На этой неделе Киев посетила Светлана Алексиевич, Нобелевский лауреат по литературе (2015). Она общалась с читателями и говорила, как всегда, не только о литературе. На встречу с писательницей в нашей столице хотели попасть не только киевляне. Кто-то специально приехал из Беларуси, а кто-то из Польши. Беседы с Алексиевич проходили в Национальном университете им. Т.Г. Шевченко и Национальном университете "Киево-Могилянская академия", почетным доктором которого она стала.
Киевские встречи-беседы с Нобелевским лауреатом, поначалу планировавшиеся как лекции, превратились в живой диалог. Это и неудивительно. Художественный мир Светланы Алексиевич, используя термин Михаила Бахтина, - "гетероглоссия", то есть мир, где пересекаются разные голоса. И каждому нужно дать право высказаться: и жертве, и палачу.
Светлана Алексиевич - хрупкая ("ты такая маленькая?" - спросил при первой встрече Михаил Горбачев) и в то же время удивительно глубокая в понимании окружающей действительности и в ее интеллектуальной реконструкции.
Она говорила просто, но со знанием того, о чем рассказывала.
Как писатель, она действительно обогнала свое время, опередила его и в "красном пространстве" империи смогла создать совершенно иной мир, где каждому дано право быть услышанным. Откуда в том "хорошем" времени, где все живут с верой в светлое будущее, берется так много доносов, так много страха, так много жестокости? На эти и другие вопросы и пыталась ответить на встрече в Киеве Светлана Алексиевич, чьи произведения представлены в новых украинских переводах (харьковское издательство Vivat).
Писательница отмечает: "Время - это такая материя, где есть какая-то тайна. Не могу понять, что это такое. Какое-то таинственное вещество. Время - коллективные воли миллионов людей. Путин - это воля миллионов, он такой, каким его создали. Если бы он был президентом Германии (улыбается), то он бы стал совершенно иным".
Светлане Алексиевич всегда интересен человек. Журналист по образованию, она искала человека с болью, человека потрясенного, человека, которому есть что рассказать. Не всегда такой взгляд был близок газетам, где она работала. "Мне не хватало жизни, когда училась на факультете журналистики. Я была как кот в мышеловке. То, что мне было интересно в человеке, не было интересно газете. Человеку достаточно банальностей в жизни", - говорит она.
Алексиевич умеет говорить просто и доступно. Но такая простота - лишь свидетельство мастерства. "Я выросла среди книг. Мой мир был очень книжный. Я искала себя".
С особой теплотой она говорит об Украине, вспоминая прошлое. Хотя и в том прошлом довольно много боли и трагедий.
Прошлое Алексиевич - послевоенное время. Когда война еще витала в воздухе, жила в памяти, в сознании женщин и мужчин: "В Украине жила бабушка, а дедушка умер. В Беларуси жил дедушка, а бабушка погибла в партизанах. С детства я слышала разговоры о смерти. Женщины говорили или о смерти, или о любви. Это было время, когда все говорили о войне", - вспоминает писательница. Именно в то время приходит осознание того, что "художник все собирает. Вот оно, это время, его надо записать. Очень важно найти человека потрясенного. Человек даже в аду приучается жить. Люди говорят очень красиво, либо когда они возле смерти, либо когда они в любви. Тогда человек поднимается на цыпочках".
Алексиевич искала своего Человека. Того, кто может подняться на цыпочках над действительностью, в которой так много страданий, несправедливости и зла. Ее интересовала правда о войне, правда о женщинах, которые так много сделали для победы.
Только порой приходилось сталкиваться с трудностями: женщины хотели жить по правилам мужчин, а Алексиевич интересовала война глазами женщин. Хоть у войны и "не женское лицо", писательница рассказывает: "Я видела, как женщина не может выскочить из мужского канона. Слышу: "Мужчина попёр". Каково это, когда красивой женщине быть на войне, когда приходится носить мужские трусы до колена? И умирать в них совсем не хочется".
Как вспоминает С.Алексиевич, только после публикации книги "У войны не женское лицо", которая понравилась М.Горбачеву, и он включил фрагмент из нее в один свой доклад (до этого два года книга не печаталась), "женщины обиделись на меня. Мы не герои. Мы должны быть как мужчины. Именно эта правда нужна". А писатель полагается на свое видение, свое ощущение, даже если оно и непопулярно.
Светлана Алексиевич стала писать, чтобы говорить правду. О мировой политике ("сегодня я вижу попытку возродить не Советский Союз, а царскую империю".), о Лукашенко ("мы потеряли 25 лет при Лукашенко"). О Беларуси, о "русском факторе" ("в интересе к моим произведениям есть русский фактор. Россию всегда все боятся. Это огромное непонятное пространство. На Западе не могут понять, что это за люди: получили свободу и отказались от нее"). В конце концов, о человеке.
Нет ничего важнее истории человека и нет ничего страшнее человека, поглощенного ужасной идеей.
"Писатель - это мир. У меня есть мировоззренческие идеи.
