Феликс Схаат. «Коллекционер изображений» |
«К чему, однако, все это?» — возможно, спросит кто-нибудь из вас.
«Похвала Глупости»,
Эразм Роттердамский
Я не бывал в Королевстве Нидерланды, я даже не уверен, что мне приходилось пробовать настоящий голландский сыр. Но эта страна не кажется мне чужой. Ее достижения в науке, промышленности и культуре поражают больше, нежели напыщенная величавость тоталитарных и демократических империй. Как писал французский историк Ипполит Тэн, голландцы — это люди, которые не скучая занимаются скучными делами.
Если бы этот народ дал мировой культуре только Яна ван Эйка, открывавшегося живописи масляными красками, то лишь за это мог бы спокойно дремать на вершине художественного олимпа. Но крохотные Нидерланды подарили нам произведения Иеронима Босха, Питера Брейгеля старшего, Франса Халса, Рембрандта ван Рейна, Яна Вермера, Винсента Ван Гога, Пита Мондриана и тысячи других, возможно, менее известных, но не менее талантливых художников. Поэтому голландская выставка в Центре современного искусства при НаУКМА вызвала вполне логичное предчувствие встречи с художниками, которые если и не стоят на плечах титанов, то, наверняка, прочно держатся за их штанины. Правда, название экспозиции — «Турбулентность» (завихрение), а также традиционный уклон Центра в сторону пропаганды нетрадиционных форм самовыражения позволяли червячку сомнений шевелиться в сознании. Но разочарование оказалось большим, чем ожидалось.
Братцы-нидерландцы, неужели вы думаете, что в Украине еще не устали от выставок, похожих на гипермаркет с продукцией вашего электронного спонсора? Вяло-неубедительные абсурдистско-протестные видеоупражнения напоминают действия антиглобалистов, гоняющих по миру с рюкзаками, напиханными бутафорскими антибуржуазными камнями. А билетики-то на «боинги» куплены за деньги родителей, которые своим горбом заработали их на службе глобальной экономике. Бестолковые хиппи, и те производили лучшее впечатление — они хоть цветочки рисовали.
Перед холстами Босха можно стоять часами, пытаясь разгадать непростые загадки его мировосприятия. У большинства же работ «Турбулентности» нет крючков, которые зацепили бы за так называемые фибры души. А подробные пособия-толкования замыслов авторов не вызывают никакого желания их читать. Ведь из толстых томов инструкций к сложной бытовой технике мы запоминаем лишь функции «вкл.» и «выкл.».
Я понимаю, что в фотосерии «Fam» Сары Блокланд, наверное, все-таки скрыта какая-то глубокая философская суть, но погрузиться в нее не удается — я вижу только некачественные неприятные снимки, возможно, вполне хороших, хотя и далеких от фитнеса людей.
Визуально не неприятно, но как-то очень уж несерьезно воспринимаются подкрашенные бумажные узоры Ами Дике. Нехитрое дело — выкраивать ножницами блестящие журнальные страницы. Намного убедительнее было бы, если бы тот же замысел полностью воплощался кистью и краской. Но это отнимает столько драгоценного времени...
Михаэль Тедья — «Акваголизм» — много рам, заполненных пятнами, буквами, стрелочками, опять резаными фотографиями, подкрашенными чернилами и акриловыми красками (в Нидерландах замечательная химическая промышленность). Все на черном фоне. Темный фон — известная выручалочка для художников (сам великий Рембрандт не отказывался от этой методы). Белый ляп на черном выглядит убедительнее, чем черный на белом (если это, конечно, не свежевыстиранная рубашка).
Я понимаю, что термины «инсталляция» и «перфоманс» кое-чем все-таки отличаются, но когда смотришь на очередное произведение этих жанров, впечатление — как от нового стирального порошка: упаковка другая, а содержимое — из старой бочки.
Приемы которые, годятся для продажного искусства телерекламы, не годятся для продуцирования вечного.
Что же это, черт подери, за искусство, об общении с которым забываешь сразу же за порогом галереи! У голландцев есть пословица для ленивых, не желающих вместе со всеми отвоевывать клочки суши у моря: «Не хочешь работать — живи за дамбой!» Работы участников «Турбулентности» вызывают парадоксальное ощущение, что художники прилагают титанические суетные усилия к сотворению искусства из ничего и без труда. Но за то же время могли бы что-то неплохое кистью, карандашом или резцом сделать.
Немного выбивается со стандартного ряда «Плацебо» Саксии Ольде — пригодное к использованию в сюрреалистическом или фантастическом кино шестиминутное текуче-латексное видео больничного интерьера — и «Коллекционер изображений» Феликса Схаата — эдакий волшебный фонарь, выдающий проекции бытовых предметов на разноудаленные пластиковые плоскости. Выдающийся голландский физик Христиан Гюйгенс поставил бы автору зачет по оптике за оригинальное использование дифракции, интерференции и прочих шалостей лучиков света.
Но, пожалуй, не все так плохо в Нидерландском Королевстве. Очень хорошее впечатление оставляют искусные работы Ванессы Джейн Пафф. И авангард есть, и реализм, и названия оригинально-непонятные. Когда руки у художника растут оттуда, откуда следует, то и результат достоин внимания. Интересно сравнить трактовку образа римской матроны Лукреции, которая наложила на себя руки, чтобы сохранить честь, у Тараса Шевченко в его произведении «Смерть Лукреции» (1835 г.) и в домашних суицидах «Лукреция» и «Лукреция ІІ» кисти Пафф.
Мастерством этой художницы был бы доволен и реалистическо-пластичный Ян ван Эйк, и перпендикулярно-неопластичный Пит Мондриан. Не отсырел еще весь творческий порох в нидерландских каналах. Есть надежда, что голландское искусство еще не раз удивит мир, которому трудно было бы без него существовать.