Идеи обычно рождаются быстро, однако до их реализации проходит немало времени — как говорил классик: «От слов до дела долго еще брести». В случае с книгой Олексы Пидлуцкого «Личности XX века», которой положено начало библиотеке газеты «Зеркало недели», это расстояние оказалось не таким длинным. Когда автор писал свое первое исследование для «Зеркала недели», едва ли он думал тогда, что через каких-нибудь несколько лет эта работа выльется в интересное научно-популярное издание. Собственно, это уже не так важно.
Книжка состоит из рассказов о выдающихся политических лидерах XX века — Пилсудском, Масарике, Маннергейме, Бенеше, Франко, Цзян Цзинго и Пиночете. В предисловии к книге Олекса Пидлуцкий объяснил, почему он избрал именно эти фигуры для своих статей. Во-первых, все они были мощными национальными лидерами, которым удавалось переломить ход истории, сложившийся на том или ином этапе развития не в пользу их государств и наций. А во-вторых, все они или замалчивались в «Украине нашей советской», или же были почти олицетворением мирового зла.
Читая захватывающие и вместе с тем глубокие рассказы об упомянутых политиках, еще раз убеждаешься, что изображать политика, а тем более лидера общенационального масштаба, которому выпадает тяжелое бремя ответственности перед «живыми, умершими и нерожденными», в контрастной системе координат «черное—белое» недопустимо.
Возьмите Юзефа Пилсудского. Перечень одних только его официальных и неофициальных титулов поражает: маршал Польши и начальник Польского государства, комендант, бригадир, гетман, вождь и отец народа, «последний польский шляхтич». Любопытно, что человек, возродивший Польшу после 123 лет небытия, не был поляком. Юзеф Пилсудский по происхождению — литвин из-под нынешнего Вильнюса. «Литвин, — пишет Пидлуцкий, — это не совсем литовец в нынешнем понимании слова. Это — шляхтич литовского или белорусского происхождения из Большого княжества Литовского, сперва самостоятельного, а потом объединенного с Королевством Польским в единую Речь Посполиту».
Кстати, герои других разделов книги «Личности XX века» — Томаш-Гарриг Масарик и Карл Маннергейм — также не принадлежали, как сегодня говорят, к титульной нации ими возрожденных или спасенных государств. Но об этом — дальше.
Юзеф Пилсудский родился через четыре года после краха больших надежд — поражения Январского польско-литовского восстания 1863 года. Постепенно побежденное общество, вместе с «ведущим слоем», впадало в бездну отчаяния. Многие считали тогда, что неудача 1863 года перечеркнула возможность Польши освободиться из-под московского господства. Разочарование и коллаборационизм с колониальной администрацией расползались по польским просторам, как раковые опухоли. Потомки шляхтичей становились вроде бы двуликими Янусами — лояльными к империи Романовых на службе и — оппозиционерами «на кухне».
Родители Юзефа Пилсудского оставались в оппозиции к власти, а между тем их сына русифицировала школа. И не только это. «Главной целью воспитания, — пишет Пидлуцкий, — было убедить детей во второсортности польского языка и культуры, доказать им, что жизненного успеха можно достичь лишь на «общерусских» путях». Именно из стен «апухтинской» школы Юзеф Пилсудский вынес ненависть не только к царизму, но и к России как таковой, и к русскому языку и культуре. Как раз там он решил посвятить свою жизнь развалу Российской империи.
Для украинцев, конечно, весьма интересны те стороны деятельности Юзефа Пилсудского, которые непосредственно связаны с украинским фактором. А о том, что он был чрезвычайно важным для обеих сторон, свидетельствуют не только кровавые периоды в определенные исторические времена украинско-польской войны или «пацификации», но и высказывания Пилсудского. Еще за 70 лет до другого великого политика польского происхождения Збигнева Бжезинского он утверждал, что Россия перестанет быть империей и не будет нести угрозу многим странам только тогда, когда «из-под ее власти будет вырвана Украина». Автор приводит также проникновенные слова Пилсудского за месяц до смерти: «Я проиграл свою жизнь. Мне не удалось создать свободную от россиян Украину».
Несомненно, хотелось бы, чтобы автор шире осветил тему «пацификации» украинцев. Это болезненный для украинцев и не очень известный широкой общественности вопрос. Вспомню здесь рассказ моего отца, который не из книжек знал, что такое «пацификация». Его родное село Белелуя неподалеку Снятина (это Ивано-Франковская область) расположено среди холмов. Однажды, кажется, в 1930 году, с нескольких сторон на село среди белого дня наскочила польская конница. Кто встречался на пути, кто не успел убежать, того жестоко избивали. В центре села была изба-читальня. Польская жандармерия вынесла все книги, которые там были, и подожгла их. И такие рейды «умиротворения» были постоянным явлением в тогдашней Западной Украине.
