Кажется, чтобы узнать Сергея Жадана, нужно научиться читать между строк. И не удивляться, если где-то посреди сплетения слов вдруг обнаружишь красную метку - лучший пример неразгаданного до сих пор феномена гениальности.
В интервью ZN.UA писатель рассказал о проекте "Восток читает", поделился тем, какая литература ему наиболее близка, а также обнадеживающе сообщил, что именно сейчас украинская культурная жизнь переживает определенный бум.
- Еще в прошлом году Институт книги закупил для украинских библиотек большое количество книг, - рассказывает писатель. - Поэтому мы с друзьями решили поддержать этот проект. У меня есть небольшой благотворительный фонд, и мы с нашим фондом подключились к этой инициативе, создав проект под названием "Восток читает". Мы приглашали писателей выступить в библиотеках Луганской и Донецкой областей, куда Институт закупал книги, то есть чтобы писатели приехали, а читатели имели возможность прийти в библиотеку и увидеть живого автора, книга которого есть в этой библиотеке. Главное - живое общение и настоящий живой контакт.
- Сергей, в рамках проекта "Восток читает" вы посетили 15 населенных пунктов. Расскажите о ваших впечатлениях от визита.
- Мы были в Луганской области, в таких городах, как Сватово, Старобельск, Станица Луганская, Счастье. Не обошли вниманием и Мироновское, Попасную, Бахмут, Константиновку, Дружковку, Славянск и Краматорск. Это были поездки вместе с писателями, пишущими взрослую литературу, и с писателями, пишущими для детей. Очень приятно, что все прошло хорошо. Во время каждого визита было много публики и внимания со стороны местной прессы и читателей - взрослых и детей. Особенно поразила детская аудитория, дети же обычно гораздо более открыты, откровеннее нас, взрослых.
- Какие конкретные шаги нужно предпринять, чтобы в библиотеках вновь закипела жизнь, возрос уровень доверия посетителей?
- Очевидно, там должна быть актуальная, свежая литература, а не просто издания 50–70-летней давности. Читатель пойдет, если будут новинки, литература, о которой он читает в интернете, - это во-первых. Во-вторых, читатель пойдет в библиотеки, если там будут работать люди, любящие свою работу, и это на самом деле, к большому счастью, встречается часто. Я общаюсь с библиотекарями в Харькове, в Донецкой, Луганской областях и действительно вижу, что это часто энтузиасты своего дела, которые к своим библиотекам относятся как к родному дому. И там, где такие люди работают, есть и читатели, и посетители. А уж дальше должно появляться что-то дополнительное. Библиотеки должны быть правильно оснащены, там должна быть инфраструктура, определенная техника, интернет, чтобы человек не ощущал себя технически беспомощным. Мне кажется, крайне важно, чтобы библиотеки поддерживали контакт с живой литературой, то есть с писателями. Хочу передать привет харьковским библиотекарям! Мы действительно много общаемся, и я всегда к ним охотно прихожу на выступления. Харьков - город-миллионник, здесь есть магазины, хабы, куча кафе и баров с литературой. Полная противоположность тому, что есть, скажем, на востоке Украины. Но это не значит, что там неинтересно.
Напротив, в сегодняшней нашей жизни, в небольших городках, районных центрах или поселках городского типа библиотека выполняет функцию не просто библиотеки, но и своеобразного культурного центра. Зачастую люди ходят туда не только читать книги, но и устраивать встречи или просто общаться, используя это пространство для саморазвития и самообразования. В этом случае очень важно поддержать такие центры.
- То есть нужно больше государственной поддержки?
- Я вот что скажу: полагаться на государство иногда рискованно. От государства нужно требовать, чтобы оно выполняло функции, которые должно выполнять. Государство нужно поддерживать там, где оно чего-то не успевает сделать. Лично для меня идеальный вариант - когда есть определенная общественная инициатива, но при этом она опирается на конструктивную государственную поддержку, тогда результат обычно особенно эффективен.
- Какие особенности присущи современному литературному процессу? Охарактеризуйте, пожалуйста, и положительные, и отрицательные черты.
- Начнем с негативных… Чрезмерная зацикленность на себе, когда писатель просто не готов к тому, что его будут читать, что есть аудитория, и с ней можно говорить. А с ней нужно говорить - это один из способов стать понятным. Мне кажется, что традиционная украинская литература не вполне осознает свои возможности, свой потенциал. Потому что Украина - это 40 миллионов потенциальных читателей. Когда ты понимаешь, когда не боишься своего потенциального читателя, то очень часто получаешь обратную реакцию. Отсюда другие наши недостатки - некоторая инфантильность в письме, некоторая тематическая ограниченность и разного рода комплексы. Хотя, с другой стороны, положительных черт, мне кажется, больше, ведь у нас интересная, динамично развивающаяся литература. Постоянно появляются новые идеи, новые издательства, новые авторы. Думаю, у украинской литературы впереди большое и светлое будущее.
