневый сад» в постановке выдающегося украинского режиссера Сергея Данченко.
Был в Киеве хороший «Вишневый сад» на Левом берегу — но спектакль сняли. У нас на Подоле был «Дядя Ваня». Есть интересный Чехов в столичном Театре марионеток.
Наконец, есть новейшие «Три сестры» в театре с подлинной чеховской атмосферой — у Петра Наумовича Фоменко…
Так что, может, пока и не стоит выбрасывать бешеные деньги на дорогого Кэвина Спейси. Его и в кино увидим. Привезите-ка нам «чеховский дух» — в любом футляре (в любом флаконе) — хотя бы на несколько дней… Ведь и сам Антон Павлович не очень-то любил в этом городе задерживаться.