Лондон — одна из крупнейших театральных столиц мира. Сводная афиша города не первое столетие украшена силуэтом Шекспира. Но в последнее время с этой национальной символикой активно соперничают театры Вест-Энда, вотчина долгоиграющих мюзиклов, способных конкурировать с аналогичными бродвейскими шоу. Есть еще театры Офф-Вест-Энда, которые считаются полигоном для испытания новых театральных идей и технологий. Параллельно существует театральная обочина под названием fringe (в переводе — «бахрома»). Есть, наконец, stand-up comedy — это уже из разряда сомнительных развлечений, которые характерны для закрытых клубов и пабов. О последних лондонских театральных впечатлениях, о новых поворотах старого спора «а был ли Шекспир?», о знаменитом «Глобусе» — в этих заметках «из далека».
«Сон»: под скрипку и кларнет
Отдыхать, развлекаясь, лондонцы хотят везде. Особенно в местах, для этого специально предназначенных. Завидев зеленую лужайку, они сразу же тащат туда одеяла, шезлонги и подушки, нехитрое угощение для себя, а также лебедей и чаек, голубей, белок и прочей живности. В огромном и ухоженном Риджент-парке вот уже 75 лет существует открытый театр (по-украински сказали бы «театр просто неба») на 1300 мест, где барбекю и шампанское являются непременным «аккомпанементом» к театральному представлению. Здесь никого не смущает, что после третьего звонка недоеденное и недопитое берут с собой на зрительские места. А показывают здесь в основном мюзиклы (Гершвин, Сэнди Уилсон), детские спектакли и шекспировские постановки, особенно комедии.
Мои лондонские театральные впечатления, собственно, и начались с театра в Риджент-парке. Первой стала комедия Шекспира «Сон в летнюю ночь». Когда на парк спустилась тьма и в лучах софитов мириадами капелек стал опускаться на площадку лондонский туман, декорации среди старых тополей действительно начали напоминать сонный лес под Афинами, место чудесных метаморфоз с героями комедии. А в антракте и после спектакля подсвеченные синеватыми лампочками деревья усилили это впечатление. Режиссер Кристофер Ласкомб поделил действующих лиц на три группы: Двор, Персонал, Лес. Иерархию Двора (точнее, придворных) повторяют лесные жители эльфы. Некоторые играют и там, и здесь. Персонал (знаменитые шекспировские ремесленники, они же самодеятельные артисты) вместе со слугами призваны потешать публику. Все поют и почти все играют на музыкальных инструментах (кларнет, скрипка, флейта). Кто еще не научился, тому в руки дают треугольник с палочкой, ритмично воспроизводящий одиночные звуки колокольчика.
Эльфы и ремесленники — персонажи, которых не коснулось время. А действие комедии при Дворе режиссер перенес из Афин в Англию рубежа ХIХ—ХХ веков, когда Европа была охвачена интересом к наследию Эллады, экспедиции к древним памятникам культуры следовали одна за другой (самые ценные раритеты можно и сегодня увидеть в Британском музее). Но главное — не в костюмах и старых саквояжах, с которыми герои отправляются в путь. В каждом из них угадываются персонажи легкомысленной музыкальной комедии тех времен — инженю, простак, наперсница главной героини (похожая на сваху в «Хелло, Долли») и т.д. И потому их приключения — просто чепуха на постном масле по сравнению с метаморфозами Основы (легкомысленный эльф Пэк по ошибке делает его Ослом, как у Апулея, и предметом страсти одурманенной царицы эльфов Титании). Ян Тэлбот (он руководит труппой с 1986 года, а сыграл впервые эту роль 35 лет назад) воистину «золотой» осел. Амплуа комика Тэлбот доводит до возможного совершенства и задает тон всему «персоналу», который делает «Сон в летнюю ночь» Шекпира почти эстрадным представлением с лирическими сценками.
Проект «Шекспир»: ищите женщину
Оказавшись в Англии, любой человек, интересующийся театром, автоматически попадает в поле давнего спора о том, кто же является автором шекспировских пьес. Иногда кажется, что этим спором умело управляет чья-то рука в целях театральной рекламы. Ведь Шекспир как личность существовал и работал в театре. И вот уже четыре столетия продолжается полемика о том, мог ли сын ремесленника, недоучка из провинциального Стратфорда-на-Эйвоне (исчезнувший из родного города по непонятным причинам и столь же внезапно вернувшийся сюда умереть) стать интеллектуалом, автором великих пьес, которые играет весь мир.
Стало банальностью упоминать изречение Шекспира (которое он почерпнул в нравоучительном произведении «Зодиак жизни» латинского поэта Палингениуса), что весь мир — театр. Но сегодня это получает неожиданное подтверждение — произведения Шекспира даже становятся основой «деловых игр» американских военных. Пентагон разбирает по косточкам пьесы о Юлии Цезаре и заговорщике Бруте, Генрихе V и других исторических героях, выведенных в пьесах Шекспира. И находит в них черты, особенности поведения, лежащие в основе современных личностных и общественных конфликтов.
