Книга Светланы Алексиевич "Время second-hand (кінець червоної людини)" в прошлом году увидела свет на украинском языке в могилянском издательстве "Дух і Літера". И уже успела вызвать большой резонанс.
Алексиевич - известная писательница и публицист - рассказывает о парадоксах "красного человека", о своем видении нынешних метаморфоз на постсоветском пространстве.
Эта небольшого роста и чрезвычайно деликатная в общении и поведении женщина - один из самых незаурядных собирателей информации о советском человеке, а также самый профессиональный портретист эпохи коммунистической чумы. Она вспоминает, что в начале 90-х Горбачев взял интервью у Далай-ламы, а потом почти десять лет редактировал это интервью, не печатая. "Когда книга вышла - мы все жили уже в совершенно другой реальности...".
Книга самой Алексиевич о красном человеке - актуальна и во многом - опережает свое время. Ведь автор - психоаналитик, которому выпала миссия уничтожать метастазы в сознании постсоветского человека.
…К сожалению, лишь через 50 лет будут оглашены результаты голосования в Нобелевском комитете. Но из собственных источников знаю, что в прошлом году г-жа Алексиевич была среди лидеров на присуждение этой самой престижной премии (ее выдвижение поддержал Международный ПЕН-центр).
Светлана Алексиевич - голос современного адекватного человека из региона, обозначенный для западного мира неадекватностью, т.е. жутким абсурдом и бесноватостью.
Что же происходит в сознании человека, вышедшего из Советского Союза?
- Я сама родилась в СССР, я тоже советский человек, - откровенно рассказывает Светлана. - Я не стремлюсь дистанцироваться от изображаемого объекта. Наоборот, вопреки внутреннему сопротивлению, вопреки интеллектуальным установкам иду к простому человеку, чтобы написать "портрет советского человека", состоящий из сотен интервью и бесед.
Таким образом, ее пробы пера, т.е. портретирование советского человека, - это желание найти ответ прежде всего для себя.
- Буквально перед отъездом в Киев я встретилась с одной своей знакомой, профессоршей, - рассказывает писательница. - И она вдруг спросила у меня: "Как ты можешь ехать в Киев? Ты ведь знаешь, что там все захватили бандеровцы! Ты не боишься?". Если такой выдающийся ум может находиться под влиянием медиа, то что уж говорить об обычных людях? Все мы в подавляющем большинстве - жертвы медиареальности. И сегодня в условиях переформатирования человека, во время страшного разрыва с тенью советского человека каждый может попасть в ситуацию несоответствия или глупости. Война и боль от потерь только усиливают человеческую слабость. Как быть?
…Светлана Алексиевич предлагает один возможный выход, кажущийся на первый взгляд парадоксальным: надо любить.
Альбер Камю, работая над своей теорией экзистенциализма и экзистенциалистического мировоззрения, считал, что осознание абсурда и бунт против него завершаются Любовью.
Жестокий случай оборвал его жизнь, и литературоведы остались без ответа на вопрос, что же, собственно, имел в виду французский нобелянт.
Сегодня этот же тезис слышим от Алексиевич, которая, восприняв абсурд советской действительности и восстав против него каждым своим текстом, пришла к концепции "любви".
- Я не всегда была такой. Смолоду была революционеркой, верила, что человека весьма легко воспитать, - говорит Светлана. - И только сейчас понимаю, что это не так: человек - самое сложное, что только может быть. В нем есть и абсолютное добро, и абсолютное зло. Мой отец был ярым коммунистом. Мы часто ссорились из-за этого. Он был настолько влюблен в коммунистическую идеологию, что просил положить ему в гроб коммунистические медали. Мы ссорились, и однажды отец заплакал. Тогда во мне что-то оборвалось. Как так случилось, что мой отец плачет?
Этот эпизод, как оказалось, стал одним из определяющих в изменении мировоззрения Алексиевич, перешедшей, словно в компьютерной игре, на другой уровень жизни. Испытание самым родным сотворило в ней особое восприятие реальности - наделенное любовью и потребностью слышать (т.е. любить).
- Надо любить человека. Ибо иначе зачем писать так, чтобы страдали близкие тебе люди? Надо каждому дать голос - и коммунисту, и олигарху, и простой женщине, у которой я покупала фрукты в Киеве. У каждого своя правда.
Светлана Алексиевич говорит обо всем этом с ощущением внутренней уверенности в том, что этот сложный и страшный для человека процесс социокультурного разрыва нужно не "нагнетать", а лишь выслушать каждого, дать возможность человеку сказать свою правду. Поскольку каждый человек оставляет после себя текст.
Эти слова Маргарет Этвуд наиболее точно передают мотто профессионального труда г-жи Алексиевич как журналиста и представителя нового типа литературы, основанной на принципах историзма и "нового журнализма".
Фундаментальное дело делается без крика и ни в коем случае не надрывно.
