Вот уже полстолетия раз в четыре года в Московской консерватории проводится один из легендарнейших музыкальных конкурсов современности — в нынешнем году Международный конкурс имени
П.И. Чайковского прошёл в двенадцатый раз.
За историю конкурса на сцену Большого зала консерватории поднимались музыканты мирового масштаба: Владимир Ашкенази, Вэн Клайберн, Наум Штаркман, Миша Дихтер, Андрей Гаврилов, Михаил Плетнёв, Гидон Кремер, Владимир Спиваков, Виктор Третьяков, Наталия Гутман, Наталия Шаховская, Елена Образцова, Николай Огренич и многие другие мастера сцены.
Конкурс Чайковского предоставляет музыкантам возможность продемонстрировать свои достижения в четырёх номинациях: фортепиано, скрипка, виолончель и сольное пение, причём последняя номинация — самая молодая. Обычная конкурсная система предполагает три тура, и конкурс Чайковского здесь не исключение, хотя в традиционный регламент соревнований в этот раз были внесены существенные изменения. С подачи возглавляющего жюри скрипачей Владимира Спивакова привычная шкала баллов, по которой обычно происходит оценка и последующий отбор участников, уступила место бескомпромиссному варианту судейства, когда возможны только оценки «да», «нет» и «может быть». К слову сказать, уже со второго тура третий вариант также был исключён. Казалось бы, при такой жёсткой и контрастной системе справедливость, не частая гостья на подобных мероприятиях, всё же восторжествует. Однако с результатами нынешнего конкурса скорее можно спорить, нежели соглашаться.
По всем четырём специальностям в нынешнем конкурсном марафоне приняли участие 224 исполнителя, представляющие 34 страны. Лидировали, конечно же, россияне, однако свой интернациональный статус конкурс, безусловно, оправдал и на этот раз, правда, проявив одну из самых заметных тенденций последних лет в музыкальном искусстве, а именно — растущее количество крепких исполнителей из Азии. При этом образование они, в массе своей, имеют европейское, зачастую российское. Это очень характерно для музыкального исполнительства сегодняшнего дня — ведь большинство именитых профессоров имеют педагогическую практику одновременно в нескольких крупнейших музыкальных заведениях по всему миру, при этом нередко ведя весьма интенсивную концертную деятельность.
Волнующим моментом конкурсного судейства является актуальная, но совершенно неразрешимая проблема «учитель в жюри — ученик на сцене». Естественно, что оценивать достижения и наработки молодых музыкантов приглашают именно талантливых педагогов. И не лишать же талантливых исполнителей права участвовать в соревнованиях только из-за присутствия его педагога в жюри. К обычному субъективизму человеческой, да и профессиональной оценки добавляется и вполне объяснимое подсознательное желание поддержать своего питомца — но на этот случай правила жёсткие: педагог не участвует в оценивании своих учеников. Правда, всегда остаётся возможность занизить оценки другим конкурсантам, но это уже дело профессиональной чести, а в чём-то и дипломатии — без неё, к сожалению, не обходится ни один конкурс.
Жюри по четырём специальностям возглавили Владимир Крайнев, руководивший судейской коллегией пианистов, Владимир Спиваков, председательствовавший на прослушиваниях виолончельной номинации Александр Рудин и Евгений Нестеренко, которому довелось оценивать вокалистов.
Две первые премии струнников остались неприсуждёнными, хотя, откровенно говоря, немец Йоханнес Мозер выступил в финале просто блестяще, вызвав искренний восторг слушателей. Самым неожиданным моментом стал финал у пианистов, который оказался совершенно непрогнозируемым: впервые в истории фортепианной номинации конкурса первая премия оказалась в женских руках. К сожалению, победа японской исполнительницы Аяко Уэхары не выглядит триумфом, так как общий уровень финала оказался катастрофически неинтересным и, что удивительно, буквально малопрофессиональным. Особенно разителен был контраст со вторым туром, где выступления большинства участников отличались куда большим мастерством, тонкостью, индивидуальностью и попросту выучкой. Однако многие талантливые участники второго тура почему-то остались «за кадром» — в их числе и замечательный, обладающий мощной исполнительской энергетикой пианист Алексей Володин, который в данный момент является учеником Элисо Вирсаладзе. К слову сказать, не желающая идти на компромиссы Элисо отказалась подписывать судейский протокол и покинула конкурс сразу после оглашения результатов.