Количество статей и книг, подвергающих сомнению авторство Шекспира, не уменьшается многие годы. В русскоязычной литературе они появились в постперестроечный период, когда приветствовались любые неортодоксальные варианты трактовки культурного наследия. Тогда попала под обстрел традиционалистов интересная (и по-своему доказательная) книга И. Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса». Совсем недавно библиотеку неканонического шекспироведения пополнила книга «Шекспир. Тайная история». Ее авторы, назвавшиеся о. Козминиусом и о. Мелехцием, предлагают свой вариант появления на свет «литературного проекта» под именем Шекспир.
А в Англии только за последние три года вышли книги с красноречивыми названиями «Как Шекспир стал Шекспиром», «Кто написал пьесы Шекспира», «Тайные верования и зашифрованная политика Вильяма Шекспира», «Шекспир под другим именем». Сторонники версии, что драматург Шекспир и актер —основатель «Глобуса» не один человек, как правило, ищут причины, по которым «истинные» авторы пьес из образованного сословия вынуждены были скрывать свои имена за фигурой Шекспира. В их список попала даже женщина, что объясняет посвящение некоторых любовных сонетов Шекспира молодым людям. Эту тему, кстати, развил в книге «Влюбленный Шекспир» (не путать с одноименным фильмом другого содержания) Энтони Берджесс, автор садистского романа «Заводной апельсин». «Плоть решает все» — другое ответвление современной «шекспирианы», о котором еще будет возможность поговорить.
В Стратфорде-на-Эйвоне хорошо сохранился дом, где родился Шекспир. Поэтому здесь по новым музейным технологиям, опробованным и на родине Моцарта в Зальцбурге, рядом с «официальной» частью экспозиции помещают куклу — младенца в люльке. В мастерской разложены материалы и инструменты перчаточника — им, как известно, был отец Шекспира. Возле горящего камина — настоящая кухонная утварь. К дому примыкает уютный садик с наливающейся шелковицей, декоративными растениями, яркими цветочными клумбами. Неподалеку расположена церковь, где крестили и похоронили Шекспира, а также другие сооружения, связанные с биографией Великого Барда, современный Шекспировский центр. Обаяние этих мест, достоверность бытовых деталей будто призваны развеять скепсис относительно масштаба деяний истинного героя этих мест. Тем более что в центре городка, неподалеку от Королевского Шекспировского театра, можно увидеть оригинальный по композиции памятник конца ХIX столетия драматургу и его персонажам — Гамлету, леди Макбет и Фальстафу.
Правда, в конце апреля театр закрылся до 2010 года — на реконструкцию. Она, по словам представителей Royal Shakespeare Company, обновит театр, но не коснется традиций шекспировской эпохи, приблизив зрителей к авансцене. Число сидений сократится с 1400 до 1000, но все они будут расположены так, чтобы зрители могли видеть происходящее на сцене с любого ряда. Кроме того, фойе театра будет заново декорировано в стиле ар деко, а на крыше построят башенку, с которой откроется панорама города. На период реконструкции спектакли Королевского Шекспировского театра идут в театре Courtyard. Действует и относительно новый театр «Лебедь». Можно порадоваться за англичан: в городке, где всего 16 тысяч жителей, театральная жизнь бьет ключом. Некоторые объясняют это огромным притоком туристов (до Лондона поезд мчится всего два часа, часты автобусные экскурсии через Оксфорд). Но на самом деле в этой театральной истории не все гладко.
Главный стратфордский театр, как утверждают, был построен без поддержки властей. И когда в 1926 г. он сгорел почти дотла, опять стали собирать деньги на его восстановление. Помогло в этом семейство Форда. Театр действительно возродился, как феникс из пепла. В Стратфорде-на-Эйвоне ставили спектакли наш соотечественник Федор Комиссаржевский, великий англичанин Питер Брук, работал над шекспировскими постановками замечательный английский актер Пол Скофилд, в одном из них он занял свою жену Вивьен Ли.
А деньги на постройку нового стратфордского театра «Лебедь» (полтора миллиона долларов) дал энтузиасту Треверу Нанну другой американский богач Ф. Кох. Свое имя при этом он запретил разглашать. Но английская королева в свою очередь поставила условие: открывать театр она приедет, если инкогнито мецената будет раскрыто. Иначе, мол, кого же благодарить?
«Глобус»: ренессанс и революция
В Лондоне шекспировский репертуар интереснее всего смотреть на сцене знаменитого «Глобуса». Почти такого, как в шекспировские времена, и восстановленного почти на том же месте. Кстати говоря, прежний арт-директор «Глобуса» Марк Райлэнс вполне допускал, что пьесы Шекспира были написаны другими людьми. Нынешний же, Доминик Дромгул, заявил в интервью газете «Таймс», что это предположение — «абсолютный бред». Такая смена позиций, видимо, не случайна и характеризует сегодня наиболее типичный взгляд на «смену вех» в историческом шекспироведении. А на самом деле только подливает масла в огонь непрекращающейся полемики.
