Об этом человеке нельзя не думать с нежностью, ибо он сам был воплощением той самой нежности. Любил закаты и рассветы, легкий утренний туман над озером и склонившиеся над ним ивы. Любил игривые тучки над полем и женские тела, разогретые работой и солнцем. Женскую душевность и телесность любил особенно — как явление света, тепла и красоты. Его фотографии обнаженных женщин (часто ему позировала жена) совершенно замечательны, они начисто лишены современной подглядывающей ухмылки и пошлости. Снятые им кинокадры навсегда вошли в историю экранных искусств. Мы, украинцы, часто не понимаем, что видим Украину его глазами, его душой…
Даниил Демуцкий — как же редко мы вспоминаем сегодня о нем. Как редко вспоминают о своем кино в нашей стране. О том, что в его истории есть замечательные имена и фильмы, вполне сопоставимые с любой великой культурой. Еще с 20—30-х годов, когда появились шедевры операторского искусства, снятые Алексеем Калюжным, Миколой Топчием, Демуцким, и до сегодняшних дней у нас всегда были и есть блестящие мастера экранной кисти. Назову лишь некоторых: Юрий Екельчик, Владимир Окулич, Николай Кульчицкий, Владимир Войтенко, Наум Слуцкий, Сурен Шахбазян, Алексей Прокопенко, Юрий и Вадим Ильенко, Радомир Василевский, Александр Деряжный, Геннадий Карюк, Валерий Квас, Виталий Зимовец, Валерий Башкатов, Олег Мартынов, Вилен Калюта, Александр Итыгилов, Василий Трушковский, Александр Яновский, Андрей Владимиров, Павел Степанов, Феликс Гилевич, Геннадий Энгстрем, Виктор Политов, Юрий Гармаш, Василий Бородин, Богдан Вержбицкий, Александр Шумович… Последнее и самое громкое сегодня имя — Сергей Михальчук, снявший украинского «Мамая» и российского «Любовника».
Я назвал лишь некоторых, но даже эти имена людям, знающим, о каких фильмах и явлениях идет речь, говорят о том, что у нас есть замечательная, мирового уровня школа операторского искусства. Кинематограф у нас в упадке, и есть угроза, что это подкосит и операторов. Тут надо кричать «SOS!», ибо исчезновение операторского искусства вполне сопоставимо с утратой Софии или Киево-Печерской лавры. Я говорю об этом совершенно серьезно — нация может потерять свои глаза, свое неповторимое видение, то есть попросту ослепнуть. И затем всю оставшуюся жизнь носить чужие очки и подслеповато щуриться, высматривая давно и безвозвратно утерянное. А к тому идет — нередко лучшие наши операторы просто уходят в никуда. Где Валерий Квас, снявший гениальный «Камінний хрест»? Давно уж в Москве, где, по слухам, работает в подмастерьях. Где Валерий Башкатов, снявший шедевр «Скуки ради»? Сменил профессию… А государство недавно лицемерно бросило ему звание, которое он заслужил еще тридцать лет тому назад. Традиция, однако — презирать тех, чьими глазами мы и теперь видим минувшее столетие, уходящую под воды истории эпоху.
Увы, жизнь Даниила Демуцкого — еще одно тому подтверждение. Дворянский сын родился в июле 1893 года в селе Охматове на теперешней Черкасщине. Отец, Порфирий Демуцкий, врач и замечательный деятель культуры, собиравший образцы народной музыкальной культуры, руководивший огромным сельским хором, колесившим по необъятным просторам Российской империи. Шевченковское село, надднепрянская Украина — неслучайно посреди варварского ХХ века снимет он потом фильм «Тарас Шевченко», неслучайно, видимо, кое-что срифмуется в его судьбе с великим Кобзарем — его тоже сошлют в Среднюю Азию, только в Узбекистан, где он тоже будет рисовать (только с помощью фотокамеры) местные пейзажи и чудесные лица мужчин и женщин.
Итак, деревенское детство, затем Киев — гимназия, университет. И увлечение фотографией, которое началось с участием в фотографическом обществе «Дагер». Сначала пейзажи, чуть позже и портреты. Снимал моноклем, простейшим объективом, позволявшим достичь необычного живописного эффекта. Позже будет сотрудничество с театром «Березіль», которым руководил Лесь Курбас, и — Одесса, кинофабрика, ее фотолаборатория. А вот снимать кино было непросто — по словам самого Демуцкого, операторы были в те времена своеобразной кастой, доступ в которую был строго ограниченным. Они воспринимались как шаманы, и секреты колдовства не предавались огласке. А учиться профессии тогда было негде. И только благодаря Алексею Калюжному, давшему ему — на одну ночь — свой аппарат, он постиг технические тонкости. И вскоре снял, вместе с заезжим оператором Иосифом Роной, короткий фильм «Вася-реформатор» (1926 год).