У скрипачей уровень оказался гораздо более высоким — из-за чёткого ограничения в количестве участников финала нескольких человек пришлось лишить возможности выступить в сопровождении оркестра на третьем туре, хотя они безусловно этого заслуживали. Вторую премию, за неимением первой, поделили два разноплановых и тонких исполнителя: Кавакубо Тамаки (Япония — США) и Чэнь Си из Китая.
Вообще, создаётся впечатление, что эра конкурсных героев потихоньку уходит в прошлое — большинство финалистов всех номинаций были узнаваемы, обладали характером, но при этом для большой буквы в слове «личность» каждому из них чего-то недоставало.
Уже давно идут споры по поводу постепенного снижения профессионального потенциала конкурса Чайковского. И хотя премии до сих пор составляют весьма привлекательные и вполне соответствующие высоким стандартам суммы, конкурсное плавание явно уклонилось от первоначального звёздного курса.
Невзирая на отсутствие единого состоятельного мецената или спонсора, суммы денежных наград конкурса солидны — обладатели золотых медалей получат $20.000 в рублёвом эквиваленте, соответственно, вторая и третья премии составляют 15 и 10 тысяч долларов каждая.
Украину на конкурсе представляли исполнители по двум специальностям: дипломы в финале получили Анжелина Швачка, артистка Национальной оперы Украины, и бас Виктор Дудар; у пианистов почётное пятое место досталось львовянину Дмитрию Онищенко.
За исключением Олега Полянского, который в своё время получил шестую премию, достижения наших соотечественников были весьма скромными, поэтому нынешнее участие украинского исполнителя в концертах и гастрольных поездках лауреатов, безусловно, важный и серьёзный шаг. В игре Онищенко есть нечто самобытное, ему не откажешь в поэтичности и лиризме. Однако его исполнение концертов Чайковского и Рахманинова дало повод маститым музыкантам попенять ему чрезмерной импульсивностью — Диме ничего не стоило сорваться на резкий и открытый звук в пассажах, исказить ритмическую стройность произведения.
Вообще, сложно понять логику распределения наград и призовых мест — выбор публики редко совпадает с симпатиями жюри, а результаты почти всегда до последнего непредсказуемы. К примеру, удивительный тембр сопрано китайской певицы У Бися моментально завоевал любовь слушателей, однако жюри отдало предпочтение россиянке Айталине Афанасьевой, присудив ей первую премию, а китаянке — лишь вторую. Много споров вызвала и золотая медаль у пианистов — на фоне всеобщего непопадания куда логичнее было бы оставить первое место незанятым, а отсчёт наград вести со второго, как это сделали струнники.
И всё же страсти по Чайковскому состоялись, невзирая на трудности, финансовые проблемы и организационные неурядицы. В этот раз не было буйных восторгов, неукротимых порывов чувств, лихорадочного волнения и сопереживания — публика, с первых дней почти полностью заполнявшая залы, словно наблюдала со стороны, бесстрастно оценивая всех, но не выделяя фаворитов, что обычно свойственно конкурсной стихии.
Хочется думать, что у конкурса просто наступил творческий спад, за которым грядут новые открытия и имена. Однако поводов для оптимизма нынешний музыкальный забег дал мало: хороший уровень исполнения сам по себе лишь этап творческого пути, а конкурс призван рождать зрелых музыкантов, которым есть что сказать и чем поделиться со слушателем. Потому что высшим судьёй является именно публика, которой не так уж важны оценки, зато жизненно необходимы уникальные голоса, пальцы, руки… В конечном счёте конкурс постепенно превращается в ученически полезное мероприятие для студентов музыкальных заведений и любителей музыки. Но для профессионалов подобного разряда мероприятия — кстати, весьма дорогостоящие — интереса пракически не представляют. Хотелось бы надеяться, что за ближайшие четыре года на музыкальном небосклоне зажгуться новые светила, которым будет под силу сдвинуть нагруженный славной историей воз конкурса Чайковского.
Москвичи шутя называют свой музыкальный талисман «Чайником», что на сегодняшний день, к сожалению, весьма близко к реальности. Возможно, миновав свою двенадцатую цифру, отсчёт конкурсного времени снова начнётся сначала и новый день принесёт очередных героев музыкальной повести, где жизнь никогда не прекращается, прерываясь лишь для краткого антракта. Будем считать, он уже состоялся.