Впрочем, как и Стратфорд-на-Эйвоне, «Глобус» властно захватывает непосредственными впечатлениями и заставляет забыть об интриге авторства пьес. Гораздо интереснее наблюдать за манерой актерской игры и сценической интерпретацией известных произведений. Если, конечно, повезет и ты не только окажешься в числе семисот счастливчиков, которые приобрели дешевые стоячие билеты, но и проберешься к самой авансцене, положив на нее локти. Все три часа представления зрители «стоячей» категории проводят примерно в одной позе. Во время антракта уходить не рекомендуется, так как твое место наверняка будет занято. Парам легче, они по очереди бегают в туалет и за сэндвичами. Оставшийся в зале может посидеть на деревянном настиле пола. Выпивка в «Глобусе» — обычное дело, можно купить даже эль, напиток времен Шекспира. Нельзя только занести бутылку в зал — ее содержимое должно поместиться в бумажных стаканчиках. Во время дождя стоячая арена — наиболее уязвимое место. Ярусы сверху прикрыты, там во время непогоды можно не беспокоиться, что промокнешь. А на открытой площадке нельзя открывать зонтики, чтобы не мешать окружающим. Разрешаются только прозрачные накидки с капюшонами. На «Отелло» они нам очень пригодились. Артисты проходили через зал на сцену с настоящими факелами, которые шипели и дымились от капель дождя. Из-под капюшона было видно, как вокруг плачут женщины после сцены с Дездемоной, когда «мавр сделал свое дело»…
Кажется, Байрону принадлежат слова о том, что все трагедии заканчиваются смертью, а все комедии — свадьбой. Но, говоря так, он вряд ли имел в виду пьесу Шекспира «Бесплодные усилия любви». В ней рассказывается о том, как король Наварры (лицо вымышленное) решил на три года отречься от светской жизни (и от женщин в том числе), предавшись вместе с тремя придворными ученым штудиям. Как на беду, в это время к королю прибыла по делу французская принцесса. И, что любопытно, тоже с тремя фрейлинами. Надо ли удивляться, что молодые люди быстро влюбились в своих сверстниц? Финал, по Байрону, мог быть украшен четырьмя свадьбами, однако фрейлины не только пристыдили короля и его вельмож, нарушивших обет. Они дали придворным испытательный срок на год и обязали провести его не где-нибудь, а в госпитале, ухаживая за больными. Вот какой необычный финал комедии, которая почти вся построена на не вполне понятных современному читателю каламбурах, пародийных выпадах в адрес ученых мужей и других словесных эскападах, напоминающих стиль Сирано де Бержерака.
Перечитывая эту пьесу Шекспира в довольно вялом переводе Ю.Корнеева, я не мог предположить, что на сцене «Глобуса» она окажется живой, непосредственной и даже забавной. Хотя Доминик Дромгул, выступивший здесь и как режиссер, явно перегибает палку в тех местах, где хочет показать неодолимую любовную лихорадку своих героев — пресловутый «зов плоти» здесь почти так же силен, как в книге «Влюбленный Шекспир». Но как иначе показать происходящие с ними метаморфозы — превращение рассудочности в страсть, нарушение правил дворцового этикета, переходящее в мальчишество?
Остается не совсем понятным выбор на главную роль короля Наварры чернокожего артиста (к тому же наименее одаренного актерски). То, что негр заварил всю эту кашу с добровольным затворничеством, выглядит не очень смешно и не очень вписывается в сюжет «Бесплодных усилий любви». Но больше никаких подспудных намеков на использование чернокожего артиста в спектакле не угадывается — в Лондоне встречается столько негров, что к этому быстро привыкаешь и не акцентируешь внимания на их присутствии.
В «Отелло» (спектакль поставил Уилсон Милем), напротив, кастинг проведен замечательно. Великолепен сам Отелло — Имонн Уолкер, похожий на боксера перед боем, постоянно готового к атаке и защите, но не умеющего распознавать ложные удары. Лысеющий и слегка обрюзгший Яго (Тим МакДжерни) чувствует, что с приходом молодых офицеров теряет вес в окружении Отелло, и с лихвой компенсирует это мастерством интриги. Малолетним щенком и простофилей выглядит Родериго (Сэм Крейн), полагающий, что его наивные притязания исполнимы с помощью Яго. Необычно выглядит Дездемона (Зоя Теппер) — она красива, бела лицом, но похожа не на изнеженную венецианскую даму, а скорее на сицилианскую крестьянку, покорную власти хозяина-мужа. Благодаря этой логической заданности, скульптурной лепке характеров и завидному темпераменту актеров спектакль по-настоящему волнует. Каждое действие стремительно перетекает в другое, обнаруживая фатальную неизбежность финала.
Доминик Дромгул утверждает, что в 2007 году для театра «Глобус» будет характерным ренессанс и революция. Что касается возрождения театра шекспировских традиций, то они выглядят впечатляюще. К «революционным» нынешний арт-директор «Глобуса» относит современные трактовки «исторических хроник» нового времени (викторианской Англии и времен объединения США), а также пьесу Г.Брентона, трактующую бессмертную любовную историю Абеляра и Элоизы. К сожалению, мне не удалось посмотреть «революционные» спектакли в «Глобусе» — слишком велик был соблазн познакомиться с английской разновидностью мюзикла.