ХХІ век - это время, когда человек легко превращается в зверя. Важно пересечение точек зрения. Жизнь принадлежит всем. Есть время накопления и хаоса. Это мой взгляд. Фокус - когда пересекается. Каждый должен кричать свою правду; у Достоевского: каждый кричит свое. Но важна температура боли. Страдание - это тоже форма передачи информации", - делится своим видением Алексиевич.
Хотя книги Алексиевич о времени, которое протекало в особых советско-коммунистических "красных формах", сегодня они близки европейскому читателю. В них удалось выйти на тот уровень разговора о человеке, где нет ограничений. Человек почти везде одинаков. Просто важно понять его сущность в определенное время.
"Я писала историю утопии. А утопия говорила на русском языке", - отмечает писательница. Она поначалу была удивлена, когда во Франции ей сказали, что книга "Время Second Hand" - это книга "о нас, о французах". И отмечает: "Это книга о том, как трудно быть человеком. Кому какое дело, кто с кем спит, во что верит. Мы все соседи. Мы все зависим друг от друга".
По мнению Алексиевич, Путина удалось сдержать, потому что сегодня мы живем в глобализированном мире, где работают санкции. К сожалению, в прошлом такой кооперации не было, и Гитлера остановить не удалось.
Писательница считает: "Книга должны быть впереди массового сознания. А когда ты обгоняешь время, власть не может тебе это простить, люди не могут это простить". И добавляет: "Надо убивать идеи, а не людей. Мне ближе гандизм, пацифизм".
В мире, где так много нелюбви, жестокости, зла, Алексиевич старается понять каждого.
Она написала о "красном человеке" все, что должна была написать. Больше по этому поводу сказать ей уже нечего. Иначе это будет не литература, а журналистика. Хотя прощание с "красным человеком" все-таки не окончено. "Мы ведрами из себя вычерпываем красного человека. Я не писатель катастроф. Я писатель красной империи. Мы просто были военные люди. И, по-моему, русские люди и теперь военные", - подчеркивает писательница.
Война в Украине - свидетельство того, что мы живем не в
ХХІ веке. "Путин хорошо платит за предательство". Методы войны в Украине - из прошлого. А жестокость человека ХХІ века потрясает писательницу, которая многое видела в Афганистане.
Говоря о природе советского коммунизма, писательница акцентирует: "Плеханов предупреждал Ленина - вы будете пытаться переделать человеческую природу. Будут реки крови….".
"Коммунизм не умер при падении империи. Свобода не может родиться из одного слова "свобода". Когда очнулись, то увидели, что жить надо с крысами. Советская литература камуфлировала природу человека. А мы не готовы к новому времени. Только вы, украинцы, на постсоветском пространстве рванули в новую жизнь", - считает Алексиевич. Постсоветская действительность не была готова понять то, что было сделано за 70 лет, и сформировать новое пространство настоящей свободы, поскольку не была готова и сама литература. Советская литература не понимала человека, не описывала "красного человека", а вместо понимания и анализа давала суррогат, искусственную химию "человечности". Поэтому так важно сегодня, в новое время, в новой литературе говорить правду.
"Не нужно думать, что прошлое - это совок и идиоты. Это трагические люди, трагическое время. Литература должна искать новые формы. Прошло время героя. Каждый человек имеет право на историю", - уверена Светлана Алексиевич.
В свое время писательнице пришлось покинуть родину. Она говорит: "Мы уехали вместе с Василем Быковым. Он уже приехал умирать в Минск. В Беларуси все время надо быть на баррикадах. Там портится слух. В каком-то смысле искусство безнравственно. И палач, и жертва имеют право, чтобы их описали. Мне надо было уехать, чтобы вернуть себе нормальное зрение. У меня одна-единственная жизнь. Я никогда не уезжала навсегда. Я никогда не хотела остаться за границей. Я приехала, чтобы жить".
Писательница потрясена волей Надежды Савченко, которую называет героем нашего времени. Она считает, что только Украина благодаря майданам смогла сделать большой рывок из постсоветского пространства, хотя на пути к Европе и ожидает много трудностей: "Вы идете в Европу, медленно, по-черепашьи, но в Европу".
Теперь у писательницы новая идея - написать книгу о Любви.
- Светлана Александровна, почему сегодня вам столь важно говорить в новой книге именно о любви?
- Мы до сих пор живем с чувством поражения. Мы не смогли добыть свободу. Без конца говорим о ней. Но свобода случилась "как бы" формально. Живем в варварское время. Когда-то точно скажут, что это было варварское время - русская попытка сделать рай на земле. Поэтому сегодня и нужна еще одна книга. О любви.
Сегодня на сцену истории вышел обыватель. Обыватель ощущает страх. Потому и такой результат референдума в Голландии.
Остается страдание. Наш главный капитал, наша культура. Мы - заложники культуры страдания. Это как форма информации.
Писатель - это процессия. И ты должен писать правду и видеть правду.
Но сегодня хочу взять паузу. Наверное, это из-за слабости? Я живой человек.