Знакомство со вторым поэтическим сборником Алексея Кошеля «Капличка для янголів» очаровывает аскетически черным фоном с телами белых букв: имя, фамилия, короткий запев названия, а между ними — две сушеных корочки из теней и намека на цвет. Когда-то, очевидно, сияющие, в росе, пахнущие и щемящие, словно украинское утро, — сейчас они... Неужели сейчас так раскрывают украинское слово?!
Таково было первое впечатление. И пока коварное сомнение подкрадывалось, и точил червь сомнения — давнее знакомство с Алексеем не дало ошибиться: Два хрести / На печі / Сюркочуть. / Позмерзали / Мої гості.
И на бумагу, не с яблоневого ли дерева, легли строки коротких сновидений. Сновидений, ибо так не пишут об Украине. Не пишут так и на украинском. Так, с точки зрения рифмы, вообще писать преступление.
Но взгляд, хотя и субъект криминального права, несмотря ни на что, интересный свидетель, ибо уже все окинул взором. Схватился за ближайшее слово, готовый мчаться дальше, но споткнулся — упал — поднялся озадаченный: two crosses on the stove cracle… Что? Неужели такой сейчас украинский?
Таково было второе впечатление.
Следующее тоже не задержалось. А поскольку оно ближайшее к содержанию сборника Алексея, а поэтому и темы отзыва, — с него и начнем.
«Вербовий кошик із гречаними казками»
Существует предрассудок, что особенно изысканно и трогательно о красоте чувств, в частности любви, пишут японцы — и древние поэты, и современные прозаики. Их мировосприятие, предполагают, до сих пор определяет очарование миром, потребность в гармонии и единении с окружающим, где у каждой вещи есть душа, почувствовав которую, отыщешь красоту природы.
Не верьте. Самые светлые души мечтают на украинском. Не потому ли у нас песен — на каждый японский остров — сноп. Соловьи, говорят, даже не ругаются на украинском, а из-за извечной нашей способности в каждом упыре рассмотреть душу — так влекло к нам отребье со всех окраин. И с кем только не перевоевали за эту третью тысячу лет — «воріженьки», черт побери! Срібні жорна / Степ розтерли / На полин. / Кам’яні баби / У бога за пазухою. / Козацькими хоругвами / Ніч не затулити.
Так и у Алексея, что ни строка — то словно шаг по родному дому. Его аллюзии родом из рождения нашей Отчизны, такие же сияющие и тихие, как украинская ночь, шумящие, словно степь, и говорливые, словно Днепр. Его строки из тех, ненаписанных песен, которые уже не будет петь очаровательная украиночка, ибо сад вишневый съела полиграфия, а майских жуков — радиация.
Прости, друг, без нас прошли предыдущие две тысячи лет — поэтому и ночь такая у нас. Місяць забився в кутку, / Обгорнувся теплим павутинням. / Біля постелі лісовик.
Такая она — поэзия без рифмы от Алексея Кошеля. Легкая и искренняя. Хоку в произвольном стиле — украинский обязательно. Словно призвана для воспитания самых маленьких. Ибо только из такого языка могут быть родом мощная «Й» с казацким чубом, и стройная «Ї» с изысканными крапинками груди, глаз, надежд. И уже им, грядущим, объяснять миру, что Украина Великая. Украина Прекрасная. Украина Ждет.
«Війтом увійти, воском воскреснути»—
таково второе впечатление от «Каплички для янголів».
Третье тысячелетие за порогом, и Алексей не готов ждать, когда оно завершится. Сборник — его поэтический итог предыдущего, а перевод на английский, по-видимому, призван стать пусть маленьким, но его вкладом. Вкладом в будущее Родины. Приглашением мира в страну, где живое даже ненастье: Блискавка / Розбила / Глечик з вином. / Кричить, Сповідається вітер. И где сны так похожи на детство: Усміхаєшся, / Немов галицька селянка, / Що гойдається / Над своєю землею / Від півмісяця / До півмісяця.
И довольно. Сейчас к другой — певческой, лирической, нежной, чувствительной Украине.
И к самому первому — аскетическому впечатлению про «Капличку для янголів».
«Янголи у липні дуже слухняні»
Сдержанность в цвете может быть не только камуфляжем. Белое, черное и прожженное красное на обложке — не обязательно признак такой же сердцевины. Лирическая радуга в сборнике занимает ключевое место и по смыслу, и по объему. И где должен начаться ее спектр, а где закончиться — продиктовано только чувством меры и такта автора, а не произволом художников от полиграфии. Факелы чувств Алексея пламенеют чувствами, а не желанием, чего часто так не хватает современным отечественным поэтам. С ними иногда и тишину не расслышишь: Краплинка крові / Травнем у траві / Прикинулася. / Іди до мене, / Моє маленьке диво.
Перефразируя классика, можно заметить: «содержание соответствует душе», ибо если бы отношение мужчины к женщине было таким, каким его описывает Алексей Кошель в своем виденьи «Каплички для янголів», — феминистки не появились бы как вид: Прощавай, прощавай, / А на згадку про тебе / Я посаджу берізку. / В неї виростуть крила.
«Коли застебелиться дощ»
(Впечатление четвертое. Не последнее.)
Монологи о поэзии чем-то похожи на рецензирование работы синоптиков — и прогноз вроде бы понятен, и последствия вроде бы очевидны, но где же здесь поэзия?!
Вместо этого в стихах Алексея — поэзии слишком много. Такое впечатление, что он пишет совсем не о той Отчизне, которая воспитала молодежь его поколения, — слишком мозаична его Украина — ее легче полюбить, нежели в нее поверить. А любить то, во что не веришь, — печально, согласитесь, и не взаимно.
Так, закаляясь при помощи критики, следует не забыть и о симптоматической безальтернативности поисков Алексея. Он совершенно не колеблется, рисуя образы своих ассоциаций. В его поэзии полностью отсутствуют и множество, и сомнения. Каждое впечатление хотя и выписано до рельефа, но оттеняется только профиль или только анфас. Такая себе поэтическая то ли самоуверенность, то ли мера, то ли аскетичность, то ли бескрайность, то ли стиль, то ли нечто иное? ? ...липень / Маленький і холодний / Восьмикутник.
Лишь о времени своего рождения такое и можно говорить.
Но слишком часто Алексей пишет не только об июле, — это касается и иных признаков времени. Характерен хотя бы такой: Дістаю з-під стріхи / Солом’яний ранок, / Витрушую зорі.
«Ранків», «її» та «янголів» тоже хватает. Нельзя сказать, что «они паразитируют», но «злоупотребляют» — самое меньшее. Возможно, это и не большая беда — видеть такой Родину, но ведь Вселенная — это не только Украина. И не только вера. И не только поэзия.
Кошель Алексей. «Капличка для янголів». — Киев, Факт, 2003.