Сцена из спектакля «Альберт Спир» |
То, что во всем мире называют шведским столом, на самом деле к шведам никакого отношения не имеет. Если в Турции это кулинарное чудо состоит блюд эдак из тридцати, от супов до мороженого и фруктовых салатов, то в самой Швеции — это набор из пяти-шести блюд, главная особенность которых состоит в том, что есть их можно без ножа.
Разоблачению подлежит еще одно всемирно известное понятие: шведская семья, традиционно ассоциирующая с какой-то особой свободой нравов. Я не увидел ни одного секс-шопа, стриптиз-клуба, даже казино.
Все опрошенные на сей счет шведы утверждают, что у них все это есть, просто никто не знает, где именно, поскольку им это не очень нужно, и весьма охотно рассказывают о мужьях и женах, детях и внуках. Так и хочется воскликнуть, что при социализме, даже если он шведский, секса нет. По крайней мере, до свадьбы, ну а потом на эту тему и говорить нечего.
У шведов самая большая продолжительность жизни в Европе, самые высокие налоги, самые прочные социальные гарантии. Шведская крона — валюта не просто стабильная, а железобетонная. Одно из криминальных событий недавнего времени, взволновавшее всю страну, — кража двух велосипедов.
Чего можно было ожидать от театра в такой ситуации? Программа биенале шведского театра потрясений не обещала. Но в первый же день я провел в театральных помещениях десять часов и посмотрел пять спектаклей. Разумеется, описать увиденное за шесть дней не представляется возможным. Особого внимания достойна каждая из 12 конкурсных работ, отобранных жюри из числа премьер последних двух лет. И тоже без ножа, но до обескураживающей глубины шведский театр вскрывает вечную и сиюминутную, непостижимую и примитивную, чарующую и пугающую суть натуры человеческой.
В маленькой Швеции — пять национальных драматических театров, 35 региональных, более ста независимых. Учет коммерческих не ведется, поскольку ставят они мюзиклы, комедии, фарсы и легкие оперы.
Театры — мощнейший идеологический аппарат, играющий значительную роль в формировании морального облика нации. И это отлично осознают и граждане, и страной правящие, ибо бюджетное финансирование театральной сферы (к перечисленным театрам добавили шесть высших учебных заведений) весьма значительно.
Театральные помещения в отличном состоянии, каждое имеет свой неповторимый стиль, технически оснащены они настолько современно и высокотехнологично, что пришлось вернуть из забвения профессию суфлера. Сложнейшие световая, звуковая, сценическая партитуры реализуются через компьютерное управление, и оговорка или заминка в тексте ведут к сбою в программе. Однажды катастрофа едва не произошла. Актер пропустил несколько фраз в монологе, после зычной подсказки суфлера без пауз и смущений вернулся к нужной мизансцене и тексту, и, похоже, даже прожектора облегченно вздохнули. И тут мне открылся смысл шведской традиции, сначала покоробившей меня, в программе спектакля первыми перечислять всю постановочную группу от режиссера до катижера, а потом имена актеров, правда, шрифтом покрупнее.
Стабильно развивающаяся демократическая Швеция взволновала динамикой нацистских настроений в Европе. Спектакль «Альберт Спир» по роману Дэвида Эдгара Гетеборгского муниципального театра препарирует магию дьявольского обаяния Гитлера. Фюрер привечает молодого и талантливого архитектора Спира. На вечеринке в тесном кругу изверг рода человеческого демонстрирует прекрасные манеры, взволнованный проникновенным исполнением музыки Вагнера, высказывает тонкие суждения о живописи и архитектуре. В следующей сцене фашистская верхушка обсуждает грандиозный проект строительства столицы рейха. На весь задник сцены проецируются документальные и действительно впечатляющие эскизы Альберта Спира, который не за них просидит после войны двадцать лет в тюрьме, а за построенные им концлагеря и тюрьмы. В этом спектакле нацисты умны и обаятельны. Никакой иронии и шаржировки. Они даже вызывают сочувствие, как наркоманы, поначалу просто странные, но впавшие в вампирский транс, смертельно опасные. Люди для них ничто. Гениально решена сцена Сталинградской битвы, за которой наблюдают фюрер и архитектор, переведенный в ранг министра военной промышленности. На заднике — изменяющаяся карта боевых действий, на авансцене — фашистские и советские не солдаты, солдатики, которых, как игрушки, смахивают со стола капризной рукой игроков.