Знаете, кто был сценаристом, а затем и сорежиссером этой ленты? Александр Довженко, тоже дебютант в кино. Вместе они снимут еще короткометражку «Ягодка любви» и на короткое время разойдутся. Чтобы сойтись через два года на «Арсенале», картине совершенно блестящей — и по экранной пластике, и по монтажу, неповторимому ритму. А дальше — дальше они сняли еще один шедевр — «Землю», где агитковая история о коллективизации села внезапно вырастет в библейский сюжет о гибели и воскрешении, в новом обличьи, Украинского Космоса. Да, пожалуй именно так, и случилось это во многом благодаря камере Демуцкого. Волы и кони, вздрагивающие при выстреле, гладь полей и барочная пышность небес, великолепие обнаженного женского тела, переживающего трагедию утраты любимого мужчины… Подсолнухи, словно символизирующие веру в то, что на этой земле взойдет солнце новой великой культуры и новой замечательной жизни. Потом эти подсолнухи станут еще одним символом Украины, хотя рассказывают, что истоком тут послужила любовь Демуцкого к живописи Ван Гога…
Будут и другие фильмы, в том числе довженковский «Иван», где замечательно сняты уходящие под воду Днепровские пороги. А потом случится страшное. Его арестуют. Сначала в 1932 году. «Тогда, — объяснит он на допросе через три года, — мне было предъявлено обвинение в оглашении данных допроса и сокрытии сценария Фауста Лопатинского «Україна». Через четыре месяца освободили, но арест многое сломал и многое теперь объясняет в характере работы съемочной группы «Ивана». Над Довженко тоже витали тучи, он вынужден был пригласить еще двоих операторов…
Дальше больше. В написанном уже после войны, в июле 46-го, письме на имя генерального прокурора СССР Демуцкий расскажет о происшедшем так: «19 октября 1934 года я был арестован НКВД УССР в г.Киеве, где работал в студии художественных фильмов в качестве оператора и где прожил почти всю свою жизнь.
Единственный допрос, на который я был вызван следователем, заключался в том, что я должен был подробнейшим образом перечислить всех своих родственников, как близких, так и дальних по линии отца и по линии матери — как живущих, так и давно умерших, имена и степень родства которых часто я с трудом мог вспомнить (…).
По окончании допроса следователь ознакомил меня с предварительным обвинением, в котором говорилось, что я являюсь родственником активного члена белоэмигрантской организации К.Ф.Демуцкого и имел с ним связь.
На самом же деле этого родственника (сына двоюродного брата моего отца) я видел всего один раз в жизни (в 1917-м или 1918 году), и то мельком, когда он заходил к моему отцу в Киеве, и с тех пор не только никакой связи с ним не имел, но даже не знал и по сей день не знаю, где он находится, ибо это был для меня совершенно посторонний человек, судьбой и личностью которого я совершенно не интересовался и никаких общих с ним интересов не имел.
Просидев под арестом 4 месяца, 14 апреля 1935 года я был освобожден из тюрьмы с обязательством на следующий день явиться в Учет. Стат. Отдел НКВД, где мне было сообщено решение Особого совещания от 27 марта 1935 года, которое гласило: «Демуцкому Д.П., из дворян, как социально опасному элементу запретить проживание в 15-ти пунктах СССР сроком на три года, т.е. по 19 декабря 1937 года».
Мне предложили выбрать город, где я бы хотел жить, и я выбрал Ташкент, так как там имелось кинопроизводство, на котором я смог бы работать по своей специальности. Через несколько дней я выехал в Ташкент».
В Узбекистане Демуцкий и вправду работает в кино — снимая, увы, небольшие сюжеты для студии хроникальных фильмов. Тремя годами, однако, дело не ограничилось. В январе 1938-го оператора снова арестовывают. На этот раз, как пишет сам Демуцкий в том же письме генпрокурору, «по бредовым показаниям одного мальчика, признанного впоследствии экспертизой психически ненормальным. Скажу только, что дело было до того запутано следствием, тянувшимся почти год, что Военный трибунал, куда было передано дело, направил его на переследствие, котрое продолжалось еще шесть месяцев уже в нормальных условиях. В результате дело было прекращено и все 21 человек освобождены. 1 июня 1939 года я был освобожден одним из первых, просидев в тюрьме 17 месяцев. Полная реабилитация дала мне возможность снова вернуться в Киев» (цитирую письмо, копия которого находится в архиве Музея Национальной киностудии имени А.Довженко; публикуемые фото также оттуда).
Увы, здоровье было подорвано. Хотя Даниил Порфирьевич снимет еще не один фильм — «Насреддин в Бухаре», «Тахир и Зухра» (в годы войны он снова поработает в Ташкенте), знаменитый «Подвиг разведчика», другие картины. Буквально за несколько дней до смерти ему присвоят звание «Заслуженный деятель искусств Украины» — ему, классику мирового кино, словно бы в насмешку (как видим, тут у нас наблюдается устойчивая традиция; не лучше ли было бы, кстати, упразднить ее, отменив все эти глуповатые и никчемные звания, значки и регалии, в которых власть уже порядком запуталась?).
Будете в Киеве, на Байковом кладбище отыщите могилу отца и сына Демуцких — на центральной аллее. Вспомним их, входивших в век двадцатый с такой надеждой и такой верой в будущее. И во что же обратилась их вера, их талант любить и видеть человека и мир прекрасными? Неужели только в ненависть к ним же, в страсть уничтожения всего естественного, подлинного? Будем верить и мы, входя в новый век… И что-то делать, чтобы увиденная и запечатленная ими красота не испарилась в безбрежный космос, а осталась с нами. Дабы пребывать вечно.