Романсовое пение — искусство особого рода. Одного бельканто — оперного прекраснопения — здесь недостаточно, а может, и вовсе не нужно. И дело не в том, что исполнение романса — пение плохое. Это просто другое искусство, которое может быть хорошим или плохим, но оно — иное. Многие качества, украшающие оперное или камерное пение, губительны для бытового романса (городского, «мещанского», массового, цыганского и так далее, что в известном смысле одно и то же). И наоборот: то, что украшает исполнение романса, что, строго говоря, составляет его эстетическую специфику, может безнадежно загубить оперное или камерное пение. Вовсе не все мастера этого пения оказываются состоятельными исполнителями городского романса.
Это четко проявилось в концерте, состоявшемся пять лет назад в престижном московском зале «Россия» и посвященном двухсотлетию русского романса (дата, конечно, абсолютно условная) и презентации киевского издания книги «Русский романс на рубеже веков», к которой автор этих строк самым непосредственным образом был причастен.
Среди участников концерта было немало прославленных исполнителей. Одних только народных артистов — 10 певцов и певиц. Но подлинный успех достался совершенно не известной слушателям певице из Одессы. Без титулов и званий, без упоминания музыкального учреждения, где она имеет честь служить искусству, или консерватории, которую она закончила. Именно ей в тот вечер аплодировала, а после концерта сделала комплимент знаменитая Изабелла Юрьева…
Все очень просто: Лариса Тимофеевна Козлова — прирожденная исполнительница романсов (и других, близких к романсу песенных жанров). Она и романс созданы друг для друга. В ее исполнении он обретает свое подлинное, органическое воплощение. И слова «Лариса Козлова, зайкройщица из Одессы», которыми она была представлена публике, звучали для меня едва ли не как «Федор Шаляпин, грузчик из Нижнего Новгорода».
Она обладает обширным, сильным и гибким голосом красивого тембра, подцвеченным цыганской «матовостью» и цыганской звонкостью, детально разработанной фразировкой и еще чем-то трудноопределимым, но несомненно романсовым. Душой и сердцем, что ли? Она создает сценический образ, окрашенный легкой старомодностью, элегантной и благородной, что так хорошо согласуется с ностальгической природой романса.
Когда по всем каналам на слушателя обрушиваются музыкальные заменители, все достоинство которых измеряется подчас лишь децибелами; когда бессмысленные психоделические ритмы вытесняют мелодические смыслы; когда раскрученные шептуны и крикуны, поющие не столько голосом, сколько бедрами и другими выступающими частями, выходят в «звезды эстрады», Лариса Козлова, вопреки моде, предлагает свои романсы и песни добрых русской и украинской традиций, возвращая слушателей к подлинным человеческим ценностям.
«Спляши, цыганка, жизнь мою!» — просил Александр Блок. И цыганка, не сомневайтесь, ее спляшет. А Лариса Козлова споет — словами и мелодией романса, густым и проникновенным голосом, своим трепетным сердцем настоящего художника. Убедиться в этом могли посетители заседаний Клуба любителей романса при Киевском городском Доме учителя, который трижды за последние годы брал на себя организацию сольных программ Ларисы Козловой. Последний раз ее концерт с большим успехом прошел в Каминном зале музея «Киевская крепость» в конце февраля 2004 года. Лариса Тимофеевна, ставшая в прошлом году лауреатом Украинского конкурса исполнителей современного украинского романса, показала новую программу, а также продемонстрировала киевским почитателям новые голосовые возможности: за последних два года ее диапазон увеличился на октаву, и теперь вместе с великолепными «низами» восхищают и «верхи».
Стоит ли грустить о том, что «годы уходят, все лучшие годы», а у нее нет артистических титулов и регалий? Что ее выходы к слушателям трудны, а микрофоны радио- и телестудий вовсе недоступны? Возможно… Но обиднее, что вы ее не слыхали.
Кажется, дополнительный шанс все же есть: при поддержке еженедельника «Зеркало недели» готовится к выпуску первый аудиоальбом Ларисы Козловой, название которому дал ее любимый романс — «Изумруд». Остается надеяться на то, что ее изумрудам, «как драгоценным винам, настанет свой черед!» Успеть бы дождаться!