- С какого периода вы начали замечать, что появилось больше положительных черт в литературе?
- С нулевых годов, когда начали появляться независимые издательства, соответственно, когда литература стала увереннее чувствовать себя в обществе, потому что 90-е - это на самом деле больше было "пребывание в гетто". Мало изданий, публикаций, да и те выходили за счет любительства, не было нормального менеджерского подхода. А в нулевые произошел некий перелом, и на сегодняшний день этот процесс обретает некое развитие. Даже несмотря на определенные сложности, я имею в виду ту же российско-украинскую войну, которая длится уже пять лет (и все это должно было бы в чем-то ограничивать культурную жизнь), - парадокс: именно сегодня украинская культурная жизнь переживает определенный бум. Возможно, это благодаря таким катаклизмам, когда искусство ощущает "нерв" жизни, а художники чувствуют себя причастными к происходящему со страной и хотят в этом участвовать. Не стоять в стороне, не замыкаться на себе - и это так или иначе дает некий положительный результат.
- Если говорить о литературном процессе за рубежом - на чем акцентируют внимание иностранные поэты и прозаики? Возможно, назовете то, что больше всего поражает вас в их творчестве?
- Нет такого понятия, как "за рубежом", поскольку, скажем, культурная и литературная ситуация в Германии довольно сильно отличается от, например, Румынии или Венгрии. В Великобритании - своя жизнь, Франция также имеет свои особенности, а в США - совсем иная, поэтому очень трудно свести все к обобщению. Зато интересно брать у них что-то положительное, конструктивное, и при этом надо видеть, в чем они фатально ошибаются, и не перенимать все подряд. Украинская культурная жизнь способна чему-то научиться. В Украине как раз начали появляться культурные институты, довольно качественно и грамотно перенимающие западный опыт.
- Вы как-то писали: "Чем лучшие книги ты читал, тем хуже спишь". А после какой книги вы долго не могли уснуть?
- Это своеобразная ирония, но я с детства люблю читать и здесь могу назвать книги, от которых не то что плохо спал, но которые лишали меня покоя и заставляли думать, рефлексировать, заниматься самообразованием и искать выход творческой энергии. С детства помню книги того же Шевченко или Гоголя - это было нечто такое, что открывал сам добровольно, не дожидаясь указаний учительницы и родителей, которые стояли бы над душой и говорили, что ты должен читать. Для меня чтение было большой радостью и наслаждением. В принципе, это осталось неизменным и сегодня.
- "Золотая пятерка" книг, которые вы посоветовали бы читателям?
- Знаете, это довольно неблагодарное дело - советовать, что читать. Могу применить универсальный метод и посоветовать читателям Антологию украинской поэзии ХХ века, выпущенную свет киевским издательством "А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА" два года назад. Антологию, в которой более двух тысяч страниц. Там огромное количество украинских поэтов от начала и до конца ХХ века. Когда читаешь эту антологию, понимаешь, насколько богата, насколько интересна, и одновременно не исследована и не отчитана наша поэзия.
- Можете ли вы, на основе вашего опыта, обозначить тенденции литературы будущего?
- Думаю, она будет разнообразной - это единственное, чего от нее требуют. Кто-то будет читать детективы, кто-то фантастику, кто-то интеллектуальную герметичную прозу, а кто-то - что-то простое, допустим, женские романы. Не думаю, что произойдут какие-то кардинальные изменения. В принципе так же, как и в человеческом сознании. Возможно, хотелось бы, чтобы мы становились немного мудрее, а искусство было немного более ответственным, но это идеалистические представления.
- Поговорим о вашем фонде, Фонде Сергея Жадана. Насколько мне известно, он зарегистрирован в 2017 году. Знаю, что в рамках деятельности фонда - разноплановые векторы помощи: образовательная, культурная, медицинская сфера. Когда вы поняли, что стоит заниматься волонтерством?
- Я вижу, насколько важно волонтерство в условиях вооруженного противостояния и войны, которая ведется на нашей территории уже пять лет. И дело не только в материальном выражении этой помощи, а больше даже в моральной поддержке, поскольку мы все часто бываем беззащитными. Важно прежде всего ощущение, что мы не одни, что нас не бросили, что о нас кто-то думает и заботится, что всегда можно на кого-то рассчитывать. Деятельность нашего фонда заключается не только в каких-то выступлениях или поездках. Мы помогаем семьям и учебным заведениям, но такая помощь не всегда требует непосредственного присутствия. Довольно часто ты просто дома, в Харькове, но при этом все последовательно координируешь, и получается что-то небольшое, но хорошее.
