В Харькове — бурная литературная жизнь. С гримасами возможного творческого будущего — «привет от Жданова!» Во время новогодних праздников мэр города Михаил Добкин легким движением руки вычеркивает известного (модного) украинского поэта, писателя, эссеиста Сергея Жадана из списка лауреатов муниципальной премии им. Б.Чичибабина (мотивация: он же, Жадан, сжег когда-то на Майдане книгу Е.Кушнарева). Местные литераторы поступком главы горадминистрации возмущены. Далее — громкий эпистолярий. Добкин пишет откровенное послание вдове Чичибабина, а Жадан публикует открытое письмо мэру (см. ниже). «Харків, Харків, де твоє обличчя?»
Отвечая на вопрос «ЗН» по этому поводу, Сергей Жадан заметил: жаль, что СМИ упоминают о литературе только в связи с такими ситуациями.
— Сергей, вы лично знакомы с Михаилом Добкиным?
— Нет. Лично не знаком.
— Возможно, бывали у него на приемах в мэрии?
— На приемах не бывал. И у него лично ничего не просил.
— Тогда что в основе его поступка относительно вас (в связи с премией Чичибабина): личная неприязнь или определенный алгоритм поведения современного «постмайданного» украинского чиновника?
— Сомневаюсь, что у него есть ко мне какая-то личная неприязнь. Подозреваю, он ранее даже не догадывался о моем существовании. Думаю, это действительно модель формирования будущей культурной политики — по принципу политической лояльности. И, очевидно, не только культурной... Просто писателей часто используют как подопытных крыс.
— Тогда что полезного — конечно, на ваш взгляд, — сделал господин Добкин для культуры Харькова? И какие неприятности (собственно, в культуре) принес городу?
— Олег, я не слежу за деятельностью Добкина. У нас разные культурные интересы, которые редко пересекаются.
— Возможно, вы уже получили ответ мэра на свое «открытое письмо»?
— Нет-нет, вряд ли он станет что-то писать. В общем, эта история, по моему мнению, немного затянулась. Жаль, что наши СМИ упоминают о литературе только в связи с такими ситуациями. Мне с самого начала было неприятно, что нас с центром имени Чичибабина втянули в этот политический конфликт, поскольку все происходит ужасно далеко от того, чем мы обычно занимаемся, а именно — от литературы.
— Сергей, недавно вы вместе с Юрием Андруховичем и Андреем Бондарем решили выступить против политики НЭК (Национальной экспертной комиссии по вопросам морали). Но как спасти мораль в обществе, где король фанеры является доверенным лицом у одного кандидата, а попса с неправильной извилиной, по версиям СМИ, получает по миллиону долларов на брата за агитационные туры у другого кандидата? А это ведь также — мораль, общественная?
— Но здесь речь не о спасении общественной морали от чего-то конкретного. Мы говорим о цензуре и борьбе с ней, поскольку НЭК — структура, внедряющая цензуру на государственном уровне. И после выборов ее деятельность может только активизироваться.
Следует добиваться ликвидации комиссии. Нужно требовать внесения изменений в закон о защите общественной морали, ведь это тоталитарные механизмы, способные в любую минуту начать работать. Лучше не ждать, когда все произойдет.
— Юрий Олеша в начале ХХ века заметил, что писатели — это «инженеры человеческих душ». А в начале ХХІ века вы как писатель могли бы определить миссию литератора в современном обществе? Хотя бы на собственном примере.
— Миссию — нет... Не смог бы. Стратегию? Возможно. Она заключается в традиции написания и чтения, то есть функционирования литературы.
Времена изменились, и не в лучшую для писателей сторону. Но, так или иначе, наибольшее удовольствие — сама возможность иметь дело с упомянутыми выше «человеческими душами». Это, пожалуй, самый заманчивый и опасный аспект литературной деятельности.
— А вас не огорчает, что полки украинских книжных магазинов ныне занимают в основном тома волшебной девушки с косой Л.Лузиной, изданные, кстати, харьковским «Фолио»? И все реже на тех же полках попадаются книги М.Матиос, С.Жадана или Ю.Андруховича... Как вы вообще относитесь к современному масскульту нашей страны?
— Нет, меня не огорчает, когда в книжных магазинах продается много книг, изданных в Украине. К масскультуре отношусь спокойно. Просто хочется, чтобы это была действительно отечественная масскультура — то есть написанная и увидевшая мир именно здесь. А далее — дело вкуса. Кому что нравится — то и читает. Главное, чтобы выбор был.
— Аналитики наперебой заявляют, что украинское общество снова в отчаянии: не на кого «ставить» в очередной «игре». Не называя фамилий, а сугубо по эстетическим, художественным соображениям, на «что» прежде всего должно ставить общество, если речь идет о будущем?
— Это было бы слишком «понтово» с моей стороны — давать обществу какие-либо советы! Я лично всегда ставил на соседей по подъезду: они честно работают и не интересуются политикой.
— И все же продолжу в том же направлении... Нынешняя действительность — дни нашей жизни — на ваш взгляд, какой это жанр? Комедия? Трагедия? Возможно, мелодрама или?..
— Безусловно, это черная комедия. В меру жесткая и ироническая.
— Если о комедии в драматургическом аспекте, то уже давно говорят о спектакле по вашему произведению «Гімн демократичної молоді» в Национальном театре им. И.Франко... Но только говорят. С чем связаны возникшие трудности? Проблема в режиссере Юрии Одиноком? Или, возможно, в адаптации непростого литературного сочинения для сцены?