Нацизм страшен, совсем непрост и от него нельзя отмахиваться. Врага надо уважать, иначе есть опасность недооценить, а значит, проиграть.
Два спектакля посвящены конфликту родителей и детей, вступающих в совершеннолетие. Все признают, что педагогика — наука, а учитель — профессия. Воспитанием же детей занимаются непрофессиональные родители. Подход простой. Меня били, и я буду бить, или наоборот — меня били — я буду обманывать. Обе педагогические нормы заканчиваются трагически. В спектакле малой сцены Стокгольмского муниципального театра «Лицо огня» по пьесе Мариуса фон Майсрберга брат и сестра, доведенные заботливой диктатурой, измором традиций, мощью чувств родителей до истерики, убивают их. Мальчик, любивший играть со спичками, свечками и другим огнем, после случившегося взрывает себя. На сцене табло, которое поминутно отсчитывает два часа от начала спектакля. Когда пульс времени останавливается, раздается финальный взрыв. Затхлый быт родительского дома размозжил юные души. Часы-кукушка, остроумно решенные сценографом как вылетающая до середины сцены на пантографе ворона, накаркали несчастье.
«Упавшая с Луны» стокгольмского Драматен-театра (пьеса Лукаса Свенсона) о девочке, которую все время выталкивают в коридор. По диагонали сцены расположена длинная стена с множеством дверей. И двери школьных классов, и двери в комнаты родного дома, и двери магазинов, библиотеки, аэропорта — они и за ними стоящие выпихивают ребенка во мрак одиночества. Сделаны двери забавно. Они вращаются то по горизонтальной, то по вертикальной оси, раздвигаются, как в купе. И то манят в неизведанное, то открывают скрываемое, но всегда отрезают, как слово «нельзя».
Трагедия детского одиночества, выбрасывающая ребенка в мир иной. Хоть на Луну. Но как можно дальше от кошмара взрослой жизни.
Современное очарование — 25-минутный мюзикл для детей 4—6 лет «Мала идет за покупками» по рассказу из одноименной книги Евы Эриксон муниципального театра Упсалы. К малой сцене, где он разыгрывался, мы шли через бутафорский, костюмерный и постижерный цехи театра. Сидели на низеньких скамеечках для детей и умилялись, плакали, смеялись, как дети. Всего-то события в пьесе — бабушка доверила внучке кошелек и отправила в магазин за картошкой. Дите не спросило, сколько картошки надо купить и купило на все деньги. И — о радость! — картошки получился большой мешок. И — о ужас! — дотащить его домой нет никаких сил! Смена настроений, острота чувств ребенка, наивность и серьезность размышлений гениально отражены в музыке, которую исполняет струнный квартет. Кстати, один из скрипачей — угандиец, закончивший Киевскую консерваторию.
Очень хочется и есть надежда, что два вышеописанных спектакля удастся показать в программе фестиваля «Киев травневый» 2004 года.
Еще был «Театр как трибунал» — свободная труппа, работающая в жанре газетных разоблачений пороков общества. Была постановка забытой пьесы забытого реформатора русского театра Николая Евреинова «Самое главное». Остроумная карнавально-кабаретная дискуссия о сексе со всеми возможными «измами» о медиумах, наркоманах, алкоголиках и еще очень многом, в жизни существующем, даже если вы об этом не знаете или не хотите знать. Была «Электра» Софокла, помещенная в среду арабских эмигрантов, была трогательная, почти библейская история двух братьев, сыгранная как драматическое представление цирковых артистов.
Словом, шведский театр богат и ярок. В нем работают талантливые, умные и высоко чтящие свою профессию люди, которым очень важно говорить своим искусством о самом главном — о жизни человека мыслящего.
И нас этому учили, только нынче, в погоне за выживанием, чуток призабылось. А как точны слова советского ученого Леонида Выготского: «Искусство является организацией нашего поведения, установкой наперед, требованием, которое может никогда и не осуществиться, но которое заставляет нас стремиться к вершинам нашей жизни, к тому, что находится за ними».
Автор благодарит Посольство Королевства Швеции в Украине за предоставленную возможность быть участником Шестого биенале шведского театра.