Впервые в столице проходят большие гастроли, представляющие практически основной репертуар Московского театра на Таганке. В гастрольной афише — восемь спектаклей Юрия Любимова (в том числе последняя премьера — «Суфле» по произведениям Кафки, Ницше, Беккета).
В брежневские времена лишь в этот театр во всей театральной Москве зритель ходил не только за сугубо эстетическими впечатлениями, но и за альтернативным взглядом на текущие события, и эти походы приравнивались к чтению самиздатовских рукописей, ловле «голосов» и ночным кухонным посиделкам. В те самые легендарные времена возник целый ритуал под названием «как попасть на Таганку». Впоследствии для поклонников отъезд Любимова в 1984 году стал настоящей трагедией.
Сегодня с театром Любимова уже не связано некое тайное братство. Но для искренних почитателей, тех, кто знал ту Таганку, театр остался знаком культурной идентичности, как и актер театра Владимир Высоцкий, «Один день Ивана Денисовича», «вражеские голоса», серебряный век, битлы, Булгаков, «Последнее танго в Париже», Окуджава, Шагал, Антониони, Феллини, Тарковский (читатель сам расширит/отредактирует список).
Былые почитатели и нынче остаются стабильным электоратом Таганки. Но их восторги по поводу театра в целом и участие в общем, радостном хороводе сменились беспристрастной, индивидуальной оценкой. Похоже, за последнее десятилетие Таганка наконец-то являет себя в той ипостаси, о которой «во весь голос» говорил все эти годы ее бессменный хозяин Любимов. Его театр называли авангардным, нонконформистским, политическим, революционным (и в этом была доля правды). Но Юрий Петрович продолжал говорить о том, что его прежде всего интересует искусство.
Чего бы стоил нонконформизм, если бы не высокий художественный уровень спектаклей (чему способствовал, между прочим, и принципиально жесткий отбор текстов для постановок)?
И, казалось бы, кому, как не руководителю Таганки, сетовать по поводу торжествующей безвкусицы и падения нравов… Но Любимов, недавно отметивший 88-летие, не тратит время на сотрясание воздуха. Он претворяет в жизнь когда-то неосуществленные замыслы, и в театральной афише появляются «Театральный роман» и «Хроники» по Шекспиру. Юрий Петрович ставит Гете и Пушкина, вместе с поэтом Кедровым выпускает спектакль о Сократе. В последнем спектакле объединяет Ницше, Кафку и Беккета; обращается к представителям Серебряного века. Он, как и прежде, игнорирует спорные тексты, предпочитая все каноническое, проверенное временем.
Конечно же, Любимову не чужды интеллектуальное хулиганство, прямые параллели, в том числе и политические, гротеск, приемы на грани фола, он не чурается, порой, эстетики КВНов и капустников. Можно по-разному относиться, например, к тому, что в «Братьях Карамазовых» Черт (он же Смердяков) говорит голосами Горбачева, Ельцина, Жириновского. Можно испытывать самые разнообразные эмоции, обвинять режиссера в самоповторах и даже серьезно говорить о его комплексах... Но главное, что в корне отличает Маэстро от некоторых его коллег, это единство замысла и четкость трактовок. Он всегда знает, что хочет сказать, и его высказывания имеют столь дефицитный ныне смысл.
Большие киевские гастроли Таганки — событие для столичных театралов. Но на этом празднике нельзя не вспомнить тех, кто стоял у истоков славы театра, кто писал его историю. Иных уж нет, а те далече. Нет Высоцкого, Филатова, Ульяновой, Штейнрайха, Додиной, Сабинина, Денисова, Шнитке... В интеллектуальном затворничестве Демидова… Нынешняя Таганка неразрывна с Таганкой вчерашней. При этом Юрий Петрович успешно работает с молодыми актерами и занимается преподавательской деятельностью.
И еще эпизод... В 1997-м Юрий Любимов поставил в Боннской опере «Набукко» Верди. В этом спектакле режиссер противопоставил два лагеря: китчевую армию Набукко со скорбным, строгим станом иудеев. Победителей с побежденными. Размалеванные воины в перьях, залитые зловеще-синим дискотечным светом, олицетворяли современную эстетику клипов, ночных клубов, всенародных массовых праздников. С этим торжеством безвкусицы резко контрастировала скорбная, строгая стена плача иудеев в серых рубищах, напоминающих узников концлагеря. Не знаю, что изначально хотел сказать Любимов. Ставил ли он целью противопоставить человеческое лицо культуры и пиррову победу китча или действовал на уровне интуиции (иногда о его прозрениях хочется сказать словами одного московского критика по поводу «Настройщика» Муратовой: «Она сама не понимает, что сняла!»)? Не столь важно. Как по мне, так более яркого образа «реалий нашей современности» не было в искусстве последних лет… В гастрольной афише Таганки спектакли: «Евгений Онегин», «Идите и остановите прогресс», «Марат и маркиз де Сад», «Шарашка», «Фауст», «Суфле». Гастроли проходят поэтапно сразу на трех киевских театральных площадках — в Театре оперетты, Театре имени Ивана Франко и в Театре имени Леси Украинки.