Скажем, в конце прошлого года мы провели в Харьковской школе архитектуры благотворительный аукцион: обратились к харьковским художникам, и они подарили нам свои картины, которые мы продали и заработали почти миллион гривен. На эти средства поддержали медиков-добровольцев, которые сейчас под Авдеевкой. Купили им аппаратуру в реанимобиль, и еще один реанимобиль. Мы также поддержали наш харьковский госпиталь - купили хирургическую пилу и нейрохирургическую лупу на общую сумму 400 тысяч гривен. Госпиталь - в центре города, туда постоянно прибывают раненые бойцы, наши соотечественники, которые нуждаются в помощи и поддержке. В частности, наш начмед Юрий Подолян, которого мы очень любим и уважаем, говорил, что вещи, которые мы купили, они уже использовали и спасли жизнь не одному военному.
- Какой момент был самым трогательным? Как люди проявляют свою благодарность?
- Знаете, мы это делаем не для того, чтобы увидеть проявления благодарности. Будь это так, получалось бы как-то неискренне. Люди нуждаются в помощи - и мы помогаем. Помню, приехали в Станицу Луганскую два года назад, на 1 сентября, и около 7 утра видели, как дети идут в школу. Было очень любопытно, что некоторые из них шли в вышиванках. Учителя уверяли, мол, никакого распоряжения не давали, - это был добровольный выбор детей. У них это своеобразный тренд: дети требуют, чтобы родители купили им вышиванку, потому что каждый хочет иметь свою, настоящую, красивую и качественную. Дети, пожалуй, понимают и ощущают Украину несколько глубже и лучше, чем мы, взрослые.
- Сергей, у вас достаточно высокий уровень доверия среди украинцев, особенно молодежи. Не возникало желания податься в политику? Мне кажется, это стало трендом среди людей творческих.
- Нет, желания не возникало, хотя постоянно получал предложения. Должны быть еще определенные характеристики и качества, а я привык объективно оценивать, что умею и чего не умею. Стараюсь не вмешиваться в сферу, в которой, мягко говоря, не компетентен... Хотя это не значит, что я человек аполитичный. У меня есть собственная позиция, свои симпатии. Стараюсь всегда ходить на выборы - это наименьшее, что мы можем сделать для себя и своих детей. Часто человек видит себя в чем-то ином, хотя и не исключает своего участия в политической и общественной жизни страны.
По поводу того, что люди искусства уходят в политику: если есть запрос общества, кто-то так или иначе на этот запрос должен реагировать. Наша политика на самом деле является отражением общества - какое общество, такая и политика. То, что у нас много популистов среди политиков, говорит плохо не о них, а о нас самих, потому что мы готовы это воспринимать как реальную политику.
- В 2017-м исполнилось 10 лет вашей группе "Жадан и собаки", а в 2018-м была создана новая группа - "Линия Маннергейма". В одном интервью вы сказали, что не считаете себя музыкантом. Почему так недооцениваете свои музыкальные способности?
- У меня нет ни музыкального слуха, ни голоса, ни музыкального образования... Конечно, я пою сердцем (улыбается). Пением, правда, это не назовешь, шучу. Я участник музыкального коллектива, а мои коллеги в группе "Собаки" и в "Линии Маннергейма" - профессиональные музыканты. Еще у нас есть проект, который называется "Розділові", он очень глубокий и тонкий, там играют фантастические музыканты. Просто когда ты играешь в коллективе с профессионалами, с людьми, знающими свое дело, то чувствуешь себя очень хорошо. Поэтому стыдно себя называть музыкантом, хотя я уже привык, что в Википедии написано, что я музыкант, - я даже не отрицаю.
- Хотелось бы обратиться к вашей человеческой ипостаси. Скажите, пожалуйста, что, на ваш взгляд, позволяет выжить человеку в этом деструктивном мире, среди обыденности?
- Открытость помогает. Она помогает тебе и тем, кто рядом с тобой, поскольку многое упрощает и не сбивает с пути, не уводит в какие-то подводные течения. Если ты просто остаешься собой, делаешь то, что тебе нравится, и не имеешь за душой ничего такого, что тебе стыдно показать, то какие могут быть у тебя проблемы, да и с тобой тоже!
- Чего нельзя терять человеку при любых обстоятельствах?
- Мне кажется, очень важно не впадать в страх. Когда появляется страх перед определенными обстоятельствами и проблемами, начинаются не очень хорошие вещи. Страх, опять-таки, появляется от каких-либо сомнений, когда у тебя много злобы, когда ты не можешь управлять своими эмоциями, когда у тебя много эгоцентризма. Тогда и наступают моменты, когда ты себя губишь.
- В сборнике "Господь симпатизирует аутсайдерам" вы писали: "Жизни тебе достанется ровно столько, сколько ты сможешь согреть своим дыханием и ладонями". Скажите, пожалуйста, что для вас означает такая, казалось бы, простая категория - жизнь?
- Часто, говоря о мире и о вещах, связанных с верой, любовью, надеждой, мы говорим слишком абстрактно, забывая, что вокруг нас - реальная жизнь. Гораздо важнее любить конкретных людей, чем абстрактное человечество, которого ты часто боишься, зачастую не понимаешь и не идентифицируешь. Простые эмоции, простые ощущения, потребность быть собой, называть вещи своими именами на самом деле и является той ключевой истиной.