Не меньший интерес у украинцев вызывает жизнь и деятельность Томаша-Гаррига Масарика, будущего президента Чехословакии, который занял эту должность, будучи уже известным ученым. Он заложил крепкий фундамент нового общества. Пожалуй, неслучайно через десятилетия после бархатной революции должность президента, теперь уже Чехии, занял другой интеллектуал, драматург Вацлав Гавел.
Известно, что в состав межвоенной Чехословакии входило Закарпатье, которое тогда называлось Подкарпатская Русь. Если сопоставить слова и действия относительно Украины двух лидеров соседних с ней наций — Пилсудского и Масарика, то нельзя не заметить парадокса. В отличие от Пилсудского, отношение Масарика к независимости Украины было отрицательным, так как это могло бы ослабить Россию. Последняя же, по его мнению, была главным противодействием немецкой экспансии на восток, а следовательно, это было выгодно Праге. В то же время Подкарпатская Русь имела политическую автономию, пусть и ограниченную в действительности, но подтвержденную Масариком. Если Варшава проводила «пацификации», то Прага вкладывала немалые средства в развитие Закарпатья, в частности в строительство дорог. Именно эта автономия дала возможность в 1938 году сделать местным украинцам следующий шаг и провозгласить в Хусте основание Карпатской Украины.
Кстати, будучи по происхождению словаком, позднее он «осознал» себя чехом, а словаков считал лишь ветвью чешской нации. Несмотря на это, именно Масарик ввел термин «чехословаки» — что-то вроде новой общности людей, советского народа.
Томаш-Гарриг Масарик создал прецедент в истории мировой дипломатии. Он добился от Франции и Великобритании признания еще до окончания Первой мировой войны Чешского национального совета как временного правительства несуществующего Чехословацкого государства. Деятельность Томаша Масарика может служить примером для многих национальных лидеров, в том числе и для нынешних руководителей Украины. Как пишет Олекса Пидлуцкий, он первым поставил перед мировой научной и политической общественностью «чешский вопрос» — «как возможность и необходимость создания чешского государства. Какими же дремучими кажутся утверждения некоторых наших современников, которые стараются доказать, что в современном (!) мире Украина не может выжить как самостоятельное государство. Что-то подобное Масарик убедительно опроверг много десятилетий назад. И не только теоретически, но и практически».
Читая раздел, посвященный финскому маршалу Карлу Маннергейму («Маршал, который победил Сталина»), невольно проводишь иную параллель — с гетманом Павлом Скоропадским. Прародители Маннергейма, аристократы, прибыли в Швецию из Нидерландов в XVII веке. Хотя у него не было финской крови и до конца жизни он разговаривал на финском с акцентом, этот человек в 50 лет решил кардинально изменить свою жизнь и отказаться от дальнейшей карьеры в российской армии. В 1917 году он оставил Одессу и поехал защищать новую Финляндию. Позднее ему удастся то, что мало кто смог сделать. Он в течение нескольких месяцев успешно противостоял регулярной Красной Армии и войскам НКВД в 1939—1940 годах. И не в последнюю очередь это удалось благодаря строительству фортификационных сооружений на Карельском перешейке, которые получили название «Линии Маннергейма».
Весьма символична параллель, которую приводит автор: «Совнарком РСФСР признал полную государственную независимость Украины и Финляндии в один и тот же день — 31 декабря 1917 года... Обоим молодым государствам пришлось вести кровавые войны за независимость. «Маленькая» разница лишь в том, что Финляндия ту войну все же выиграла, а Украина проиграла».
Объем статьи не позволяет остановиться еще на четырех фигурах. Они не менее интересны, чем те, о ком здесь упомянуто.
В предисловии к книге «Личности XX века» автор объясняет, почему среди ее героев нет украинцев: «К величайшему сожалению, ни одного украинского деятеля XX века нельзя поставить в этот ряд. Хотя бы потому, что проект «Независимая Украина» не увенчался успехом ни в 20-е, ни в 40-е годы... Может быть, не последняя причина такого положения вещей заключается в том, что в Украине ни в XX, ни в начале XXІ века не было лидера такого масштаба, как Масарик или Маннергейм, Пилсудский или Цзян Цзинго».
Новый проект газеты «Зеркало недели», предполагающий создание библиотеки, — удачный и имеет хорошую перспективу. По легкости стиля, которым написана эта книжка (Киев, издательство «Тріада-А», 2004), угадывается не только талант Пидлуцкого-повествователя, но и разработка колоссального количества материалов. Уже сегодня это издание, кроме прочего, может служить учебным пособием для студентов.