Недавняя постановка "Тангейзера" в Новосибирской опере (режиссер Тимофей Кулябин) породила в РФ целую "волну" страстей: суды, протесты, письма-поддержки, письма-возмущения, митинги "за" и "против". Оперная постановка - без сомнения, с некоторыми элементами актуальной провокативности (на христианские темы) - уже воспринимается даже не как отдельный музыкальный проект, а как событие, определившее и градус "свободы в искусстве", и тенденции развития современной оперы. Вот и поговорим о тенденциях на некоторых примерах западной и местной оперной продукции.
В мировой опере много лет идет процесс "переакцентирования". Создание музыкального спектакля, трактовка произведения все чаще переходит "из рук" дирижера (как это традиционно было на протяжении веков), в ведение режиссера. Возник насмешливый термин - "режопера".
Оперный режиссер - профессия молодая. Сегодня в ней работают не только выпускники соответствующих факультетов музыкальных вузов, но и известные драматические и кинорежиссеры. Андрей Жолдак, Франко Дзеффирелли, Андрон Кончаловский и др. Все чаще события старых музыкальных драм переносятся в наше время. И все новые политические и социальные аспекты недавнего прошлого и современной жизни становятся полем, на котором развивается их действие.
В качестве избранных примеров - "Борис Годунов" М.Мусоргского (Мариинский
театр, постановка британского режиссера Грэма Вика (2012), "Руслан и Людмила" М.Глинки (Большой театр, постановка Дмитрия Чернякова (2011). И многие-многие современные редакции классического западного и русского репертуара на мировых сценах.
Как известно, недавние события в Новосибирской опере достигли "высот" Госдумы: об "оскорблении чувств верующих" музыкальной драмой Рихарда Вагнера "Тангейзер" в России не написал и не высказался только ленивый.
Российское общество раскололось на "ретроградов" и "новаторов", сторонников креативности в искусстве. В защиту молодого режиссера Тимофея Кулябина и директора театра Бориса Мездрича выступили многие режиссеры и актеры. А М.Захаров и директор Большого театра В.Урин пригласили Кулябина поработать на своих сценах.
Противниками спектакля оказались церковь и "выдавивший" Б.Мездрича из его кресла директор Михайловского театра в Петербурге, знаменитый "банановый король" (оптовый торговец фруктами) Кехман.
Несмотря на решение суда об отсутствии состава преступления со стороны Кулябина и Мездрича и прекращение административного судебного иска, Министерство культуры РФ все же уволило новосибирского оперного директора. И назначило на его место Кехмана. Он тут же запретил скандальный спектакль в Новосибирске.
Правда, питерские депутаты на место Кехмана в Михайловский театр предложили Бориса Мездрича, так сказать, решили провести рокировку. В общем, бурная околооперная жизнь продолжает кипеть. На днях в Новосибирске вышли на площади противники "антиклерикального" спектакля. 5 апреля там же состоялся митинг пяти тысяч сторонников свободы творчества, призывавших вернуть на сцену "Тангейзера", а в театр - Мездрича. Заодно прозвучали требования отставки министра культуры РФ В.Мединского.
А что на Западе? А там - всегда по-разному. Например, в Германии два года назад постановка "Тангейзера" была запрещена, так как в спектакле Дюссельдорфской оперы события перенесли в нацистскую Германию. И тамошний муниципалитет, недолго думая, прикрыл эту постановку - после первого же показа. Но, в общем, свободу творчества там пытаются не ущемлять, а интерес публики - основа репертуарной политики.
Намедни мне довелось побывать на спектакле "Травиата" Дж.Верди в Гамбургском театре Kammerоper. Интересный опыт… Зрительный зал - всего 170 мест. Сцена площадью 25–30 квадратных метров. В яме помещается только 7 музыкантов. Но! Музыканты делают переработку партитуры для септета: скрипка, альт, виолончель, контрабас, гобой, кларнет и фортепиано. Опера идет на немецком, публике все понятно.
Подобно немецкому зингшпилю, в музыкальной ткани остаются только главные, самые известные арии и ансамбли, а все диалоги - максимально сокращаются и декламируются.
Действие "Травиаты" Дюма-Верди перемещено в наше время. На сцене - минимум декораций и реквизита. Но все отлично поют и играют - и певцы, и крошечный оркестрик. Вокальные ансамбли поражают идеальной интонацией: возникают обертоны в пять октав.