— Честно говоря, даже не знаю. Подозреваю, что никаких проблем нет. Просто спектакль за месяц не поставить! Здесь многое зависит от режиссера. И, думаю, он все сделает как надо.
— Известно, что в театре ищут приличные эквиваленты нецензурной лексике в ваших текстах. Хотя, например, новая российская драматургия, те же братья Пресняковы, уже давно и даже слишком откровенна, иногда не подбирая слов... Поддерживаете художественное движение в таком направлении? Или все же существуют моральные предостережения?
— Да нет, никаких движений не поддерживаю. Хотя согласен: нашей драматургии, театру не хватает откровенности. Речь, конечно, не только о нецензурной лексике, скорее, об общей открытости к жизни вокруг нас.
— А можно всерьез говорить о «харьковском театре» как об интересном художественном явлении — уже сегодня? Собственно, как у зрителя у вас есть какие-то последние интересные впечатления?
— Я совершенно не театральный человек. Поэтому вряд ли смогу ответить на этот вопрос с профессиональной точки зрения. Отмечу лишь, что в Харькове есть большой интерес к театру со стороны публики, зрителей. Наблюдая за происходящим, скажем, в пределах Харьковского театрального центра, понимаешь, что там всегда можно встретить удивительных людей с нестандартными идеями. Но насколько это культурное явление серьезно — затрудняюсь ответить.
— Произведения Сергея Жадана переведены на разные языки. Донесена ли до иностранных читателей особая мелодика ваших текстов? И всегда ли вы довольны переводами других и своими собственными?
— К сожалению, не все переводы могу отследить. Например, даже приблизительно не представляю, хорошо ли мои произведения звучат на итальянском, шведском или литовском. Но в тех случаях, когда есть возможность поработать с переводчиком, обычно все получается замечательно. То есть своими переводами на немецкий, польский, белорусский или русский языки я доволен.
— В ваших книгах есть чрезвычайно точное и спектральное ощущения 90-х. А какое у вас ощущение 2000-х, именно сейчас, в начале 2010 года?
— Я пишу новый роман. Вот там и будут ощущения 2000-х.
Кое-что из эпистолярия
«Причиной моего предложения не присуждать литературную премию С.Жадану (и об этом я заявил в ходе заседания исполкома перед телекамерами) было публичное сожжение им книги Евгения Кушнарева «Сто шагов по Харьковской земле» в палаточном городке сторонников В.Ющенко на пл.Свободы во время так называемой «оранжевой революции». В моем сознании не укладывается, как человек, являющийся литератором, мог позволить себе сжечь книгу другого автора, тем более ту, содержание которой никакого отношения к политике не имеет.
В моем предложении не присуждать литературную премию нет ни капли неуважения к С.Жадану как творческой личности и тем более к мнению тех, кто оценивал результаты и уровень его литературной деятельности. Это предложение лишь напоминание всем нам о том, что, являясь гражданами свободной страны, мы при всех расхождениях в политических взглядах не должны прибегать к средневековым методам уничтожения произведений неугодных авторов». (Из письма Михаила Добкина — Лилии Карась-Чичибабиной.)
«…Все було б зрозуміло, але річ у тім, що в мене вже є почесна грамота з вашим підписом. Ви, мабуть, не пам’ятаєте, але я вам нагадаю — мені її дали позаминулого (2008-го) року під час книжкового фестивалю «Світ книги». Ви ще особисто мали її вручати, але чомусь не прийшли (можливо, дельфінарій будували, не знаю). Нагородили ви мене тоді, цитую, «за багаторічну плідну працю, високий професіоналізм», але головне — за «вагомий особистий внесок у розвиток і пропаганду вітчизняної книги та підвищення культурного рівня мешканців
м. Харкова». Одним словом, буде нагода — обов’язково подивіться, там ще в слові «есеїст» зроблено дві помилки. І ось тепер я думаю — з чим же у вас проблеми: з пам’яттю чи все-таки з моральними принципами, які дозволяють вам, залежно від політичної кон’юнктури, то говорити про пропаганду книги та плідну працю, а то боротися з поетами та «ессеістами» з допомогою залізної мітли адмінресурсу.
Я розумію — у вас попереду вибори, вам потрібно в належний термін перетворити це населення на електорат, вам необхідно знову розколоти місто на два ворожих табори, щоби мати беззаперечну підтримку одного з них. Але все одно — страшенно незручно за ці ваші спроби впровадження в літературний простір Харкова чіткої партійної лінії та генерального художнього методу, базованих на певній політичній орієнтованості. Література не покликана обслуговувати ті чи інші партійні інтереси, шкода, що ви цього не розумієте. Найгірше навіть не те, що ви дозволяєте собі ділити поетів на «помаранчевих» та «біло-синіх», на лояльних та нелояльних, на «своїх» та «чужих». Найгірше, що всі ці політичні спекуляції відбуваються навколо премії імені Бориса Чичибабіна — харків’янина, котрий знав ціну владі та її культурним пріоритетам.
…І загалом, з огляду на ваші методи формування культурного середовища в місті, радив би вам більше займатись усе-таки дельфінами. З ними у вас виходить значно краще, аніж із поетами». (Из открытого письма Сергея Жадана — мэру Михаилу Добкину.)