- Я проехала Россию, побывала в различных маленьких городках, - продолжает писательница. - Была, например, в Вологде. И увидела, что во многих людях живет маленький "путин", питающийся тем, что транслирует экран. Вспомнились слова Вацлава Гавела, сказанные им в одном из последних выступлений: "Сталин до сих пор сидит в каждом из нас". Он имел в виду преемственность метафизики зла, рожденного советскими идеалами. Медиа заставляют людей поверить в то, что в Киеве сегодня бегают бандеровцы и заседает хунта...
Говоря о нынешней Беларуси, Светлана с горечью заметила, что там невозможна революция, подобная произошедшей в Украине.
- Лукашенко заявил в интервью, что вот, дескать, теперь вы все видите, что я не самый страшный диктатор, - рассказывает Алексиевич. - В России еще несколько лет назад были люди с просветленными, как мы говорим, лицами. Но когда они выступили против, их стали уничтожать. Теперь они почти все выехали. Европейской России сегодня в самой России почти не осталось. Зато больше жертв экономических махинаций, когда людей заставляют ехать на войну с Украиной, ибо иначе у них нет возможности расплатиться за кредит или приобрести жилье. Так формируется "груз 200", за которым - трагедия российских матерей, женщин, детей, когда никто не может защитить мужчину от террора. Со временем человек сдается, опускает руки. Трудно, когда тебе все время на работе говорят, что не разделяют твоих взглядов. И со временем ты принимаешь эту позицию... На протяжении многих лет в России проводили эксперимент социализма, поэтому я должна была поехать туда, чтобы увидеть продукт этого эксперимента в чистом виде...
Еще в 90-х мы все были романтиками. Но Путин не имеет с ними ничего общего. Он другой. Это сугубо кагэбистский продукт, которому чужды эти демократические веяния. Современная политическая московская верхушка - это смесь коммунизма-социализма, олигархии и православия. Для западного мира "политический бомонд России" - это "пацаны", живущие "по понятиям" и считающие, что нефть и газ обеспечат им уважение в мире. Нет, западный мир уже давно держится на других, правовых, понятиях, определяющих его постоянную сущность и одновременно изменяемость. Для цивилизованного мира деньги - это давно не самый важный критерий (хотя часто именно бизнес-интересы определяют политику "сожительства" с "пацанами")...
***
Светлана вспоминает, как в Киеве покупала фрукты. Узнав, что Алексиевич из Беларуси, продавщица спросила: "А вы за кого?" - "Я за вас", - радушно ответила Светлана и сперва даже не поняла следующий вопрос. - "А за кого, за нас? Я за Донецк", - уточнила женщина. - "Мне чужда Европа, а Беларусь, Россия - нет". И какими бы политически ошибочными или непопулярными были бы такие мысли, за ними - конкретные люди, и у каждого человека - своя правда, свое право на слово.
Все эти слова, тексты, нарративы необходимо собирать, записывать, фиксировать, ибо таким образом снимается огромное социальное напряжение. Иначе оно может перерасти в особый тип агрессии.
- В России есть три темы, о которых нельзя говорить, иначе ты теряешь человека: Путин, Украина, патриарх, - рассказывает Светлана. - Мы часто разговаривали об Украине, и я столкнулась с тем, что не укладывается в голове. Это какая-то беспредметная агрессия. Скольких людей я потеряла в таких разговорах... Разрыв с "красным прошлым" обернулся страшной войной именно в Украине. А самое ужасное, что может произойти, - это гражданская война. Именно поэтому мы должны, несмотря на собственные взгляды, выслушивать тех, у кого другая правда.
…Конечно, интеллектуал должен выделять определенный вектор, стратегию жизни, но часто интеллектуал неосторожно берет на себя слишком много, отрываясь от реальной жизни. И тогда желаемое может выдать за действительное. А такой подход особенно опасен, когда в мире господствуют беспредметная агрессия и ненависть. Поскольку в политической плоскости это путь к одному - гражданской войне. И киевская женщина, которая "за Донецк", по мнению Светланы, имеет право быть услышанной. История не может лишать кого-либо слова. Иначе появляется фикция, пространство становится искаженным.
Во время разговора Светлана не раз делала ударение на том, что современная Россия - это пространство несвободы, своеобразная фикционная псевдореальность, построенная на лжи. И у этой лжи - чудовищная природа российского (московского) православия.
- В глубинке, в Вологде, я увидела, что все люди там сплочены вокруг церкви. А в церкви священник все время толмачит, что ты греховен, что ты раб Божий. Я люблю читать объявления, поскольку в них - срез времени. Так вот, в одном натолкнулась на следующее: "Сдам двухкомнатную квартиру. Только православным". Религиозная диктатура - не меньшее зло, чем диктатура государственная, там уже давно нет границы между светским и духовным, поскольку духовное превратилось в кагэбэшно-фээсбэшное, выполняя функцию поддержки и пропаганды государственного порядка. Сажусь в такси. Водитель спрашивает: "А вы православная?" - "А какое это имеет значение?" - "Вы сели в православное такси". Вот мы и приехали...
Важнейшее сегодня, с позиции писательницы, - сохранить любовь и фиксировать голоса эпохи. Светлана Алексиевич делает свое дело.
- Я уже все написала о красном человеке, о человеке советском. Мне больше нечего сказать. Теперь работаю над другим. Этот проект называется "Человек любви"...