Живость действия, напряженность драматургии, естественность и выразительность актерской игры (в заглавной партии выступила молодая сопрано Аurelie Ligerot) оставляют самое благоприятное впечатление. В зале зрители в основном старшего возраста - молодежь предпочитает мюзиклы. Поэтому в Гамбурге возобновлен закрытый несколько лет назад "Призрак оперы" Эндрю Ллойда Уэббера, шедший до того десять лет подряд. Представьте: театр, в котором ежедневно,
годами идет только один спектакль, и который всегда полон. У нас такое невозможно. Увы…
* * *
Другой пример. Летом там же, в Гамбурге, слушала триптих одноактных партитур Мориса Равеля "Дитя и волшебство" (1925), оперы "Груди Тиресия" Франсиса Пуленка (1947) и "Святой Сусанны" Пауля Хиндемита, написанной в 1921-м. Спектакль на немецком на сцене местной музыкальной Академии поставили режиссер Флориан Мальте-Лейбрехт и дирижер Зигфрид Шваб. Пели участники летних оперных классов. "Больших", мощных голосов солисты не показали. Впрочем, материал не предполагает типично-оперных фиоритур, каденций и прочих голосовых изысков. Зато артикуляция и интонация - выше всяких похвал. И скучать не приходилось - актеры не были ходячими вокальными машинами, действие захватывало, держа публику в постоянном напряжении.
В Киеве из этих миниатюр шла равелевская в постановке Ларисы Моспан (1990 и 2000 г.). И "Груди Тиресия" молодого выпускника режиссерского факультета столичной музыкальной Академии Дмитрия Тодорюка. Оба спектакля нашли пристанище на подмостках не закостеневшей в собственном величии Муниципальной оперы на Подоле.
"Дитя и волшебство" выглядела вполне традиционно, "Груди Тиресия" - более "модерново" и прошла удачно, живо. Но вскоре они были сняты с репертуара, так как театр смог арендовать партитуру Пуленка у издательства Alphonse LEDU ровно на пять спектаклей.
Ничего современного, свежего у нас не ставят.
Вспоминаю девятилетней давности премьеру "Моисея" М.Скорика в Национальной опере. На сцене сверкали картонно-жестяные скалы (художник М.Левицкая). На веревках под куполом носился мешковатый злой дух, дважды выскакивали и танцевали как бы "эротические" (посвященные Ваалу) танцы испорченные восточные дивы (хореография А.Рехвиашвили). Действия фактически не было. Нельзя же всерьез принимать совершенную статику солистов, поющих то в одном, то в другом конце сцены (а то и без затей - прямо посередине), два неподвижных хора - протагонистов и антагонистов, или явление Моисею его умершей матушки, поучающей героя с того света.
Из музыки в памяти не осталось ничего. Впрочем, вспоминаю некоторую ориентальность танцевальных сцен и затаенную "полуджазовость" склонного к американизму украинского классика.
Зато отлично помню экран монитора, на котором (в лучших традициях советского режиссера массовых праздников Б.Шарварко) - играющие на трембитах гуцулы, праздничные улицы Киева и цветущий сад в финале. А на его фоне - радостное, отретушированное лицо президента Ющенко… В отличие от режиссера зрелища, мне было неловко перед молодой парой, смущенно хихикавшей на соседних местах...
Ничего подобного (что стало бы эффектом взрывной волны, то есть резонансом) сходного с "Тангейзером" в Новосибирске, у нас представить невозможно. И хотелось, чтобы "Тангейзер" (собирательный образ) и здесь у нас прозвучал как набат, но… О подобных творческих и общественных страстях, пожалуй, можно только грезить. Да, грезить, поскольку у нас "наверху" в оперном деле понимают не очень.
А хотелось, чтобы проблемы оперы интересовали не только многотысячную армию сотрудников киевской труппы и нескольких критиков, но и, например, наше министерство культуры. И хотя глава этого ведомства приходил на премьеру "Запорожца", сидел в царской ложе в демократичной клетчатой рубашке и смотрел на гопаки среди намалеванных мальв и левад, оказалось, что он чего-то не понял… Так как спустя некоторое время Президент присвоил постановщику "Запорожца" очередной высокий орден - за… За что же? За оперную рутину? За сценические штампы? За архаичную режиссуру?
Может, кто-то решит, что я не люблю первую украинскую оперу "Запорожец за Дунаем"? Отнюдь! Знаю ее наизусть с раннего детства, когда по радио звучала эталонная запись этого безусловного шедевра в исполнении З.Гайдай, М.Литвиненко-Вольге- мут, И.Козловского, И.Паторжинского и М.Гришко.
Гулак-Артемовский создал лирическую, юмористическую, чуть-чуть историческую оперу, которая больше полутора столетий радует наши сердца. И потому, честно признаюсь, вместе со всеми я даже немного растрогалась в последних двух хорах-апофеозах…
Тем временем, творческая группа в "Запорожце" (со времен "Моисея") практически не изменилась. К тому же, с большой натяжкой очередное явление Карася в киевской опере можно было назвать "премьерой", как уверенно написали везде, где только можно. Скорее это - восстановление, поскольку спектакль в репертуаре театра им. Т.Шевченко находится с незапамятных времен. Заявленная "музыкальная редакция и оркестровка" г-на Скорика касалась "перегруппировки" актов.
Авторы "премьеры" для чего-то соединили первое и второе действия. Кроме того, Скорик добавил в оркестровом вступлении все хрестоматийные "хиты" оперы. После их прослушивания можно смело собираться домой, все, что есть лучшее в этой опере, уже прозвучало.
"Новая" сценическая редакция отличается тем, что не имеет ничего оригинального или (не дай Бог!) нового. Разве что статика не так железобетонна, как в "Моисее". Назвать действие подвижным, динамичным, живым - язык не поворачивается. А "находки" заключаются в падении на пол артиста балета, иллюстрирующего слова Карася "п'яний з возу ізвалився". Наиболее живым персонажем оказалась Одарка в исполнении Натальи Николаишин, обладающей не только прекрасным ярким голосом, но и замечательным актерским темпераментом. Чего не скажешь об остальных главных героях. Хотя они старались, конечно. Вспоминаю, как 20 лет назад взлетал на сцену во втором действии Андрий - Анатолий Соловьяненко. Оркестр играет вступление - тревожный мотив, будто конь скачет или кто-то торопится по камням… И вот первые несколько нот берет Соловьяненко - будто солнце вспыхивает на сцене и в зале!
В нынешней сценической версии режиссер, по-моему, просто не понимает, что происходит "в музыке". Его Андрий (Дмитрий Кузьмин) не выбегает на сцену, как подсказывает режиссеру композитор, а медленно выплывает на лодке. Это тормозит действие, а певец старается "наверстать" динамику и любовный запал. Оксана Светланы Годлевской в начале спектакля была "не в голосе" и держалась довольно скованно. Знаменитый дуэт с Андрием "О мій друже, мій прекрасний" звучал глуховато, текст произносился неразборчиво, суетливо, поскольку был взят завышенный темп. Но в середине спектакля певица распелась, стала посмелее. Впрочем, финального, радостного апофеоза ее запеву "Там за тихим за Дунаєм" не хватило. Хорошо провел свою партию бас Богдан Тарас, хотя навязанные ему штампы в мизансценах и ходульные "юмористические" приемы напрягали. А темп выходной арии "Ой, щось дуже загулявся" был почему-то вдвое медленнее традиционного.
Вполне достойно звучал оркестр под управлением Николая Дядюры. Одно "но": как и в первом спектакле, было пять-шесть заметных расхождений солистов и аккомпанемента.
Что сказать под занавес этих заметок? Пока - ничего жизнеутверждающего. Нашему первому музыкальному театру явно не угрожают ни поиски, ни находки, ни перемены, то есть никакой "Тангейзер"! Жди его, не жди - здесь не дождешься!
А вот чего ждать, чего не миновать? Судя по некоторым версиям, на место нынешнего директора уже готовят преемника - увешанного орденами (как новогодняя елка игрушками) оперного "режиссера"… И выхода из этого тупикового эндшпиля не видно.
Так и будем вкушать потравленные молью "старые арии о главном" - в новых дорогущих костюмах (на 250 человек).
Зато "в верхах" всегда довольны. При Януковиче здесь ставят российскую "Сказку о царе Салтане" - в тех же сияющих сотнях костюмов. Сегодня - ожидаемо - реанимируют (выдавая за "премьеру") патриотичного "Запорожца". Всем сестрам - по серьгам.
P.S. 26 апреля в Лондонском отеле Savoy состоится вручение премий в области оперного искусства The International Opera Awards-2015. Одной из шести претенденток на звание лучшей в женской номинации является наша Людмила Монастырская... Не так давно она заслуженно удостоена звания лауреата Национальной премии имени Тараса Шевченко. Хотя на родной сцене ее хотелось бы слышать как можно чаще, ведь мировая пресса сравнивает Монастырскую с Марией Каллас и Соломией Крушельницкой.